– Смотри на меня, малышка, – покусывая ее шею, сказал я.
Мэйвен выглядела одурманенной, когда заставила себя поднять голову и посмотреть мне в лицо. Как только она взглянула на меня этими осоловевшими золотистыми глазами, я стал двигаться в ней быстрее, сильнее, не разрывая зрительного контакта.
Я отпустил одну ее руку и освободившейся рукой поднял ее ногу. Я крепко держал Мэйвен, раскрывая ее, и втянул в рот мочку ее уха, а потом сказал:
– Еще раз. Поласкай свою киску, пока снова не кончишь.
Она захныкала, словно сомневалась, что у нее получится, но опустила руку, отодвинув подол платья, чтобы добраться до клитора. Сначала она медленно обвела его двумя пальцами, а я замедлил темп, подстраиваясь под Мэйвен. Но когда два пальца она сменила целой рукой, когда стала вскидывать бедрами, дрожать и быстро водить ладошкой по самой чувственной части тела, я с силой вошел в нее и кончил, долго и протяжно чертыхаясь.
Я застонал от первого оргазма, а следом за мной кончила с криком Мэйвен. Она обмякла на мне, и я удержал ее, хотя сам дрожал от удовольствия вместе с ней. Черт возьми, как же было хорошо – горячо, яростно и непредсказуемо. Совсем как мы.
– Да, малышка, – простонал я, входя в нее снова и снова и чувствуя, как из нее вытекает сперма. – Вот так.
Мэйвен вскрикнула, прижимаясь ко мне в последнем оргазме, пока мы не задрожали. По нашей коже стекал пот, дыхание было хриплым и поверхностным. Я осторожно поставил ее ногу на пол и отпустил руку. Теперь, когда порыв прошел, мы оба поморщились от того, в какой сплетенной позе находились.
– Господи. Боже. Мой, – выдохнула Мэйвен, пытаясь отдышаться, и повернулась ко мне лицом, прислонившись спиной к зеркалу.
Она улыбнулась.
Я улыбнулся.
А потом она рассмеялась, качая головой и начиная приводить себя в порядок.
– Я же тебе говорил.
– Что говорил? – спросила она, как всегда с тем же невозмутимым видом поправляя платье на груди.
– Что скоро ты окажешься в моей постели.
Она огляделась, выгнув бровь.
– Я и не знала, что ты спишь в тренажерном зале.
Я прикусил губу и рассмеялся, тихонько рыкнув, а потом прижал ее к себе.
– Хитрюга, – сказал я и поцеловал ее в улыбающиеся губы.
– Винс, подожди, – сказала Мэйвен, прижав руку к моей груди. Она посмотрела на эту руку, затем на меня. – Это… это не может повториться. Я знаю, что у нас… между нами, и это было очень горячо. Но это было всего один раз. Просто чтобы удовлетворить желание.
– Удовлетворить желание, – повторил я.
Она кивнула, сдвинув брови.
– А как же твой вопрос?
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты спросила, буду ли я испытывать те же чувства даже после того, как овладею тобой, – сказал я. – Зачем ты спрашивала, если это было только для удовлетворения желания?
Она сглотнула, смотря мне в глаза, а потом уставилась на руку, которую не убрала с моей руки и которой удерживала меня на расстоянии.
– Это было всего один раз, – снова прошептала Мэйвен.
– Угу.
– Я серьезно.
Я снова хотел спросить почему. Почему это было всего раз? Почему между нами ничего не может быть, как это обозначила она? Что она скрывала?
Чего она так сильно боится?
Но даже сейчас, когда она уныло смотрела на меня и говорила эти слова, я понимал: Мэйвен врет.
Ничего между нами не кончится.
Даже близко.
Поэтому я уступил ей и отошел в сторону.
Потому как если я и любил что-то сильнее, чем трахать Мэйвен Кинг, так это доказывать, что она неправа.
– Хорошо, – сказал я.
Затем прошел в другой конец зала и наклонился, подняв ее трусики. Я вернулся к Мэйвен, когда она опускала платья на бедра.
– Надень их, – сказал я.
– Я хотела…
– Нет, – перебил ее я. Мэйвен показывала на уборную, и я притянул ее палец к губам, поцеловав, а потом повесил на него ее трусики. – Тебе пока запрещено приводить себя в порядок.
– Запрещено…
– Надень их и иди домой, чувствуя, как из тебя вытекает моя сперма. Хочу, чтобы ты на каждом шагу вспоминала, что сегодня произошло.
Мэйвен открыла рот, вытаращив глаза.
Я больше ни слова не произнес.
Я ждал, рассчитывая, что она начнет пререкаться со мной, скажет, какой я мерзкий тип, что она мне не принадлежит, а я не имею права указывать ей, что делать.
Но когда она ничего из этого не сделала, в глубине души я почувствовал радость. Нет, Мэйвен надела стринги, доказав, что это совсем не конец.
Как только она поправила платье, я снова прижал ее к зеркалу и обвел большим пальцем нижнюю губу.
– Обещаю, когда я прикоснусь к тебе в следующий раз… – Я провел пальцем по губе, заставив приоткрыть рот, и коснулся языка. – Ты будешь умолять меня об этом.
Я закрепил обещание жгучим поцелуем и отпустил ее, повернувшись спиной и натянув трусы и шорты. Я взял салфетку и протер скамью, потому что я же не чудовище какое-то.
И тогда Мэйвен рассмеялась.
– Куда ты? – спросила она, когда я направился к двери.
Я повернулся, идя задом наперед, пожал плечами и улыбнулся ей напоследок.
– Надо уладить проблему с этой записью.
Я кивнул на камеру в углу, на которой еще висела моя футболка, и Мэйвен приоткрыла ротик, а ее глаза чуть не вылезли из орбит.
– Ты же сказал, что она не пишет звук!
– Не только ты хорошо врешь.
Смех, вырвавшийся из моей груди, доставил почти такое же удовольствие, что и ее ошарашенное лицо.
– Винс! Не сохраняй эту запись.
Я поднял два пальца.
– Клянусь.
– Я серьезно. Лучше тебе ее удалить.
В ответ я лишь снова рассмеялся, пинком распахнул дверь и направился к охране.
Мы оба знали, что ни хрена я не удалю.
Глава 24. Американские горки
Следующая неделя пронеслась головокружительно.
Наутро после ночи, проведенной с Винсом, я была как в тумане, потому что стоило проснуться, как на меня валом обрушились вопросы.
Какого хрена произошло вчера вечером?
О боже… что, черт возьми, вчера произошло?
Это ошибка.
Это самый жаркий секс в моей жизни.
Больше этого не повторится.
Не могу дождаться, когда это случится вновь.
Мне нужно обсудить все с Ливией.
Никому нельзя об этом рассказывать.
Это было только ради удовольствия.
Но это было не только ради удовольствия.
В какой-то момент я просто закричала, пошла в душ, чтобы смыть остатки прошлой ночи, воспоминания и сопровождающие их вопросы.
Ну, занялись мы сексом – и что? Ну, был это лучший секс в моей жизни – и что?
Я – профессионал, а Винс фактически мой клиент. И он тоже профессионал, а значит, все будет отлично. Мы пришли к соглашению, что все это между нами было только раз.
Но верила я в это только наполовину, направляясь в его квартиру и чувствуя, будто бреду после бурной ночки, хотя помылась и освежилась, да и никто не знал, что вчера ночью моя попа свисала со скамьи, а Винс жадно ее целовал.
Интересно, станет ли он многозначительно ухмыляться, когда увидит меня, будет ли подкалывать, намекая на стоны, которые я вчера издавала, или на то, какой была мокрой?
Но, открыв дверь, Винс просто вежливо пожелал доброго утра, впустил в квартиру и занялся своими ритуалами перед игрой. Мы пошли на утреннюю раскатку, потом он вздремнул, вместе поели феттучини с соусом альфредо, я выложила видео, на котором он отжимается, включает свет в гардеробной и вызванивает сестру на их традиционный танец.
И все это время он ни словом не обмолвился о вчерашнем.
К сожалению, в тот вечер мы проиграли, прервав череду побед. Винс забил, но команды устроили опасную драку, которая как будто передала преимущество нашим нью-йоркским соперникам. Они забили дважды, буквально один гол за другим, и наши фанаты, как и команда, ушли домой в расстроенных чувствах.
После этого неделя прошла просто сама по себе.
Аккаунт «Один месяц с Винсом Таневым» спровоцировал массовую истерию. Стоило мне выложить сторис, как его разбирали на скриншоты, записывали или пересылали другим аккаунтам. Все жаждали больше контента. Сообщений мне приходило видимо-невидимо, даже бессмысленно было пытаться поспеть за ними. Как только я публиковала фотографию или ролик, они набирали тысячи лайков за считанные секунды.
Когда количество подписчиков перевалило за миллион, Рея и Камилла выдали мне щедрый бонус. И продлили срок.
«Один месяц с Винсом Таневым» теперь стал «Дебютным сезоном с Винсом Таневым». Генеральный директор «Оспрейс» пришел в такой восторг от продажи билетов, разлетающихся со скоростью света, что захотел моего присутствия как минимум на период праздников, и мои начальницы согласились.
Все шло в привычном режиме.
Я круглыми сутками находилась рядом с командой, чувствуя себя почти ее частью. И вопреки моим опасениям, поведение Винса не изменилось. Он по-прежнему отпускал ехидные реплики и торжествующе улыбался, когда ему удавалось меня распалить. Винс испробовал несколько новых кличек – дорогая, солнышко, милая, – но каждую я отвергла звонким шлепком или свирепым взглядом.
Ничего странного не происходило, а Винс не давил на меня, не настаивал на еще одной совместной ночи.
Именно об этом я его и просила.
Тогда почему я так этим возмущена?
Я чувствовала себя игрушкой, которую туго смотали, а потом перевязали резинками. Я была готова к решительным действиям, потому как под кожей потрескивала вся эта едва сдерживаемая энергия, но я застряла, не в силах ее высвободить.
За эту неделю я мастурбировала чаще, чем за последний год, и даже дошла до того, что прикупила себе игрушку.
И каждый раз я думала о Винсе, что жутко меня бесило.
После того как он опубликовал нашу фотографию, в интернете поползли сплетни. Камилле и Рее это понравилось, но они не читали комментарии, которые пестрили под каждым постом, или сообщения, которыми была забита моя почта.