В компании Винса это было легко, что стало очень большой проблемой.
Теперь толпа гудела безостановочно, и я пыталась протиснуться, чтобы найти Винса и пожелать ему спокойной ночи. Я знала, что он еще не скоро ляжет спать. В конце концов, это его вечеринка.
Я подумала о том, что он рассказал мне о гончарном деле в первую неделю, как это помогло ему снять стресс, переориентироваться. Еще отметила, что с тех пор ему не удалось выкроить время на лепку, и знала, что это наверняка его раздражает.
Я была рада, что сегодня Винс оторвется по полной программе. Ему это нужно.
Я спросила у его товарищей, не видели ли они Винса, и почувствовала легкое отчаяние, когда все ответили отказом. Я вытащила телефон, чтобы написать ему, что ухожу, и в ту же секунду наконец его заметила.
Сердце разлетелось на осколки.
Неправильно, что у меня перехватило дыхание, когда я увидела его в VIP-зоне с женщиной, сидевшей у него на коленях. Неправильно, что грудь сдавило, когда я увидела эту картину: он улыбался, положив руки на задницу женщины, пока та прижималась к нему, водила руками по его груди и раскачивалась у него на коленях.
Они были одеты, но это не имело значения. Мне показалось, будто я только что застукала их, когда он засунул ей член в рот.
Женщина была потрясающей красоты: темно-коричневая кожа, длинная иссиня-черная коса, ниспадающая на стройную спину. Она двигалась на нем так соблазнительно, словно музыка жила внутри нее, а Винс тем временем разглядывал ее тело.
Он был сам на себя не похож.
Я заметила это, даже когда желчь подступила к горлу. Что-то не так. Он казался разозленным, почти отстраненным, не заинтересованным, оцепеневшим.
Когда Винс медленно повернул голову в мою сторону, его взгляд стал пустым, а челюсть напряглась.
Он словно хотел, чтобы я это увидела.
Я задышала чаще, но развернулась, пока из глаз не брызнули слезы, и растолкала толпу. Выйдя за дверь, я вдохнула первый глоток свежего воздуха, а затем села в лимузин, клятвенно заверив водителя, что остальные игроки еще не собираются по домам, и попросила отвезти меня.
К счастью, он выполнил мою просьбу и не задал ни единого вопроса, пока я изводила себя на заднем сиденье.
Я снова и снова качала головой. Смеялась, потом фыркая, а затем и разочарованно рыкнула. Меня не должно это волновать. Я не должна умирать от ревности, когда вижу его с другой женщиной. Ведь я сама этого хотела.
Один раз и только один.
Мы должны вернуться к исключительно деловым отношениям.
А значит, я не имела никакого права расстраиваться из-за того, что у него на коленях сидела другая девушка.
Но это меня убивало. Пока я ехала в деловой центр города, ощущение, что меня предали, отравляло мое тело, как идиотский вирус.
Как только гнев немного поутих, то сразу же сменился разочарованием. И чему я удивлялась? Ведь я сама считала его кобелем. И неважно, что десять дней назад Винс трахал меня у зеркала, что тогда в Атланте смотрел так, словно видел насквозь. Неважно, что он открылся мне, позволил узнать чуточку больше о человеке, который скрывался за этим образом гуляки.
Он уже и думать обо мне забыл, его цель достигнута. Он увидел меня голой, трахнул, и теперь я стала еще одним трофеем, о котором он с легкостью мог забыть.
Ведь так я ему и сказала в тот вечер, когда он прижал меня в уборной к стене и признался, что хочет. Я посмотрела ему в глаза и сказала, что вижу его таким, какой он есть.
Но даже тогда отчасти я задавалась вопросом, а вдруг он другой, вдруг я сужу слишком строго, вдруг он в итоге докажет, что я ошиблась.
Теперь я понимала, что зря на это рассчитывала.
Когда лимузин остановился перед небоскребом, который теперь я называла домом, я выбралась из машины и почти бегом поднялась в квартиру. Скинув туфли, я огляделась: диван, который не был моим, стулья, которые тоже не были моими, окна, произведения искусства и дурацкий гребаный камин, от которого не было никакого толку, потому что мы жили во Флориде.
Я так соскучилась по дому, что одна слеза предательски покатилась по щеке.
Смахнув ее, я выхватила из шкафа сумку и начала собираться. Одна ночь в моем доме не отразится на работе, а сегодня я просто хотела поспать в своей постели.
– Выбрось это из головы, Мэйвен, – уговаривала себя я, собирая вещи. – Все в порядке. Ты в порядке. Все в порядке.
Я почти в это поверила.
Пока не перекинула сумку через плечо и не открыла дверь, увидев, что посреди коридора стоит Винс.
Я отшатнулась, а моя сумка качнулась и чуть не утянула назад за собой. Винс напоминал каменную статую измученного бога. Похоже, он приехал следом за мной, а потом остановился, но не знал, куда идти, что теперь делать, потому просто стал ждать.
Но чего?
Мы простояли так довольно долго, а потом Винс стал идти ко мне. Его походка была неспешной, и он не отрывал от меня взгляда, пока не остановился у двери. Затем он опустил глаза на мою сумку и снова посмотрел на меня, сглотнув.
– Куда ты?
Чары рассеялись, и я вспомнила, как у него на коленях извивалась женщина. У меня вырвался смешок.
– Домой, – ответила я, заперла дверь и пошла по коридору.
Винс направился следом.
– Что-то случилось?
– Ничего.
– Врешь.
Я рыкнула и повернулась, с силой пихнув его в грудь.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь, напыщенный придурок?
– Потому что хочу услышать, как ты произнесешь это вслух.
– Что произнесу? Как мне омерзительны твои публичные похотливые замашки?
– Омерзительны? Как бы не так! – парировал он. – Ты злишься. И ревнуешь.
Я усмехнулась.
– Я не…
– Ты злишься. Я знаю, потому что почувствовал то же самое, увидев, как ты прижимаешься к Бритци.
Я уставилась на Винса, пытаясь осмыслить его слова.
А потом рассмеялась.
– Офигеть, ты, наверное, прикалываешься надо мной! И что, решил найти первую попавшуюся девушку и уйти с ней за VIP-столик, надеясь, что я вас увижу?
Он сжал челюсти, но не ответил.
– Ого. – Я снова рассмеялась, качая головой, и нажала кнопку лифта. – Как круто, Танев.
– Проклятье, женщина! – Винс схватил мою сумку так быстро, что я не успела опомниться, а потом прижал к ближайшей стене, обхватив руками мое лицо. Я охнула, ударившись о нее спиной, а сердце гулко забилось в груди от злости и страсти, вспыхнувших в его золотисто-зеленых глазах.
– Я не хочу этого, – выдавил он признание, и у него дернулся кадык. – Не хочу играть с тобой в эти чертовы игры. Не хочу чувствовать боль, когда вижу тебя с одним из своих приятелей, потому что у меня нет уверенности, что ты моя. И не хочу пытаться вызвать у тебя ревность к первой попавшейся девушке, которую я даже не знаю. Я не такой, но им меня делаешь ты, потому что я уже с ума по тебе схожу, черт возьми!
От его слов я растаяла, увидев, как этот уверенный, сильный мужчина вдруг стал таким уязвимым и чувствительным.
И все из-за меня.
Ненормально, что его признание так отразилось на моих чувствах, что я возбудилась, а пульс участился.
Последние остатки здравого смысла велели вспомнить о чувствах, которые я испытывала в машине по пути домой, вспомнить, с кем я играю. Но эти мысли напоминали надоедливое жужжание мухи, а потом я и вовсе перестала обращать на них внимание, потому что сердце застучало гораздо громче.
Винс видел меня насквозь, в нем тоже что-то изменилось.
Я не хотела этого делать, но выбора не было.
Я дала себе зеленый свет.
Вздохнув, Винс прижался своим лбом к моему, обхватив рукой за шею, а другой провел по моему телу и обхватил бедро.
– Я думал, что могу набраться терпения, – признался Винс, и моих губ коснулось его теплое дыхание. – Думал, что смогу выждать, дождаться тебя, но не получается.
Он отстранился, но прижимал к себе, положив на мою шею пальцы. Он поднял руку и провел большим пальцем по моей нижней губе, а я просто стояла и позволяла ему меня трогать, притом пытаясь не грохнуться в обморок от адреналина в крови.
Лифт зазвенел, двери открылись – и это был мой последний шанс сбежать.
Но я стояла, пока двери не закрылись.
Глаза Винса вспыхнули, когда я не сказала ему ни слова, когда не оттолкнула, когда не побежала к лифту. Его дыхание было таким же поверхностным, как и мое, и я сосредоточилась на впадинке у него на горле, когда он убрал руку с моего бедра.
В следующее же мгновение эта рука оказалась у меня под платьем, и я охнула, запрокинув голову к стене.
– Посмотри на меня, – прохрипел он.
Я с трудом выполнила его просьбу и посмотрела в глаза. Винс провел ладонью вверх, потом вниз, медленно распаляя меня так, как получалось только у него. Я хотела заглушить это желание, но не понимала почему. Хотела сжать колени и уйти, послав его на хрен.
Но тело меня предало, и я почувствовала, что раздвигаю ноги, умоляя о большем.
На губах Винса появилась легкая торжествующая улыбка.
– А вот и моя девочка, – сказал он, водя пальцем вдоль кромки трусиков. Глаза стали закрываться, но я уперлась взглядом в Винса, видя, как в его глазах вспыхивают огоньки, пока я позволяла ему делать это с собой. – Вот и моя девочка, черт возьми.
Когда он провел кончиком пальца по моему лону, я охнула, и с губ сорвалось его имя.
– Винс…
– Что, детка? Что ты хочешь сказать?
Я поджала губы, борясь с дрожью, которая охватило мое тело, когда Винс снова прижал руку между моих ног, но уже сильнее. Он стал ласкать меня ладонью, разжигая в моем теле пламя, которое и не переставало гореть с той ночи, когда он впервые ко мне прикоснулся.
Я захныкала и прильнула к нему, но Винс с готовностью меня удержал.
– Скажи, – прошептал он на ухо, лаская меня пальцами под платьем, настраивая, как инструмент, на котором мог играть только он.
– Пожалуйста.
Слово вылетело из моего рта, как воздух из лопнувшего воздушного шарика, и улыбка на губах Винса стала еще шире.