Следователи по-прежнему были уверены, что преступником был Том и что он подогнал свою историю под результаты расследования. В конце концов как обвиняемый он получил доступ к материалам расследования от своего адвоката и смог красиво изложить свою историю. Однако труп с ножом, воткнутым в глаз, и книга, предлагающая именно такой способ убийства, никуда не делись. Дом, где газовая плита была сломана профессионально – и газо– и водопроводчик. Преступник, который хорошо знал своих жертв и их дом – а также подозреваемый, который обладает именно такими знаниями. Не слишком ли много совпадений?
Кроме того, если Том был так близок и дружен со всей семьей, почему он хотя бы не сказал скорбящим, что был у погибших в гостях в канун Рождества, непосредственно перед самым убийством? И почему он не отреагировал на публичное обращение полиции, чтобы его не разыскивали до конца жизни как возможного преступника?
Все сходится. Но я могу вас заверить, что Тома все равно не смогли бы осудить. Это не было бы окончательным решением. В конце концов с некоторой вероятностью (и, следовательно, далеко не с уверенностью) все могло быть именно так, как описал Том в своем заявлении. Как показали профайлеры, найденные улики можно было легко объяснить.
Однако дело приняло оборот, которого не ожидали ни криминальная полиция, ни Том. Следователи получили почту из тюрьмы, где содержали Тома. Но письмо пришло не от него самого, а от его соседа по камере Петера. Он просил следователей приехать, поскольку должен был рассказать им нечто важное.
Заключенные нередко обращаются к властям, чтобы раскрыть предполагаемые знания других заключенных.
Чаще всего они надеются, что это даст им преимущество. В США это обычная практика. Когда следователи полагаются на информацию, которую заключенные рассказывают своим сокамерникам, это всегда оставляет неприятный осадок. Правдиво ли то, что говорит сокамерник? Или на самом деле он все это придумал, чтобы показать себя с хорошей стороны? Мы, адвокаты защиты по уголовным делам, как и верховный суд, крайне скептически реагируем на появление таких «ключевых свидетелей». Изобличающие заявления, сделанные другими заключенными, используемые в качестве доказательств, всегда подлежат тщательной проверке.
Однако с сокамерником Тома все было иначе. Петер условился не «стучать», пока не отбудет положенный ему тюремный срок. Так что он не получил от этого никакой выгоды, скорее наоборот. Как выразился сам Петер, он не хотел ставить под угрозу свое хорошее положение в тюрьме, ведь если бы он давал показания против своих сокамерников, пока находился в тюрьме, то стал бы отверженным и мог бы снова опуститься на самое дно тюремной иерархии, хотя за последние несколько лет и пробился наверх.
Его мотив был совершенно иным. Петер обратился в уголовную полицию без ведома своего адвоката, который настоятельно советовал ему не давать показаний. По его собственным словам, Петер был настолько потрясен зверским поступком в отношении двух пенсионеров, что не смог примириться со своей совестью и забыть, что преступник, совершивший двойное убийство, и стоящий за ним подстрекатель могут избежать ответственности…
Можете себе представить, насколько сильно заинтересовались следователи, когда услышали слово «подстрекатель». В конце концов они наблюдали, как после анализа профайлеров главные подозреваемые уплывали из их рук, а все дело, можно сказать, буквально рассыпалось на глазах. Следователи нанесли личный визит сокамернику Тома Петеру.
Петер был тощим лысеющим молодым человеком ростом почти шесть футов. Он почти закончил отбывать наказание за мошенничество. В начале следующей недели его должны были освободить за хорошее поведение. Поскольку Петер был одним из старших заключенных, тюремное начальство попросило Петера присмотреть за Томом после его поступления, чтобы с ним ничего не случилось. Из-за преступления, в котором обвиняли Тома, существовали опасения, что другие заключенные его хорошенько изобьют. Такое часто случается с новичками, которых обвиняют в убийстве детей или пожилых людей, хотя «нормальные» убийцы находятся на вершине тюремной иерархии. Ниже «убийц бабушек и детей» только насильники и педофилы.
И действительно, когда Петер и Том совершали свои ежедневные прогулки по двору, заключенные выкрикивали из своих камер оскорбления в адрес Тома. Петер предложил Тому защиту и был единственным, кто с ним разговаривал, смотрел телевизор и играл в настольные игры, чтобы развеять скуку. Спустя очень короткое время Том полностью доверился Петеру и рассказал ему о двойном убийстве. Петер заявил, что Том полностью открылся ему и даже рассказал о подоплеке преступления… Следователи внимательно слушали.
Сначала двое мужчин обсуждали арест Тома. Том сказал Петеру, что его беспокоят две вещи: сломанный ноготь на левой руке госпожи Вайнманн, который упоминался в ордере на арест, и пара плоскогубцев, которыми Том вынул заглушку газовой плиты, а потом по глупости оставил на месте преступления. Том беспокоился, что не сможет правдоподобно объяснить, почему его ДНК также была найдена под сломанным ногтем. Вместе Петер и Том думали о том, какую версию можно использовать для объяснения обнаруженной там ДНК. Петер предложил объяснить это рукопожатием между госпожой Вайнманн и Томом. Но поскольку это был ноготь на левой руке, Том отверг такое предложение и они продолжили размышлять об этом вместе. На тот момент Том еще не знал, что ДНК, якобы обнаруженная на ногте левой руки, была ошибкой следователей: на самом деле ДНК Тома находилась только под целым ногтем правой руки, что можно было легко объяснить рукопожатием.
По словам Петера, Том также опасался, что его ДНК или отпечатки пальцев будут обнаружены на плоскогубцах, которыми он вынимал заглушку газовой плиты – детали, о которой никто, кроме преступника, не мог знать. До сих пор следователи сообщали лишь о том, что при обнаружении тел ощущался запах газа. Журналистам так и не сообщили о газовой плите, не говоря уже о ее заглушке. Это означало, что знанием Петера о заглушке мог располагать только человек, который производил манипуляции с газовой плитой: преступник!
Том признался Петеру, что было ошибкой всего лишь включить газовую плиту, а не открыть главную трубу в подвале. Также Петер знал о свече в гостиной, что опять же было информацией, которой мог обладать только преступник. Том рассказал Петеру, что после манипуляций с газовой плитой он зажег свечу внизу, чтобы поджечь дом и уничтожить большую часть улик.
Благодаря показаниям Петера дело, которое уже считалось проигранным, приняло совершенно новый оборот. Особенно, когда Петер сообщил, что Том признался в совместном планировании преступления с Флорианом. Последний ненавидел убитых брата и сестру, потому что они не приняли его как зятя, а также потому, что госпожа Вайнманн собиралась лишить Вики наследства, если она не бросит его. Флориан знал, что у господина Виттманна были большие суммы денег на счетах в швейцарских банках и что у пенсионеров не было завещания, так что в случае их смерти все унаследует Вики. Вся эта информация, естественно, не была обнародована, и Петер мог узнать ее только от одного человека: Тома.
Далее Петер все описал в деталях: Том рассказал ему, что Флориан и Том были заинтересованы только в убийстве обоих пожилых людей, потому что основным мотивом для Флориана было наследство и тогда Том получил бы часть наследства. Для совершения преступления Том достал два ножа, а затем 24 декабря около 20:00 или 21:00 часов вечера поехал на велосипеде к дому, где проживали пенсионеры. Госпожа Вайнманн впустила его и отвела в гостиную, где дала ему стакан воды. Тогда он сразу же нанес удар ножом. Словно в трансе Том ударил женщину, и нож сломался. Он нанес ножевое ранение в верхнюю часть тела и в глаз. Когда пострадавшая женщина уже не могла двигаться, с верхнего этажа спустился господин Виттманн. На тот момент Том уже держал в руке второй нож и нанес удар господину Виттманну в верхнюю часть тела и спину.
А после Том убил собаку. Исключительно из жалости, чтобы она не сгорела заживо, когда дом взорвется.
Затем он перерыл весь дом, чтобы имитировать убийство с целью ограбления, и нашел немного денег, которые забрал с собой. На верхнем этаже он с помощью плоскогубцев вынул заглушку из газовой плиты, а сами плоскогубцы оставил на месте преступления. В духовке в своей квартире Том сжег одежду, в которой совершил преступление, и ножи, а потом закопал пепел и остатки ножа, включая лезвия. На следующий день он встретился с Флорианом. Они вместе сходили в церковь, а затем совершили длительную прогулку, во время которой Том во всех подробностях описал Флориану совершенное преступление. Мужчины удивлялись, что с Паркштрассе до сих пор не сообщали о пожаре. Том рассказал Флориану о местонахождении тел, что впоследствии вышло последнему боком, ведь Флориан едва не проболтался об этом в полиции. Из его заявления полицейские поняли, что Флориан знал, где находились трупы, еще до того, как их нашли.
Никакой информации о характере травм, полученных убитыми, в полиции, конечно, не раскрыли, а лишь говорили о «серьезных повреждениях, не совместимых с жизнью». Тем более никто не знал, что в процессе совершения преступления сломался нож. Все, что Петер рассказал полиции, он мог узнать только от убийцы.
Том подробно описал Петеру последовательность своих действий во время совершения преступления, а также обвинил Флориана З. Однако ситуация обстояла даже лучше: Петер утверждал, что Том рассказал ему, где зарыл добычу. И действительно, на схеме Тома, явно нарисованной его рукой, был изображен тайник в лесистой местности. На холме, в ямке глубиной около 50 сантиметров, расположенной примерно в метре от березы, должна лежать банка с завинчивающейся крышкой. В ней находятся 1000 евро, которые Том украл после убийства.
После недолгих поисков следователи откопали банку с завинчивающейся крышкой в корнях дерева. Внутри лежало несколько скрученных купюр по сто евро. Данные о соединении мобильного телефона Тома показало, что спустя некоторое время после совершения преступления сотовый телефон Тома находился в районе этого лесного массива. На этот раз Том, похоже, забыл предварительно выключить свой мобильник.