анировал убить Моцарта. Если бы убийство композитора входило в его планы, вполне логичным было бы так подстраивать встречи посланца с Моцартом, чтобы их не видел никто. Подобная же игра на публику была всего лишь бутафорской декорацией, давящей на психику, и явно ничем большим. Поэтому вполне логично допустить, что Вальзег не имел никакого отношения к убийству Моцарта. Тем более, что, перепугавшись, он так и не забрал свою музыку.
В своих переговорах с издателем Готфридом Хёртелем о первой публикации «Реквиема» вдова Моцарта Констанца говорила о том, что авторские права на законченную работу ее покойного мужа принадлежат анониму. Но так как аноним не появился впоследствии, чтобы потребовать свои права, Констанца все-таки на законном основании передала их издателю. По-настоящему, никакой мистики в появлении «серого посланца», заказавшего Реквием, не было. Именно об этом писал Александр Улыбышев в своей книге «Жизнь и творчество Моцарта».
Но если с «Реквиемом» все более или менее ясно, то мистическая окраска похорон Моцарта только усиливается с каждым годом.
Можно остановиться более подробно на всех точках следования тела Моцарта к общей могиле, ведь похороны, оплаченные по третьему разряду, предусматривали погребение тела в общей могиле в месте кладбища, где хоронят бродяг и бедняков.
Когда врач констатировал смерть, приятель Моцарта Дайнер, официант из кабачка «Серебряная змея», пришел, чтобы переодеть тело в посмертную одежду. Из дома Моцарта гроб перевезли в Собор Святого Стефана, где произвели регистрацию смерти. Гроб был доставлен в простой повозке, запряженной двумя лошадьми, 6 декабря в 15.00. Прибытие катафалка сопроводил один удар «похоронного колокола»: беднякам подобная услуга полагалась бесплатно. По иронии судьбы, именно в этом соборе 9 лет назад Моцарт венчался со своей женой Констанцей. На свадьбе было мало людей — только самые близкие. За катафалком, привезшим в собор гроб с телом Моцарта, не шел НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК.
После краткого отпевания гроб с телом переместили к остальным гробам, дожидающимся погребения. Гробы были сложены в небольшой часовне, примыкающей к собору. Место, где их временно размещали, находилось в дальнем конце здания, между капеллой и Северной башней. В это место избегали заходить, потому что в нем стояла просто невыносимая вонь.
На отпевании в соборе по правилам могли присутствовать друзья или родственники бедняков — это не возбранялось. Но на отпевании Моцарта НИКТО не присутствовал.
Представляется совершенно невероятным и фантастическим, что никто не проводил Моцарта в последний путь, на кладбище. Ни его жена, ни родственники, ни друзья, ни коллеги, ни даже члены масонского ордена, бывшие с композитором в одной ложе — никто. А ведь еще надо учитывать, что в то время привычки, традиции и отношения между людьми были совершенно другими. Были более тесными родственные, дружеские связи, и живое человеческое общение ничто не могло заменить.
Люди тесно общались «вживую», у них не было альтернативы в виде социальных сетей в Интернете. Поэтому подобное отношение к человеку в те годы кажется еще более невероятным, чем сегодня. Тем более, что речь шла не о простом человеке, а об одном из самых величайших композиторов человечества, чью гениальность даже в те годы нельзя было не разглядеть.
В своей работе «Погребение» П. Вигнерон утверждает, что погребальную повозку сопровождала только собака. Бетховена это растрогало настолько, что до конца его жизни у изголовья его кровати находился портрет Моцарта. Узнав подробности о смерти, а тем более погребения, друг Моцарта, Гайдн, находящийся далеко от Вены во время смерти композитора, даже слег от нервной болезни.
Расстроенным и убитым выглядел даже близкий друг Моцарта по масонской ложе Михаэль Пухберг — достаточно богатый бизнесмен, который смог «пожертвовать» на похороны Моцарта сумму, которой хватало только на нищенское погребение в общей могиле для бедняков. Именно благодаря «стараниям» Пухберга Моцарта вообще смогли похоронить: у Констанцы не было ни гроша, умерший композитор оставил своей семье только финансовые долги.
Именно к Пухбергу обратилась Констанца с просьбой дать денег на похороны мужа. Вначале Пухберг отказал, но затем все-таки дал сумму на самые бедные похороны по последнему разряду. Страшная ирония судьбы заключалась в том, что несколько лет назад сам Моцарт потратил сумму в три раза большую, чтобы устроить похороны своего умершего скворца.
Кладбище Святого Марка открыли только в 1784 году, за 7 лет до смерти Моцарта. Неофициально оно планировалось как благотворительное кладбище для бедняков. И действительно, за 7 лет своей работы это кладбище стало самым бедным, и непрестижным. Расстояние между кладбищем и собором святого Стефана составляло всего 5 километров.
Еще следует добавить, что по декрету императора Леопольда II запрещалось перевозить трупы на кладбище после 6 часов вечера зимой и после 9 часов вечера летом, и в любом случае — после наступления темноты.
Но это правило могильщики очень умело обходили, ожидая, когда трупов соберется достаточно для того, чтобы за один раз закрыть общую могилу, а не ездить на кладбище постоянно в течение всего дня. Именно поэтому Моцарт был погребен в темноте, после 7 вечера, когда собралось достаточно трупов бедняков для того, чтобы могильщик мог зарыть общую яму, устроив на следующий день для себя выходной.
Надо сказать, что никто из властей не следил за этим правилом строго, поэтому могильщики могли делать так, как они хотят. Официально замок на воротах кладбища появлялся зимой в 6 вечера. Но неофициально сторож у ворот отпирал ворота и снимал замок после 6 часов вечера для повозки могильщика, нагруженной гробами.
Еще одно правило, существующее в то время, запрещало хоронить покойника раньше 48 часов с момента наступления смерти. Но и это правило умели обходить. Именно поэтому останки Моцарта попали на кладбище гораздо раньше этих пресловутых 48 часов. Это правило причиняло работникам кладбища неприятности, ведь в то время не было моргов с современными холодильниками. А уже через 24 часа после смерти тело начинало разлагаться и издавать неприятный запах. Поэтому стремились отправить его в могилу как можно раньше. На это правило закрывали глаза. Таким образом, при погребении Моцарта были нарушены оба эти правила. Но не Моцарт был тому причиной. Так поступили потому, что эти правила принято было нарушать всегда. И удивление вызвало бы скорее их соблюдение, чем нарушение.
Исследователь Дитрих Шульц, проведший в архивах и за изучением всевозможных материалов о смерти Моцарта несколько лет, утверждает, что правила нарушались всегда, когда хоронили нищих, бродяг и отбросы общества. Поэтому тело Моцарта увезли на кладбище, не дожидаясь прихода родственников. Останки Моцарта были сброшены в общую могилу для бедноты («allgemeines tinfaches Grab»), которая могла вместить дополнительные трупы. На кладбище Святого Марка были и отдельные могилы — но не для Моцарта, который был погребен по самому дешевому разряду.
В страшной истории с погребением Моцарта многие исследователи также усматривали козни его врагов. Так, друг Моцарта Нимечек, учивший двух его сыновей, который входил в близкое окружение Моцарта, лично общался и с Констанцей, и с его друзьями, писал в своих воспоминаниях (): «В конце концов, у Моцарта были враги, многочисленные непримиримые враги, которые продолжали преследовать его даже после смерти. Как любой великий художник, Моцарт имел очень много врагов».
Это было истинной правдой. Каждое ничтожество, знающее несколько нот, стремилось сравнить себя с великим Моцартом. А люди из окружения Сальери откровенно издевались над Моцартом, называя его нищим неудачником, говоря примерно так: «Лучше иметь таланта поменьше, а побольше — денег на обед». Ведь Моцарт так никогда и не устроился на официальную должность при дворе, позволяющую ему иметь ежемесячное жалованье. Даже самая крошечная зарплата помогла бы семье Моцарта избежать финансовой пропасти, в которой он находился под конец жизни.
Но многочисленные «почитатели» не только не помогли умирающему с голода композитору, но делали все возможное, строя козни и интриги, чтобы он никогда не получил постоянного места при дворе.
В последние годы жизни и без мистической истории с «Реквиемом» Моцарт словно носил на себе знак смерти. Когда из-за нищеты и долгов после смерти детей Моцарт не смог появляться при дворе и на придворных торжествах, среди знати разнесся слух о том, что он умер. Многие воспользовались этим, чтобы не оказывать помощи нуждающемуся в деньгах композитору. Слухи о смерти Моцарта циркулировали в венском обществе задолго до самого печального события. Вполне возможно, что такая «смерть заранее» в отвратительных сплетнях была так же делом рук его многочисленных врагов.
Точно так же произошло и со смертью композитора. Все, что касается смерти Моцарта, неопределенно, зыбко, неточно, противоречиво. Нет ни свидетельства о смерти, ни ясного и четкого медицинского диагноза, ни посмертной маски — была ли она вообще?. Даже день погребения точно не известен. И уж тем более, нет сохранившихся останков.
Многие исследователи утверждают, что вопрос о погребении Моцарта взял на себя не Михаэль Пухберг, а барон Ван Свитен, один из друзей Моцарта по масонской ложе. Ван Свитен был одним из самых влиятельных придворных и одним из самых богатых масонов. Человек с огромным денежным состоянием, в то время он являлся чем-то вроде олигарха, если это перевести на современный язык).
Но незадолго до своей смерти Моцарт серьезно испортил с ним отношения. Дело было в том, что Ван Свитен тоже мнил себя великим композитором. Он написал симфонию и попросил Моцарта высказать свое мнение. Стоило Моцарту подыграть, солгать, и до конца жизни он мог бы брать деньги у растрогавшегося олигарха… Но лгать Моцарт не умел. Он был известен своей честностью и прямолинейностью. «Произведение» Ван Свитена не только нельзя было назвать музыкой, оно было еще и абсолютно безграмотно построено.