е чувства. Хотя, возможно, это было к лучшему. Ведь ему предстояла встреча с Жирносеком. В радостной эйфории Фитиль мог допустить ошибку, а так он был настроен серьезно и деловито. Разговор принял конкретный оборот с некоторой задержкой. Жирносеку потребовалось время, чтобы усвоить услышанное.
— Вы это серьезно? — были его первые слова, когда Фитиль изложил суть вопроса.
— Даже я, человек, далекий от медицины, знаю о проекте Яна Хилла и Дерека Олдмена. Как же вы, врач, не в курсе такого грандиозного события? — вопросом на вопрос ответил Фитиль.
— Вообще-то я слыхал о заморозке, но только умерших людей. Не думал, что возможно делать то же самое с еще живым человеком.
— Условно живым. Которому осталось месяц-другой отмучиться. Кстати, фирма Дерека Олдмена набирает популярность. Не все верят, что даже нашим потомкам удастся воскрешать покойников.
— И они согласились продавать вам антифриз? Не боятся, что вы сообщите его состав конкурентам в Америке? — удивился Жирносек.
— У нас свой антифриз, лучше американского — не моргнув глазом, соврал Фитиль.
— Это хорошо, — неизвестно чему обрадовался Жирносек. — И в чем будет состоять моя задача?
— Вы будете руководить новым центром. Но в первую очередь станете убалтывать умирающих состоятельных людей и их родственников на заморозку. Мне хорошо известно о вашей замечательной способности уговаривать людей, ловко навязывать им свою волю. Это умение нам очень пригодится. Кроме зарплаты я гарантирую вам двадцать процентов от каждого человека, которого вы приведете к нам.
Фитиль заметил, как загорелись глаза Жирносека, но врач тут же резонно заметил:
— Если у человека много денег, вокруг него суетятся толпы докторов. Прежде чем уговаривать его, надо будет как-то пробиться через эту свору.
— Пробивку я возьму на себя, — небрежно махнул рукой Фитиль.
Он понял, что сделал удачный выбор. Фитиль разбирался в людях и видел, насколько Жирносек отличается от Комарова. Ученый тоже любил деньги, но для него существовали определенные моральные условности, существенно ограничивающие дееспособность Комарова с точки зрения бандита. У Жирносека имелся единственный тормоз — боязнь за собственную шкуру. В остальном действия врача определяла сумма вознаграждения. Убивать людей его не заставишь — трусоват, но заплати хорошенько, и Жирносек без нравственных мучений отправит человека в лапы киллера, уверяя, будто там, за углом, его ждет новая счастливая жизнь. Лучшего расклада Фитиль не мог пожелать. Ведь, будучи руководителем центра, Жирносек мог понять, что на самом деле антифриз является смертельным ядом. Он же как-никак врач! Но даже если Жирносек все поймет, он промолчит из боязни потерять хороший заработок. Конечно, эта сволочь тут же придумает себе отмазку на тот случай, если обман с антифризом раскроется, и станет валить на Фитиля с Комаровым. Мол, я устроился в центр, когда прошли испытания антифриза, его действие на животных не проверял, доверившись заключению ученых, и виноват лишь в том, что согласился облегчать страдания умирающих людей. Но Фитиль не мог его в этом винить — сам был таким.
Договорившись с Жирносеком, Фитиль отправился к юристу. Тот долго копался в справочниках, мучительно размышлял и, наконец, сообщил:
— В российском законодательстве прецеденты отсутствуют. Вопрос в том, как преподнести вашу… э-э-э… деятельность. Если считать ее убийством, то и последствия будут, как в случае всякого убийства. Эвтаназия у нас запрещена, и даже если человек добровольно согласился на собственное умерщвление, его убийцы будут преследоваться согласно закону. С другой стороны, формально человек не умер, хотя и живым его трудно назвать. Вот если бы вы оттаяли кого-то из замороженных и он воскрес, тогда любой суд стал бы на вашу сторону.
— Как я могу оттаять человека, если его запрещено замораживать? — резонно спросил Фитиль.
— Да, к сожалению.
— Но в США заморозку приравняли к глубокому и очень долгому сну.
— Это кардинально меняет дело, — обрадовался юрист. — Вы знаете, в нашем деле любые формальности имеют громадное значение. Если человек напишет бумагу, что добровольно погружается в глубокий сон, ему будет очень трудно помешать. Даже невозможно. В нашей стране, знаете ли, сон — личное дело каждого гражданина. Скажу вам больше. Доктора имеют право назначать человеку снотворное. Отсюда и заморозку можно будет прописывать, как восстанавливающую медицинскую процедуру. Да, положительный эффект гарантировать трудно, кто знает, что ждет человечество в будущем. Но и сейчас любой врач не может с уверенностью поручиться, даст ли назначенное им лечение положительный результат. Человеческий организм — штука очень сложная и капризная. И последнее. Большинство новых лекарств испытываются на добровольцах. А все ваши клиенты будут соглашаться на заморозку добровольно. То есть их можно считать людьми, испытывающими новый метод лечения. Итого, со всех позиций к вам будет очень трудно подкопаться. Ознакомившись с приведенными мной доводами, юридически грамотный истец немедленно отзовет свое заявление.
После консультации Фитиль со спокойной душой взялся за осуществление своего грандиозного плана. В деловом здании неподалеку от Садового кольца он снял под офис небольшую комнату. Скромное помещение должно было внушить родственникам усыпающего приятную мысль: фирма обходится без показной роскоши, все деньги уходят на правильную и бесперебойную работу морозящих агрегатов. Кстати, без претензий и особо не ломая голову Фитиль назвал свое детище «Новая жизнь».
Тем временем люди Фитиля нашли в ближнем Подмосковье заброшенное хранилище. Его в спешном порядке отремонтировали и перепланировали. Большую часть занимал просторный зал, в котором стояла одна-единственная морозильная камера. Но Фитиль надеялся, что со временем здесь будет множество таких камер. К залу примыкала операционная, а рядом находились комната для персонала и приемный покой. Работы шли в ударном темпе, так как Фитилю надо было выполнять данное Бандерлогу слово.
С набором персонала он не стал мудрствовать. Ведь что требовалось от его будущих сотрудников? Следить за исправностью морозильных камер и в случае отключения электричества убедиться, что автоматика задействовала автономный движок, купленный Фитилем по дешевке. Движок отработал восемь лет, но экономный Фитиль здраво рассудил, что покойникам без разницы, если даже они слегка оттают. Главное — потом заморозить их снова без ущерба для товарного вида.
Итак, Фитиль взял на работу двух человек, придерживаясь формальных требований КЗОТа, гласивших, что кроме Жирносека фирме такого профиля необходим еще один человек с медицинским образованием. Местный юноша пришел на должность лаборанта без специального образования. Звали молодого человека Андреем Тикуновым. Со вторым работником Фитиль поступил еще хитрее. Он поискал среди своих девочек. Ведь некоторые проститутки имели за плечами высшее образование или учились параллельно со своей работой. И он нашел ночную бабочку с четырьмя курсами медуниверситета. С натяжкой можно было считать «Новую жизнь» укомплектованной сотрудниками. Хотя настоящие исполнители, игравшие главную роль в осуществлении планов Фитиля, в штатном расписании не упоминались.
Глава 17
«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи». Эти знаменитые строки очень точно подходят к работе журналиста. Сенсации он порой находит там, куда нормальный человек побрезговал бы сунуться. Хотя, если уж танцевать от печки, какой нормальный человек сунется в журналистику?
Желтые газеты первыми догадались искать свой хлеб на территории заклятого врага — в Интернете. Ведь столько развелось блоггеров, шмогеров, разных продвинутых пользователей, норовящих вставить свои три копейки в информационное пространство сети, что начал действовать принцип старателя. То есть обязательно в кучах пустой породы отыщется крупинка золота, надо только уметь ее найти. И находили, малость попрактиковавшись, даже начали интуитивно отличать настоящую информацию от фальшивки.
Однако не всегда. Вот и газета Буданцева клюнула на дезу, слитую любителем розыгрышей. Якобы овчарка родила двухголового щенка. Тут же прилагалось фото мутанта, отвратного качества, сделанное мобильным телефоном. По этой причине компьютерщик газеты не мог с полной уверенностью сказать, настоящий это снимок или монтаж.
В статейке указывался номер дома, находившегося рядом с редакцией. Буданцеву, сдавшему статью, предложили разобраться с сенсацией.
— Да чушь это собачья, — заупрямился было Игорь, — шуточки очередного малолетнего бездельника. Вместо того чтобы учить уроки, отрывают от дел солидных людей. Посмотрите, даже номер квартиры не указан, только дома.
— Дел у тебя уже нет, — напомнили Буданцеву. — А квартиру сам найдешь. Журналист ты или кто? И не пойму, чего упираться, здесь три минуты пешком! — последняя фраза была сказана тоном, не терпящим возражений.
Игорь подчинился. Расспросы жителей дома, и в частности неизменных старушек, помогли ему выйти на квартиру, где недавно ощенилась собака. Журналист бодро поднялся на четвертый этаж. Дома оказалась только девочка, смело открывшая дверь незнакомому человеку.
— Что ж ты так! — попенял ей Буданцев, раскрывая журналистское удостоверение. — А если бы на моем месте оказался грабитель или маньяк.
— Маньяку мало бы не показалось, Эльза у нас прошла курс специальной подготовки, — девочка отступила в сторону, и Буданцев увидел затаившуюся за ее спиной овчарку.
Игоря потрясло то, что собака наблюдала за незнакомым человеком молча, и при этом в ее позе чувствовалась готовность совершить молниеносный бросок.
— Вы, наверное, из-за Виталика, — без всякого перехода сказала хозяйка квартиры.
— Какого Виталика? — не понял Буданцев.
— Который выложил фотку в Инете, — пояснила девочка, явно удивившись бестолковости журналиста.
— Есть такое дело.
— Понимаете, Виталик зациклился на компе. Раньше пытался собственные игры делать, только у него ничего не получилось, теперь на фотки перешел. Говорит, будто сочинил хитрую программу, с ней невозможно отличить настоящие снимки от фотошопа.