— Кроме того, я сопоставил факты. Еще недавно ты категорически отказывался разбираться с отцом, боялся ментов, а теперь сам предложил мне свои услуги. Видимо, нашел способ безопасно устранить его. А что может быть безопаснее добровольной заморозки?
— Как тебе жалко бабок! Готов нести всякую фигню, только бы сбавить цену, — ядовито бросил Фитиль.
— Да нет, я согласен на твои условия, — тут же отреагировал Юдин, хорошо знавший бывшего одноклассника и понявший, что тот готов отказаться от своего же предложения.
— Так-то лучше, — пробурчал Фитиль.
Олег Михайлович Юдин не мог взять в толк, зачем ему разговаривать с родственником девушки сына. Во-первых, Артур менял любовниц, как перчатки, хотя, надо признать, роман с Оксаной несколько затянулся. Во-вторых, если уж разговаривать, то с родителями потенциальной невесты, а не с родственником. И, в-третьих, отношения отца и сына за последнее время оставляли желать много лучшего. И вдруг такая просьба. Но именно потому, что Олег Михайлович перестал уделять внимание бывшей семье, он решил помочь Артуру.
Визит оставил у него странное впечатление. Жирносек почему-то назначил встречу в рабочем офисе, что уже мало располагало к доверительной родственной беседе. И вопрос задал один-единственный, довольно глупый, с точки зрения Юдина.
— Мы знаем о ваших непростых семейных отношениях, — начал Богдан Ильич. — И нас очень беспокоит, не возникнет ли у молодых проблем после свадьбы? Вдруг вы категорически против этого брака? Оксана — девушка ранимая, и ей будет тяжело вынести давление с вашей стороны.
— О каком давлении вы говорите! — возмутился Юдин. — Я буду рад любому выбору сына и окажу молодой семье всю необходимую помощь.
— Извините! Видимо у меня сложилось ошибочное впечатление, — виновато развел руки в стороны Жирносек.
На том разговор по существу закончился. Желая загладить свою вину, Жирносек учтиво проводил бизнесмена до выхода, однако раздражение у Юдина осталось. Олег Михайлович по старой привычке хотел отчитать сына за напрасную трату времени, но сдержался. Он фактическим уходом из семьи уже причинил Артуру боль. Зачем усугублять ситуацию. Разве мог Юдин подумать, что его привезли сюда вовсе не ради дурацкого разговора. Визит отца с сыном зафиксировали расположенные в здании видеокамеры. Записи могли иметь в будущем огромное значение.
Но Артур поторопился. Знай он мысли отца, наверняка разорвал бы договоренность с Фитилем. У Олега Михайловича возникли серьезные проблемы интимного характера. Его молодая подруга никак не могла забеременеть. Именно по этой причине Юдин тянул с разводом. Проявив мудрость, Олег Михайлович сначала обследовался сам. Ведь куда вероятнее, что способность к воспроизводству утратил мужчина в возрасте, а не молодая женщина. Так оно и вышло. Сказалась жуткая нервотрепка, сопутствующая отечественному бизнесу, регулярные отмечания сделок с традиционными чрезмерными возлияниями. В результате, хотя мужской орган Юдина худо-бедно функционировал, способность к зарождению новой жизни была им полностью утрачена. Олег Михайлович начал всерьез задумываться о возвращении в семью. Он не представлял надвигающейся старости без детского гомона, милого лепета маленького ребенка. Конечно, ему никто не мог запретить общаться с внуками, хотя бывшая супруга наверняка попыталась бы сделать это. Но велика ли радость — быть приходящим дедом, причем приходящим из другой семьи?
Кроме того, Юдин подозревал, что утрата способности к воспроизводству — только первый звоночек. И даже не звоночек, а настоящий набат, предупреждающий о скорой импотенции. Если это так, то женитьба на молоденькой теряет всякий смысл. Олег Михайлович попытался получить ответ на животрепещущий вопрос у врачей, но те, будто сговорившись, отделывались уклончивыми фразами. Либо не знали, либо не хотели сообщать ему печальную новость.
В момент, когда Артур договорился с Фитилем, Юдин склонялся к возвращению в семью. Но он слишком медлил с шагом к окончательному примирению. И вечером, через несколько дней после визита к Жирносеку, Олегу Михайловичу позвонил некий доброжелатель, сообщивший, что Артур в загородном доме развлекается с танцовщицей стриптиз-клуба.
Оксана не была танцовщицей, тем более из стриптиз-клуба, Юдин знал это точно.
— Негодяй! Что он себе позволяет перед свадьбой! — возмутился Олег Михайлович, забыв о собственных похождениях.
Звонивший учел взрывной и властный характер Юдина. Уже через полтора часа бизнесмен оказался во дворе загородного дома. Вместо «Лексуса» Артура там стоял черный внедорожник, однако Юдин проигнорировал этот нюанс. Он увидел горящий в окнах свет и устремился к двери. Сильный удар обрушился на голову бизнесмена, едва он шагнул в дом. Олег Михайлович потерял сознание. Очнулся он связанный в салоне внедорожника.
— Очухался! Молодец, вовремя, мы уже подъезжаем, — крепкий молодой парень снисходительно потрепал бизнесмена по щеке.
Олега Михайловича спустили в подвал, где его ждал Фитиль.
— Что вы сделали с моим сыном? — первым делом спросил бизнесмен.
— Мы с твоим сыном договорились, — ухмыльнулся Фитиль.
— О чем?
— О том, чтобы убрать тебя с дороги, пока ты не лишил его наследства.
— Врешь, мерзавец! — воскликнул Юдин, забыв, что находится в полной власти бандита.
Фитиль влепил ему увесистую пощечину:
— Уймись, козел! Мы привезли тебя сюда договариваться, а не ругаться.
— О чем мне с тобой договариваться? — презрительно бросил Юдин, все еще находившийся во власти эмоций.
— О самом главном. Отсюда, по крайней мере, в ближайшие сто лет ты не выйдешь, это уже вопрос решенный. Но у тебя есть выбор. Ты слыхал о компании «Новый свет?
— Нет, — чуть подумав, ответил Юдин.
— Тогда возьми, почитай, — Фитиль достал рекламный листок и махнул Корнеплоду. — Эй, развяжи ему руки.
Изучив текст, Юдин с заметной издевкой сообщил:
— У меня при себе нет наличности.
— И правильно. За тебя уже заплатил твой сын, — той же саркастической монетой ответил ему Фитиль.
Юдин изо всех сил сжал руками колени, поняв, что в такой ситуации глупо нервничать и скандалить. Надо успокоиться и обдумывать каждое слово.
— Не понимаю, к чему все эти разговоры. Сейчас я в вашей власти, хотите — убивайте, хотите — замораживайте, — после минутной паузы сообщил он.
— На заморозку нужно твое согласие.
— А вот этого не дождешься.
— Зря. Ты пойми элементарную вещь. Отпускать тебя по-любому нельзя. Значит, либо мочить, либо морозить. В первом случае ты без вариантов покойник, во втором есть хорошие шансы ожить в нашем будущем.
— Хорошие — это один или два процента? — иронично осведомился Юдин.
— Если человечество выживет, то близко к ста. Самое большее через двести лет технические возможности позволят разморозить человека и вернуть его к полноценной жизни. Другой вопрос, захотят ли наши потомки делать это. Но я уверен, что в том обществе будут действовать законы, а наши бумаги сохранят официальную силу, — Фитиль пустился в объяснения, так как школьником хорошо знал Олега Михайловича, и ему не хотелось пытками вырывать у него согласие.
Юдин же не видел Фитиля с тех пор, как перевел сына в другую школу, и ему трудно было понять, что сидящий напротив зрелый мужчина когда-то регулярно гостил у них дома. Да и мысли его были заняты совсем другим. Олег Михайлович отчетливо понял две вещи. Отсюда его не выпустят, но и убивать опасаются. Ведь смерть известного бизнесмена милиция станет расследовать со всей тщательностью. Так, может, категорически отказаться от заморозки? Да, тогда его убьют, но и бандитам жизнь малиной не покажется. Только стоит ли обрекать себя на верную смерть ради сомнительной мести? Не лучше ли принять условия бандита? Тогда появится шанс, что он будет жить, причем в более развитом и цивилизованном обществе. Что еще надо человеку, загнанному в угол и ощущающему зловещее дыхание смерти?
— Много людей вы заморозили? — спросил Юдин.
— Достаточно.
— И всех так же, как и меня?
— Вовсе нет. Большинство клиентов согласились на заморозку добровольно, страдая от тяжелых болезней. Хотя — не буду скрывать — есть еще парочка человек, которых нам заказали. И что характерно — все они предпочли заморозку смерти.
Глава 26
Милицейский капитан, с которым у Буданцева установились товарищески-деловые отношения, был для той среды, в которой он работал, человеком порядочным. То есть он мог за небольшую мзду закрыть глаза на мелкие правонарушения, совершенные без злого умысла, однако непримиримо относился к серьезным преступлениям. Он бы ни за какие деньги не отпустил насильника, убийцу, наркоторговца. С одной оговоркой. Даже незаконный приказ начальника был для капитана свят, поскольку он дорожил своим местом. Несогласие он выражал довольно специфически, сливая Буданцеву информацию о случившемся. Пусть журналист хотя бы частично восстановит справедливость своими методами, раз нельзя сделать это по закону.
Так случилось, когда любимая дочь известного банкира стала зачинщицей крутого мордобоя в ночном клубе «Веселая обезьяна». Капитан сразу предупредил Игоря:
— На меня не ссылайся. Напиши, что случайно оказался в этом клубе и был очевидцем событий.
— А что случилось-то? — взялся уточнять Буданцев.
— Девчонка переборщила с текилой, хотя есть также подозрения, что она заглотнула парочку колес. Во время танца ее случайно толкнул какой-то парень. Она тут же устроила разборки, расцарапала своими ногтищами ему лицо. А когда парень съездил ей в обратку, позвала своих дружков. Начался замес, в котором махалась добрая половина посетителей клуба. Большинство из них находились под кайфом. Мы девчонку взяли, но сверху последовала команда ее отпустить, а во всем завиноватить парня, который ее случайно толкнул.
Игоря история заинтересовала, поскольку сиятельный папаша девчонки являлся одним из конкурентов главного спонсора газеты, в которой работал Буданцев.