Жирносек ошибался. Он видел перед собой владельца особняка, внедорожника и еще многих дорогих вещей. Звали мужчину Давидом Рустамовичем Чаидзе. Начинал он рядовым исполнителем в банде известного вора в законе. Однажды Давид Рустамович совершил прокол и угодил за решетку. В лагерном бараке оказалось несколько человек конкурента. Какое-то время они ограничивались мелкими пакостями, но затем пришло известие, что патрон Чаидзе завалил их главаря. Конкуренты решили отыграться на Давиде Рустамовиче. Они его избили до потери сознания и выкинули из барака умирать.
Смерть казалась единственным возможным исходом, тем более, что на улице было двадцать градусов мороза. Но Чаидзе каким-то чудом очнулся и в закутке между двумя бараками, куда не заглядывали ночью охранники, прыгал, отжимался, приседал, превозмогая жуткую боль в избитом теле. Он сумел выжить и при этом не стал ради своего спасения звать на помощь караульных, решил проблему собственными силами.
Так Давид Рустамович сделал первый шаг к своему возвышению. За потрясающую жажду жизни и при этом готовность умереть, лишь бы не привлекать к разборкам внимание лагерной администрации, он заслужил уважение сидельцев. Обидчики Чаидзе теперь обходили его стороной. Им ясно дали понять, что новый беспредел будет пресечен с максимальной жестокостью.
Увы, ночевка на морозе имела катастрофические последствия, особенно учитывая горячий южный темперамент Давида Рустамовича. Теперь любить женщин он мог только платонически. Но это, безусловно, трагическое явление имело и положительные моменты. Все свою кипучую энергию Чаидзе направил на дело. Кроме того, утрата способности к половой жизни озлобила Давида Рустамовича до крайности, что положительно сказалось на его положении в группировке, когда он вышел на волю. Одно время у братвы складывалось впечатление, что Чаидзе ищет смерти — настолько дерзко, решительно и жестоко он действовал во время разборок. Возможно, так оно и было на самом деле. Стоит ли любвеобильному человеку дорожить жизнью, в которой нет места прекрасному полу?
Но, как часто бывает, смерть обходила Давида Рустамовича стороной. Да что там смерть! За все время он получил лишь несколько царапин, которые только при очень большом желании можно было назвать ранами. А другие члены группировки, в том числе стоявшие на более высоких ступенях, с завидным постоянством оставляли этот бренный мир. Особенно большие потери группировка понесла, когда бандиты-славяне объявили войну зверям, то есть выходцам с Кавказа. Когда противоборствующие стороны осознали, что самый худой мир лучше доброй войны, Чаидзе с некоторым даже удивлением понял, что оказался в пятерке самых авторитетных людей команды. В основном произошло это из-за потерь, хотя и личные качества Давида Рустамовича сыграли определенную роль. Впрочем, не только положительную, но и отрицательную.
— Я не хочу, чтобы этот мясник своими решениями влиял на жизнь команды. Руководить должны не головорезы, а люди, умеющие думать, — высказался лидер группировки в адрес Чаидзе.
Случилось это, когда окончательно рассеялся дым войны, и набравший силу Давид Рустамович сделал то, о чем мечтал с той морозной ночи, перевернувшей всю его жизнь. Его люди нашли и отловили троих зэков, избивших и вышвырнувших Чаидзе из барака.
— Я вас не буду убивать, — пообещал Давид Рустамович побледневшим от ожидания мучительной смерти мужчинам. — Вы же оставили мне жизнь. Я отниму только то, что потерял из-за вас.
По знаку Чаидзе пленников раздели, и Давид Рустамович лично ухватил раскаленные клещи. Через секунду раздался крик одного из мужчин, в котором было мало человеческого. Чаидзе не отказал себе в удовольствии и задержал руку с сомкнутыми клещами. А потом резко дернул. Вопль захлебнулся, мужчина судорожно дернулся и обмяк. Первый обидчик Давида Рустамовича умер от болевого шока. Два остальных оказались крепче, испытание выдержали, но Чаидзе — вот беда — не подумал заранее об их дальнейшей судьбе. Обоих мужчин связали и бросили в подвал — пока их мучитель не решит, как с ними быть дальше. Решал Давид Рустамович долго, больше суток, а пленники, чьи раны никому и в голову не пришло хоть как-то обработать, все это время оставались в холодном подвале. Тут бы и здоровый не выдержал, что уж говорить о людях с тяжелейшими травмами и потерявшими много крови.
После такой расправы вор в законе и решил держать Чаидзе подальше от реального руководства, исключительно для кровавой работы. К тому же ему стало известно, что его подручный увлекся анашой, регулярно накуриваясь до одурения.
Давида Рустамовича можно было понять. Работа нервная, да и отсутствие женщин требовалось как-то компенсировать. Но крупная группировка — это вам не банда отморозков, действующая благодаря нахрапу и свирепости, тут в первую очередь нужно хладнокровно и тщательно обдумывать свои действия. А разве способен наркоман к хладнокровным и взвешенным решениям? Он либо под кайфом, либо нетерпеливо ждет очередную дозу.
Однако Чаидзе снова повезло. Жизнь выкинула очередной фортель, и Давид Рустамович оказался в свободном плавании. Да не в какой-нибудь утлой лодчонке, а на, образно говоря, громадном судне, обеспечивающем все потребности его владельца, от которого требовалось вести корабль правильным курсом, избегая коварных скал и подводных рифов. Такая задача казалась совершенно непосильной для обычного костолома и наркомана. К счастью, новое дело на время всецело поглотило Давида Рустамовича, он даже сократил дневную норму всего до нескольких косячков. Оно понятно, ведение бизнеса сродни захватывающей азартной игре. Это вам не в забое ишачить или стоять у конвейера, тут два в одном флаконе, и деньги, и увлекательное занятие.
Но так длилось, пока сами бизнесмены определяли правила игры. А затем в предпринимательство начали активно вмешиваться люди из государственных структур, диктовали свои условия, а иногда нагло присваивали приглянувшийся им бизнес. Свое дело Чаидзе продал сам, когда вместо ощутимой прибыли оно начало приносить убытки. Давид Рустамович получил огромные деньги, но в его жизни образовался вакуум. Он попытался его заполнить, посещая столичные тусовки, мотаясь по белу свету и даже обзавелся парочкой дорогостоящих хобби. Все напрасно. Потеряв свой корабль, Давид Рустамович начал стремительно погружаться в бездну. Лучшим времяпрепровождением опять стало курение анаши. А затем наступила очередь тяжелых наркотиков. Случилось это после визита в знаменитую германскую клинику, где, по слухам, даже столетних стариков возвращали к половой жизни. Увы, Чаидзе после тщательного обследования вынесли окончательный приговор.
У Давида Рустамовича стали возникать мысли о передозе, как самой легкой смерти. И тут ему на глаза попалась рекламка «Новой жизни». Чаидзе долго раздумывал. Ведь от мыслей о смерти до реального суицида дистанция огромного размера. Он еще не был готов умереть и очень сомневался в том, что замороженные когда-нибудь воскреснут. Но даже скромные шансы избавиться от наркотической зависимости и вернуть мужскую силу в конце концов заставили Давида Рустамовича обратиться к Жирносеку.
Он не стал объяснять этому хмырю, почему решился на заморозку. Не хватало еще изливать душу всяким ничтожествам, имеющим на личном счету самое большее пару сотен тысяч баксов. Таких Чаидзе и за людей-то не считал. Так, рабочий скот для обслуживания денежной элиты.
Зато Давид Рустамович расспросил обо всех деталях заморозки. Ответы Жирносека его вполне удовлетворили. Маленькое недоразумение возникло, только когда Богдан Ильич заикнулся о стоимости процедуры.
— Вот, — любивший театральные эффекты, Чаидзе оборвал Жирносека на полуслове и подтолкнул ему чемоданчик. — Здесь лимон баксов. Только смотри, чтобы все было по высшему разряду.
Последняя фраза обломала Богдану Ильичу весь кайф. Он уже нацелился присвоить себе большую часть денег, но испугался. Что значит «по высшему разряду»? Можно обставить приемную криоцентра самой дорогой мебелью и лучшим медицинским оборудованием. Тем более, что этого оборудования совсем мало надо. А что еще? Заказчик крутой, если ему не угодить, возможны проблемы. Лучше спросить у Фитиля, они с клиентом одного поля ягоды, должны понимать друг друга. Кроме того, если крупно потратиться на обстановку, Фитиль может обо всем догадаться. Нюх у него на такие вещи исключительный!
Жирносек деньги отдал, только приврал, будто сам нашел клиента. За это ему отдельно начислялись проценты. Но Фитиль ничего существенного к начинаниям Жирносека не добавил. Только хотел нанять ослепительных красоток, которые бы сопровождали клиента до морозильной камеры, но после долгих колебаний от этой идеи отказался. Фитиль знал о главной проблеме Чаидзе и не мог предсказать его реакции на красавиц. Вдруг сочтет присутствие грудастых девиц личным оскорблением и рассвирепеет? Тогда им всем мало не покажется.
Ограничились одной элитной проституткой, за хорошие деньги косившей под ассистентку Жирносека. Профессиональный художник нарисовал большой плакат, гласивший «Доставка в будущее со всеми удобствами». Слоган придумал Фитиль, и Богдана Ильича коробило от его откровенного лукавства. Морозильная камера — это и есть все удобства? Очень сомнительное утверждение.
Вопреки страхам обоих владельцев «Новой жизни» — настоящего и подставного — Чаидзе все устроило. Да и, откровенно говоря, к словам Давида Рустамовича насчет высшего разряда можно было отнестись куда менее серьезно. Разве человек, стоящий на пороге то ли смерти, то ли новой жизни, задумывается об окружающих его вещах, прикидывает, во что обошелся диван или хирургический стол? У него есть куда более важные заботы.
Два самых доверенных бугая Чаидзе внимательно наблюдали за тем, как тело хозяина оказалось в морозильном шкафу.
— И это все? — спросил один из них.
— Для нас все. А для него… Для него, будем надеяться, все только начинается, — лицемерно заявил Богдан Ильич, уже знавший об убийственных особенностях антифриза.