Она остановилась в заплеванном, тускло освещенном холле. Копы обращались с Эзрой как с изможденным психическим больным, одетым только в трусы с картинками на тему завтрака. Окорок все время наступал ему на шишковатые босые ноги. От этого Ария любила Эзру еще сильнее.
Когда они вышли на крыльцо, Ария вдруг осознала, что в холле она не одна. Увидев, кто рядом с ней, она обомлела.
– Шон! – со злостью выпалила она. – Что… что ты здесь делаешь?
Шон, поникший, стоял у стеллажей почтовых ящиков и смотрел на Арию с ужасом и разочарованием.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, многозначительно уставившись на мешковатые пижамные штаны Эзры, которые так и норовили сползти вниз. Она успела подхватить их и вернуть на талию.
– Я собиралась тебе все объяснить, – пробормотала Ария.
– О, да?! – взорвался Шон, уперев руки в бока. Сегодня он выглядел жестким, резким, беспощадным. Совсем не тот добряк Шон, которого она знала. – Как давно ты с ним?
Ария молча перевела взгляд на купон сети супермаркетов «Акме», валявшийся на полу.
– Я упаковал все твои вещи, – продолжил Шон, не дожидаясь ответа. – Они на крыльце. О возвращении в мой дом не может быть и речи.
– Но… Шон… – робко возразила Ария. – Куда же мне идти?
– Это не мои проблемы, – огрызнулся он и стремительно вышел за дверь.
Ария чувствовала себя как в тумане. Сквозь распахнутую дверь она увидела, как копы ведут Эзру по дорожке и заталкивают его в полицейскую машину. Когда они захлопнули заднюю дверь, Эзра бросил взгляд в сторону дома. Он посмотрел на Арию, потом на Шона, потом снова на нее. Его лицо выражало отчаяние человека, которого предали.
Арию вдруг как током ударило. Она вышла следом за Шоном на крыльцо и схватила его за руку.
– Ты позвонил в полицию, да?
Шон сложил руки на груди и отвернулся.
Она почувствовала головокружение и ухватилась за ржавые голубовато-серые перила, чтобы не упасть.
– Как только я получил это… – Шон выхватил сотовый телефон и поднес его к глазам Арии. На экране зависла фотография Арии и Эзры, целующихся в кабинете. Шон нажал боковую стрелку. Появилась следующая фотография поцелуя, просто снятая под другим углом. – Я решил, что власти должны знать, чем занимается преподаватель с ученицей. – Слово «ученица» он произнес с особым отвращением. – И к тому же на территории школы, – добавил он.
– Я не хотела тебя обидеть, – прошептала Ария. И тут она заметила текстовое сообщение, которое сопровождало последний снимок. Сердце камнем ухнуло вниз.
Дорогой Шон, думаю, чьей-то девушке придется МНОГО чего объяснять. – Э
32. Не такие уж тайные любовники
– И они прямо-таки упивались друг другом! – Эмили сделала щедрый глоток сангрии, которую Майя раздобыла для них в баре планетария. – Все это время я боялась, что им удастся… как бы тебе сказать… изменить мою сущность, но оказывается, все это туфта полная! Моя наставница вернулась к своей подружке и счастлива!
Майя посмотрела на Эмили, как на сумасшедшую, и ткнула ее в ребра.
– Ты всерьез думала, что они смогут изменить тебя?
Эмили отклонилась назад.
– Глупо, да?
– Да. – Майя улыбнулась. – Но я рада, что это не работает.
Около часа назад Бекка и Венди привезли Эмили в планетарий, и она прочесала все помещения в поисках Майи в ужасе от того, что та могла уйти – или, хуже того, найти себе новую пару. Эмили отыскала Майю возле диджейской кабинки, где та сидела в одиночестве в черно-белом полосатом платье и лакированных туфлях от «Мэри Джейнс». Ее высокая прическа была украшена белыми заколками в форме бабочек.
Они выскользнули на улицу и нашли укромное местечко на маленьком островке травы в саду планетария. Сквозь двухэтажные окна с матовыми стеклами девушки могли наблюдать за бурной вечеринкой, но не слышали ее грохота. Их окружали тенистые деревья, телескопы и кусты, подстриженные в форме планет. Какие-то ребята высыпали в патио, курили и смеялись; сладкая парочка лизалась возле гигантского куста в форме Сатурна, но Эмили и Майя чувствовали себя вполне уединенно. Они не целовались и не предавались ласкам, просто смотрели на небо. Должно быть, уже близилась полночь – обычно для Эмили в это время наступал комендантский час, – но она позвонила маме и предупредила, что останется ночевать у Бекки. Бекка обещала прикрыть, если что.
– Смотри, – сказала Эмили, показывая на звезды. – Вон, видишь скопление звезд? Тебе не кажется, что они могли бы составить букву «Э», если соединить их линиями?
– Где? – Майя прищурилась.
Эмили взяла ее за подбородок и повернула голову в нужном направлении.
– А рядом с ними звезды составляют букву «М». – Она улыбнулась в темноте. – «Э» и «М». Эмили и Майя. Это как знак.
– Да ну тебя с твоими знаками. – Майя вздохнула. Они еще посидели в уютном молчании.
– Я страшно разозлилась на тебя, – негромко сказала Майя. – За то, что бросила меня в гончарной. И даже не хотела смотреть на меня в оранжерее.
Эмили сжала ее руку и уставилась на созвездия. Высоко-высоко в небе светящейся точкой промелькнул самолет.
– Извини, – сказала она. – Я знаю, что была несправедлива.
Майя внимательно посмотрела на Эмили. Блестящая бронзовая пудра подсвечивала ее лоб, щеки, и нос. Такой красивой Эмили ее еще не видела.
– Можно мне твою руку? – прошептала Майя.
Эмили уставилась на свою грубую квадратную лапищу. Эти пальцы привыкли держать карандаши, рисовальные кисти, куски мела. Сжимать стартовые колодки перед заплывом. Нести флаг команды по плаванию на празднике по случаю старта нового сезона. Они вплетались в пальцы ее бойфренда Бена… и даже держали руку Майи, но казалось, что на этот раз все иначе. По-настоящему.
Она знала, что кругом люди. Но Майя права – уже и так все знали. Самое трудное позади, и она выжила. Она чувствовала себя несчастной с Беном, и она никого не обманывала, когда дружила с Тоби. Наверное, ей стоило раньше открыться и заявить всему миру о том, кто она. Как только Бекка сказала об этом, Эмили поняла, что вот она, правда: невозможно изменить свою природу. Мысль, хотя и пугающая, возбуждала.
Эмили коснулась руки Майи. Сначала легонько, потом сжала сильнее.
– Я люблю тебя, Эм, – сказала Майя, сжимая ее руку в ответ. – Я так тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – повторила Эмили, чуть ли не машинально. Но тут же осознала – она действительно любит Майю. Больше, чем кого-либо, даже больше Эли. Когда-то давно Эмили поцеловала Эли, и та всего на мгновение, но откликнулась на поцелуй. Хотя потом оттолкнула ее, с отвращением. И тут же стала рассказывать про какого-то мальчишку, в которого влюблена, но имени его так и не назвала, сказав, что Эмили «ужаснется». Теперь Эмили задавалась вопросом, а существовал ли мальчишка, или Эли просто придумала его, чтобы сгладить неловкость момента, сказать ей: Я не лесби. Даже не думай.
Все это время Эмили фантазировала, как все могло сложиться, если бы Эли не исчезла, и если бы то лето и их дружба продолжались, как они и планировали. Сейчас она точно знала: ничего бы у них с Эли не получилось. Если бы Эли не пропала, она бы все равно постепенно отдалилась от Эмили. Но, возможно, судьба все равно привела бы Эмили к Майе.
– Ты в порядке? – спросила Майя, отметив затянувшееся молчание Эмили.
– Да. – Они посидели еще немного в тишине, держась за руки. Вдруг Майя подняла голову и нахмурилась, вглядываясь в окна планетария. Эмили проследила за ее взглядом и увидела темную фигуру у окна, уставившуюся прямо на них. Фигура постучала в стекло, и Эмили вздрогнула.
– Кто это? – пробормотала Эмили.
– Кто бы это ни был, – сказала Майя, прищуриваясь, – он выходит на улицу.
Эмили почувствовала, как поднялись волоски на теле. Неужели «Э»? Она приготовилась дать деру. И тут услышала до боли знакомый голос.
– Эмили Кэтрин Филдс! Подойди сюда немедленно. Сейчас же!
Майя разинула рот.
– О боже.
Мама Эмили шагнула в освещенный прожекторами внутренний двор. С растрепанными волосами, без мейкапа, в растянутой футболке, даже с развязанным шнурком на кроссовке, она выглядела нелепо на фоне расфуфыренных тусовщиков. На нее поглядывали с недоумением.
Эмили неуклюже поднялась с травы.
– Ч-что ты здесь делаешь?
Миссис Филдс схватила ее за руку.
– Я не могу тебе верить. Пятнадцать минут назад мне позвонили и сообщили, что ты с ней. А я-то не поверила! Какая же я дура! Не поверила! Сказала, что они врут!
– Мама, я все объясню!
Миссис Филдс замолчала и принюхалась к Эмили. Ее глаза расширились.
– Да ты еще и выпиваешь! – закричала она в ярости. – Что случилось с тобой, Эмили? – Она посмотрела сверху вниз на Майю, которая застыла на траве, словно миссис Филдс ввела ее в анабиоз. – Ты мне больше не дочь.
– Мама! – закричала Эмили. Ей стало так больно, как если бы мама воткнула ей в глаз горячие щипцы для завивки. Это заявление прозвучало как приговор. Окончательный, обжалованию не подлежит.
Миссис Филдс потащила ее к калитке, которая вела на заднюю аллею, а оттуда на дорогу.
– Как только мы вернемся домой, я звоню Хелен.
– Нет! – Эмили вырвалась и, повернувшись лицом к матери, чуть пригнулась, как сумоист перед схваткой. – Как ты можешь говорить, что я тебе не дочь?! – взвизгнула она. – Как ты можешь прогонять меня из дома?
Миссис Филдс снова потянулась к Эмили, чтобы схватить ее за руку, но Эмили оступилась на кочке в траве и упала назад, ударившись копчиком. Белая, слепящая вспышка боли затмила все.
Когда она открыла глаза, над ней нависала мать.
– Вставай. Идем.
– Нет! – взревела Эмили. Она попыталась встать, но мамины ногти уже впились ей в руку. Эмили боролась, но знала, что это бессмысленно. Она бросила прощальный взгляд на Майю, которая так и не шелохнулась. В ее огромных глазах стояли слезы, и она выглядела крошечной и одинокой.