— Да было бы за кого, — пробормотала Матильда. — Единственный человек, за которого я бы действительно вышла замуж — это ты…
Осознав, что она сказала, Матильда села и уставилась на Натаниэля. Может быть, он не услышал, может быть, он не понял, может быть…
Но взглянув на лицо Натаниэля, которое одновременно выражало радость, неверие и робкую надежду, она поняла, что дело плохо. Совсем плохо.
— Э-э-э… Натаниэль, не хочу, чтобы ты превратно понял… Я собираюсь выходить замуж по большой любви, а ты очень хорош в управлении финансами… На тебя можно положиться… И вообще, нечего так на меня смотреть! Ты даже еще не гражданин, и документов для подобных действий у тебя нет! Нет!
Но Натаниэль уже подвинулся к Матильде и прижался к ее губам. Просто прижался, ничего не делая, мягко касался и молчал. А потом прошептал, щекоча щеки дыханием:
— Это лучшее, что я слышал в своей жизни. Спасибо.
И опять замер.
Напряжение, сгустившееся в комнате, щекотало нервы. Сердце гулко стучало. Матильда потерялась в темных омутах его глаз, чувствуя, как ее засасывает куда-то, как сладко начинает кружиться голова, а по телу бегут мурашки. Казалось, все волоски встали дыбом и потянулись к Натаниэлю.
И вдруг он начал ее целовать. Страсть вспыхнула в теле Матильды, сжигая ее, требуя, чтобы она приникла к Натаниэлю всем телом, каждой клеточкой, слилась с его горячей кожей, почувствовала в себе. Ни один мужчина не возбуждал ее настолько сильно — и так неожиданно. Нет разговоров о «хочу» или «не хочу», нет сомнений, нет ничего, кроме безоглядного желания отдаться его умелым рукам, снимающим с нее футболку, стягивающим брюки.
Когда сам Натаниэль успел раздеться, она не заметила, полностью увлеченная его поцелуями, движениями его пальцев, скользящих по краю белья. Сначала он очертил контур бюстгальтера, заставив соски напрячься и затвердеть, потом — резинку трусиков, сначала внизу живота, а потом по ставшей необычайно чувствительной коже внутренней стороны бедер. Мужчина подхватил ее на руки, отнес к кровати. Подчиняясь ее рукам, лег сверху, продолжая ласкать ее шею, руки, нежную кожу запястья. Какое же это наслаждение — ощущение его тела! Натаниэль прижался губами к венке на шее, ощутил языком пульс и спустился ниже, оставляя после себя кожу, горящую, словно на нее пролили кипяток.
Желание бушевало в Матильде, билось о стенки ее тела, изливалось влагой между ног, вырывалось стонами и вскриками. Запрокинув голову, девушка поймала ускользающую мысль о том, какую потрясающую власть имеет притяжение между мужчиной и женщиной. Пожелай Натаниэль сейчас чего угодно, она бы исполнила с удовольствием.
Но все, чего он желал — целовать, ласкать, нежно прикусывать кожу. Длинные распущенные волосы скользили по телу Матильды вслед за его движениями, даря изысканную ласку. Она ловила их в ладони, сжимала, гладила себя, пытаясь повторить то необыкновенное чувство ускользающей ласки.
Натянутые, словно струна, нервы, казалось, звенели в ожидании только одного. Натаниэль слегка изменил позу, Матильда не видела, так как глаза застилали слезы от переизбытка чувственного удовольствия, но почувствовала — он мягко переложил ее ноги со своей талии на бедра. А потом коснулся пульсирующего клитора, но не пальцем, не языком, а горячей шелковистой головкой члена. Прижал, отпустил, проскользил между влажных губок, опять прикоснулся, а потом вошел внутрь.
Это простое, знакомое, и, казалось бы, совершенно привычное движение, как будто взорвало Матильду изнутри. В состоянии полного исступления она вжимала себя в тело Натаниэля, водила руками по его спине, ягодицам, голове, двигала бедрами в извечном танце.
Они чувствовали друг друга языками, руками, каждой клеточкой тела, принимая и возвращая удовольствие. Кровь огненным потоком бежала по сосудам, кончики пальцев горели, в голове тяжело бухал молот.
В какой-то момент Вселенная затихла, прислушиваясь к хриплым стонам, а потом качнулась и взорвалась, заставив кричать от непереносимого, сжигающего, как новорожденная звезда, удовольствия.
Прижимаясь к груди Натаниэля, Матильда плакала, выплескивая остатки удовольствия. Мужчина молча сжимал ее в объятиях, его пальцы слегка дрожали, Матильда чувствовала эту дрожь спиной, к которой он прижимал ее ладони.
— Не выйду, — прохрипела она сорванным от крика голосом.
— Что? — тихо спросил Натаниэль.
— Я не выйду за тебя замуж, — говорить было тяжело, но необходимо. — Потому что так не бывает, понимаешь? Не бывает и все. Это сон. Завтра проснемся, и все встанет на свои места. Понимаешь?
— Понимаю, — Натаниэль перекатился на бок, одной рукой прижимая к себе девушку, а другой пытаясь освободить волосы, запутавшиеся между ее пальцами. — Я все понимаю. Завтра проснемся и решим. А теперь спи. Завтра будет новый день.
Завтра будет совершенно новый день. Новой Матильды, которая только что увидела взрыв Вселенной, и теперь ей нужно это осознать, как-то свыкнуться с этим фактом и научиться с этим жить.
24. Сила
Матильда проснулась от бормотания визора в соседней комнате. Она надела футболку и трусики и заглянула в гостиную. Натаниэль сидел на полу, прислонившись к дивану, и внимательно наблюдал за трансляцией боев без правил, которые были настолько подпольными, что их можно было даже посмотреть по визору! Ах да, Ваня вроде говорил, что устроители собираются перевести бои на легальное и даже поддерживаемое государством положение.
Матильде очень хотелось узнать, что там, но усилием воли она удержала свое любопытство. Вот так спросишь, потом сядешь смотреть, потом не оторвешься до вечера, а потом получишь в распоряжение прекрасные, яркие кошмары.
Да и разговаривать с Натаниэлем не хотелось. Матильда вовсе не ругала себя за то, что переспала с самым серьезным членом команды, но как теперь вести себя, совершенно не знала. И Натаниэль, и Шель настроены более чем серьезно. Пока она держалась в стороне от черноволосого, можно было делать вид, что она ничего не замечает. Но теперь… Каждый из мужчин будет перетягивать ее в свою сторону.
К тому же нельзя забывать — впрочем, такое и не забудешь! — что с Натаниэлем она пережила самый потрясающий оргазм в своей жизни. И теперь Матильде было страшно. Потому что всю свою жизнь она бежала от любой зависимости, и попасть под власть секса, будь он трижды прекрасным, ей хотелось меньше всего.
Стоило Матильде отвлечься от своих мыслей, наслаждаясь завтраком, как личностной браслет завибрировал, перенаправляя письмо с терминала. Увидев отправителя, Матильда сначала изумилась, а потом нахмурилась. Уже много лет родители писали ей раз в год, и внеочередное письмо означало только внеочередные неприятности.
Продравшись сквозь многословные упреки, Матильда поняла, что ненавистному Беральду Ренко никак не сидится спокойно. Потому что, получив жалобу сыночка, он не воспринял всерьез предупреждение Матильды и решил надавить на ее родителей. Конечно, не напрямую, потому что это подставило бы под удар его кристально-чистую (не считая внебрачного сыночка) репутацию, но и нескольких намеков хватило, чтобы вся семья всполошилась.
Все мысли о любовных переживаниях вылетели у Матильды из головы. Она помчалась одеваться, бросив на бегу:
— Натан, ты со мной на корабль, или остаешься смотреть?
Естественно, Натаниэль тоже отправился на корабль, по лицу капитана поняв, что что-то стряслось.
У Матильды был код официального вызова Беральда, который он не скрывал и держал специально для связи с торговцами или главами других кланов. Но звонка от блудной дочери клана он явно не ожидал. На лице Беральда столь явно отразилось удивление, что Матильда ощутила злорадство. Что, не думал, что она так быстро отреагирует? А вот на тебе!
— Матильда! — воскликнул Беральд. — Надо же, после стольких лет! Что случилось?
— А то ты не знаешь! — прошипела Матильда. — Зачем было в наши отношения вовлекать моих родителей?
— В какие отношения? О чем ты говоришь?
— О твоем сыне!
— Котором?
— Бернаре.
— Матильда, Бернар даже не на Ситечко! Расскажи мне, пожалуйста, все сначала.
Матильда задумчиво потерла подбородок. Беральд в своем удивлении действительно выглядел искренним. Переглянувшись с Натаниэлем, она все же рассказала главе клана обо всем произошедшем, не утаив и сцену избиения.
— Замечательно, — процедил Беральд. — Просто замечательно. Молодые идиоты. Матильда, не знаю, поверишь ли ты мне, но я здесь не при чем. Это инициатива самого Бернара и, скорее всего, моего старшенького, который спит и видит, как бы меня подсидеть. А еще один корабль — это очень весомый плюс. Мне же устраивать с тобой вражду просто не выгодно. Да и недальновидно. Я подозревал, что ты заведешь себе знакомства из… как бы это сказать… тех слоев общества, с которыми простым фермерам лучше не сталкиваться.
— Значит, я смогу вернуться на Ситечко? — поинтересовалась Матильда. Нет, ностальгия ее не замучила, просто стало интересно.
— Возвращайся, — пожал плечами Беральд. — Не обещаю этим не воспользоваться. Но, как бы я ни хотел получить опытного капитана со своим кораблем, вмешивать твоих родителей или других родственников я не буду. Соклановцы такого не простят. А с сыновьями я поговорю.
— Спасибо, — кивнула Матильда и замялась. Как заканчивать разговор с Беральдом, который оказался вовсе не таким чудовищем, как ей запомнился? Помог Натаниэль, все это время стоявший за ее креслом:
— Мы с женой очень благодарны вам за разумный подход к делу. Очень надеюсь, что клан Ренко больше не будет мешать нашей спокойной жизни.
Беральд внимательно рассмотрел Натаниэля.
— Признаю, у Бернара не было ни одного шанса, — сказал он. — Теперь, Матильда, я еще больше жалею, что умудрился выпустить тебя из рук. Такой шикарный генофонд нашему клану не помешал бы. Где ты его нашла?
— Очень невежливо разговаривать так, будто меня нет рядом, — заметил Натаниэль.