— Но для главной сцены на Коббе освещения должно хватить.
Бет кивнула. Наконец-то наступил ее звездный час — она давно предвкушала его и с самого утра уже прожужжала всем уши.
— Если бы не Луиза Мазгроув, никаких «Доводов рассудка» не было бы и в помине, — заявила она Джемме, когда они вместе спускались к завтраку. — Она центральный персонаж и гораздо обаятельнее твоей унылой Энн, которая если и открывает рот, то говорит какую-то чушь. Нет, лично я думаю, что капитан Уэнтуорт должен был остаться в Лайме и жениться на Луизе. Ты же понимаешь, он сам этого хотел. Она готова буквально на все из-за своей…
— …безалаберности, — тихо подсказала Джемма.
— Чего, прости?
— Так, ничего…
Бет вздохнула:
— Луиза Мазгроув — недооцененная героиня английской литературы. Меня, например, искренне удивляет, что у нее в романе так мало текста. Надо переговорить с этим парнем, сценаристом. Как его зовут?
— Адам.
— Думаю, если объяснить ему все как следует, он проникнется моей идеей. Мне кажется, в фильм можно добавить сцену объяснения между Луизой и капитаном Уэнтуортом, когда она поправляется, но еще не встает с постели. Могло бы получиться очень романтично. И имело бы успех…
Джемма не стала ничего отвечать на ее слова. Ее мнение в любом случае не примут в расчет — разве что оно польстит самолюбию Бет. Но какая глупость воображать, будто можно переписать произведение Джейн Остин только ради того, чтобы угодить какой-то актрисе!
Однако Бет не собиралась отступать. За завтраком она стала что-то нашептывать Терезе на ухо, и Джемма украдкой улыбнулась, приметив, как вытянулось лицо у режиссера.
— Что-что? — едва не поперхнулась кофе Тереза.
— Не кажется ли тебе, что так было бы гораздо лучше? — невинно захлопала ресницами Бет.
— В жизни не слышала ничего смешнее, — отрезала Тереза, со скрипом отодвинула стул и встала. — Но если тебя не устраивает твоя роль, как она есть…
— Устраивает, устраивает! — немедленно признала свое поражение Бет.
— Вот и хорошо, — подытожила Тереза и напомнила всем: — Встречаемся на Коббе через двадцать минут.
Она вышла из столовой, и Бет недовольно зацокала языком.
— Просто удивляешься некоторым режиссерам, — обронила она. — У них напрочь отсутствует воображение.
Глава 17
«Наконец-то», — подумала Джемма.
Наконец-то наступил момент съемки, пожалуй, самого знаменитого эпизода из «Доводов рассудка»: когда Луиза Мазгроув решается прыгнуть со ступенек Кобба, чтобы капитан Уэнтуорт поймал ее, но бросается вниз слишком рано — он не успевает ее подхватить, и она падает прямо на камни. Все понимали, что от этой ключевой сцены во многом зависит успех фильма и что она привлечет особое внимание поклонников Джейн Остин. В съемке участвовали все основные персонажи, а Бет Дженкинс, понимая, что она здесь ключевая фигура, расхаживала туда-сюда, словно примадонна.
— Платье жмет! — жаловалась она. — Как же мне прыгать в объятия Оли, если я едва дышу!
Костюмерша бросилась к ней и стала колдовать у нее за спиной.
— И прическа!
— А что с вашей прической? — осмелилась спросить костюмерша.
— Не знаю! Мне с ней неудобно! Поправьте ее.
Та, закончив манипуляции с платьем Бет, стала внимательно рассматривать ее парик.
— Он нисколько не изменился — всегда был такой, — сказала она наконец.
— Значит, он всегда плохо сидел! Сделайте же что-нибудь! — Бет перешла на визг. — Я не могу сниматься в таком ужасном парике!
Джемма поймала на себе взгляд Оли. Он подмигнул ей и закатил глаза, кивнув на устроившую представление Бет. Джемма улыбнулась в ответ. Вот бы набраться смелости, подойти к нему и заговорить — вот только о чем? Он и слушать ее не захочет. Не важно, что в образах Энн Эллиот и капитана Уэнтуорта им предстоит изобразить самые нежные, сокровенные чувства, — между Джеммой и Оли никогда не будет таких отношений.
«Если бы с Оли было так просто, как с Адамом! — огорчилась Джемма. — И почему люди так редко совпадают? Почему всегда влюбляешься в того, кому совершенно безразлично, жива ты или нет?»
Пока все суетились вокруг Бет, Джемма решила не упускать возможности осмотреть живописные окрестности и немного прогуляться по Коббу. Лайм-Реджис и вправду оказался очень милым городком — понятно, почему он привлекал туристов еще во времена Джейн Остин. В гавани было множество красочных яхт, а набережная, застроенная летними домиками, и пляж с кабинками карамельного оттенка даже в ненастную погоду радовали глаз. Джемме очень понравился покрытый лесом утес, вздымавшийся прямо за городом, — ей так захотелось отправиться туда с рюкзаком и исследовать знаменитое Пригорье.
«Одно из проклятий съемочного процесса — то, что не удается толком ничего увидеть на месте съемок, особенно если ты занят в большинстве эпизодов, — размышляла Джемма. — Приходится часами торчать где-нибудь поблизости, но ни за что не удается отлучиться и посмотреть что-нибудь интересное».
Вот почему Джемма всегда держала под рукой вязанье: она терпеть не могла тратить время впустую.
Она остановилась на молу и за сизой морской гладью разглядела утесы на том берегу бухты. Кто-то назвал ей самый большой из них — Золотой Шлем с пирамидальной вершиной. Все прочие холмы чередой круглились вдоль берега, напоминая спящих динозавров, и Джемма вспомнила, что это побережье еще именуют Юрским. Хорошо бы прогуляться по нему, ощутить, как морской бриз треплет волосы, и не думать ни о сценариях, ни о диалогах. Но ей платят не за загородные прогулки. Что, интересно, сказала бы мама, узнай она, как часто ее дочь думает о побеге? Ей так повезло с этой ролью — она работала как каторжная, чтобы заполучить ее, так почему, попав сюда, чувствует себя несчастной? Отчего она беспрестанно думает о том, чтобы все бросить? Сколько ее соучеников по театральной школе пошли бы на убийство, лишь бы пробиться в такой фильм, а она по неизвестной причине умирает от страха.
«Я занимаюсь не своим делом», — подумала Джемма.
Она не в первый раз признавалась себе в этом, но только сейчас до конца осознала свою правоту. Она играет главную роль в экранизации обожаемого ею романа, с мужчиной, в которого не один год безумно влюблена, и все-таки не может назвать себя счастливой.
Джемма прислонилась к холодной громаде Кобба и стала смотреть на море. Всю свою жизнь — начиная с трехлетнего возраста, когда мать отвела ее на прослушивание для рекламного ролика какого-то сериала, — она посвятила актерской игре. Те пробы Джемма провалила — она проплакала все время, пока они шли. Наверное, нужно было догадаться, что это недоброе предзнаменование, но ее мать не хотела сдаваться. За первым прослушиванием последовала еще целая череда проб, и в шесть лет ее наконец выбрали лицом фирмы «Спаркс Найтон» — элитного аналога «Мадеркэр»[11]. Джемму сфотографировали в джинсовых и вельветовых костюмчиках, в платьицах в полоску и цветочек и разместили огромные фотографии в универмагах, на обложках журналов и автобусах. Ее мать страшно этим гордилась, но сама Джемма цепенела при взгляде на эти портреты. На улице на нее показывали пальцем, а Джемма этого очень не любила. Так что же, в самом деле, заставило ее выбрать актерскую профессию? Конечно, ее направляла мать, и Джемма, без сомнения, отчасти унаследовала ее талант, так как легко поступила в школу-студию и училась без особого труда. Но изнутри ее все время точил червь сомнения, что все это по большому счету не для нее. Она понимала, что волнение перед спектаклем, особенно перед премьерой, в порядке вещей. Именно оно придает игре актеров остроту, и на нем держится все действо. Но Джемма ощущала его постоянно, даже в самых пустяковых учебных сценках, где ей нужно было всего-навсего пройти через сцену и обменяться с партнером парой реплик.
Однажды она спросила об этом мать, но та лишь покачала головой.
«Придется смириться, — посоветовала она. — А чем иначе ты будешь заниматься?»
В этом-то и была проблема. Что оставалось делать Джемме? У нее не было другой профессии, кроме актерской, и теперь, наверное, уже поздно что-то менять.
Она побрела назад, пока Тереза не послала за ней. С приближением к месту съемки в ушах снова зазвенел истерический голос Бет, разносившийся по всей бухте.
— Все равно чешется! — кричала она. — Из чего, скажите на милость, делаются эти парики? Из ершиков для кастрюль, что ли?
Джемма закатила глаза.
— У этой точно клиника, — произнес рядом мужской голос.
Она обернулась и увидела черноволосого парня с веселыми глазами — того самого, который недавно рассматривал ее грудь.
— У этой Бет, — кивнул он в сторону площадки.
— О да! — согласилась Джемма.
— Хоть одна, да попадется, — заметил он. — Знаю по опыту.
— То есть?
— С клиникой, — пояснил он. — На каждых съемках гарантированно есть хоть один человек, больной на голову.
Джемма невольно улыбнулась и сразу пожалела об этом. Должна же между актрисами быть хоть какая-то солидарность, вот только с Бет она не чувствовала абсолютно ничего общего, поэтому вынуждена была согласиться.
— Мне кажется, ей просто нравится привлекать к себе внимание, — предположила Джемма.
— Как большинству актрис? — уточнил парень.
Глаза его лукаво поблескивали, как будто вопрос был риторический.
— Мы, знаешь ли, не все одинаковые, — заметила Джемма.
— Надеюсь, — откликнулся парень. — Ты вот спокойная?
Джемма прищурилась, соображая, как лучше ответить.
— Я хотел сказать, мне попадалось немало спокойных актеров. С ними отлично работается. Они приходят на площадку и играют свой эпизод без суеты, без нервов.
— Надеюсь, со мной нервов не будет, — сказала Джемма как можно искреннее.
Парень покачал головой:
— Абсолютно никаких! Даже наоборот, я бы сказал…
Джемма улыбнулась, ломая голову, кто он такой.
— Ах да! — спохватился вдруг парень. — Я Роб.