— Бет! Это Оли.
Дверь мгновенно распахнулась.
— Что такое, Оли? — сладко улыбнулась Бет.
Несмотря на растяжение, она была при полном параде и, как заметила Кей, даже успела уложить волосы.
— Нам нужен твой парик.
— Парик? — удивилась Бет. — Но я не ношу париков. Разве что на съемках…
— Да ладно тебе! Я сам его видел. В твоем чемодане.
— Это шиньон, Оли, — вздохнула Бет, — а не парик. Их сейчас все носят. Есть женщины, которые даже мусор выбрасывать не пойдут без шиньона.
— Ну да, да! Давай же его!
— Для чего?
— Для Кей. Надо изменить ей внешность.
— Зачем? — нахмурилась Бет.
— Мы едем обедать, и нужно, чтобы никто из репортеров ее не узнал.
— Но если мы едем обедать, я сама его надену!
Оли на мгновение смутился.
— Я пригласил обедать Кей, — сказал он осторожно, словно пробуя почву под ногами.
— Ясно, — отрезала Бет, — я лишняя. Я ведь инвалид, и меня можно бросить одну в гостинице на целый день.
— Да ладно, Бет, хватит дуться! Мы же с тобой постоянно обедаем вместе.
— Ну да, в компании статистов и всей съемочной группы!
— Так можно взять парик? Ну пожалуйста! С меня причитается!
— Боже, Оли! Ты меня достал!
Бет отошла на минуту и тут же появилась, размахивая ярко-рыжим шиньоном.
— Только поаккуратнее. Он стоит целое состояние!
— Постараемся. Не волнуйся. Помоги его надеть, ладно? И еще то красивое голубое платье!
— Только не Версаче!
— Его, его!
— Оли!
— Пожа-алуйста!
Бет обреченно вздохнула, но платье принесла. Через десять минут Кей действительно было не узнать. Голубое платье, облегающее фигуру, смотрелось очень соблазнительно. К волосам, собранным на макушке в тугой узел, аккуратно прикрепили шиньон, а сверху надели шляпу, из-под которой выбивались рыжие пряди.
— Очки! — скомандовал Оли. — Помнишь, те шикарные, в синей оправе?
— Оли, нет! Они же от Тиффани!
Он умоляюще поглядел на Бет:
— Ты меня здорово выручишь, если дашь их! Честно, я буду тебе обязан по гроб жизни!
— Ты всю жизнь мне обязан, — проворчала Бет.
Прихрамывая, она поплелась в номер и вернулась со своими драгоценными солнцезащитными очками.
— Только не потеряй и не сломай!
Бет протянула их Оли, а он передал очки Кей.
— Спасибо, Бет, — пробормотала она.
Кей открыла футляр и невольно залюбовалась очками. Таких красивых она никогда не видела и теперь даже не решалась их надеть.
— Давай, — велел Оли.
Неуверенно улыбаясь, она послушно надела очки.
— Ну как?
— Супер! — ответил Оли. — Теперь ты похожа на Одри Хепберн.
— Только рыжую и в дурацкой шляпе, — добавила Бет.
— Но я нормально выгляжу?
— Пойдет, — успокоил ее Оли, подталкивая к лестнице.
Увидев свое отражение в зеркале, Кей ахнула: точь-в-точь кинозвезда! Платье от Версаче, очки от Тиффани! Такое ей ни в каком сне не приснилось бы! Вернее, только во сне и могло такое присниться, — в конце концов, фантазия у Кей временами зашкаливала. Но даже при ее честолюбии выглядела она действительно потрясающе! Всего час назад она мыла тарелки и надраивала туалеты, а сейчас наряжена, как принцесса, и едет на обед с самым привлекательным мужчиной в мире!
Оли открыл ей дверь, и Кей посмотрела на него с беспокойством:
— Сколько их там?
— Кого?
— Папарацци?
— Понятия не имею, — ответил Оли. — Прячутся, наверное.
Кей вышла на улицу и с интересом огляделась. По Морскому променаду прогуливались обычные туристы в поисках кафе, никто не наставлял на нее камеру. Кей была разочарована.
— Пошли, — поторопил ее Оли. — Скорее в машину, пока нас никто не заметил!
Он тоже надвинул очки, поднял воротник куртки и вобрал голову в плечи, но, несмотря на все предосторожности, все равно был вылитый Оли Уэйд Оуэн. Кей, стараясь не отставать, шла за ним. В воздухе пахло грозой. Над Коббом сгустились тучи, а море, казалось, таило в себе зловещую тайну.
— Ну вот, — с облегчением выдохнул Оли, добравшись до машины.
На парковке стоял «лотус-элис» оттенка голубой электрик, и Кей не смогла скрыть восхищения: неужели ее повезут на такой машине!
«В шикарный „лотус-элис“ Оли Уэйда Оуэна недавно садилась рыжеволосая незнакомка в платье от Версаче, облегающем ее стройные бедра».
Кей сразу представила газетную шумиху по поводу этого события и, устраиваясь на гладком кожаном сиденье, украдкой взглянула на себя в боковое зеркало. Она — инкогнито!
— Все в порядке? — спросил Оли.
Кей кивнула. Они пристегнулись, и машина понеслась по Кобб-роуд, устремляясь за пределы Лайм-Реджиса. Кей попыталась расслабиться, откинувшись на сиденье, но это было выше ее сил: до сих пор не верилось, что Оли пригласил ее на свидание!
— Как все чудесно! — улыбнулась она ему.
Оли не отрывал глаз от дороги, что успокаивало Кей как пассажирку, но обескураживало как женщину.
— Настоящий подарок! — добавила Кей.
— Что, прости?
— Говорю, для меня это настоящий подарок — обедать с тобой!
— А! — протянул он. — Понятно.
Кей села поудобнее и поправила прядь у левого виска. Шиньон, кажется, понемногу сползал на сторону. Она снова бросила взгляд в зеркало: нет, рыжие волосы — явно не для нее! Она-то воображала себя этакой прерафаэлиткой, нимфой-очаровательницей, но теперь не могла отделаться от ощущения, что больше напоминает туповатого ирландского сеттера. Не помогли ни шляпа, ни очки; вначале они показались ей прелестными, но на самом деле были безнадежно велики.
— Теперь мне можно все это снять? — спросила она.
— Что?
— Маскировку.
— Нет, — отрезал Оли. — Зачем нам нужно, чтобы тебя узнали?
— Но, мне кажется, за нами никто не гонится, — робко заметила Кей, оглядываясь на пустынный проселок.
— Ни в чем нельзя быть до конца уверенным.
Кей поджала губы. Может, он просто параноик? За всю дорогу им попался только один заляпанный грязью трактор, к тому же с Оли все равно никто не смог бы соперничать: он ведь ехал с такой скоростью! Кей начинала нервничать: проселочная дорога постепенно сужалась, и изгороди стремительно проносились мимо.
— Оли!
— Да?
— Можно помедленнее?
— Но ты же хочешь, чтобы мы туда доехали? Я должен к трем вернуться, или Тереза меня прикончит.
Кей, конечно, хотела доехать, но желательно в целости и сохранности. Сделав поворот, Оли резко ударил по тормозам. Ливень, прошедший несколько дней назад, превратил дороги Маршвудской долины в настоящие реки, и впереди все было затоплено.
— Твоя машина точно здесь проедет?
— Куда она денется, — обронил Оли. — Эта малышка проедет где угодно.
Он поддал газу, и «лотус-элис», постепенно разгоняясь, врезался в толщу воды. Глядя, как из-под колес в разные стороны хлынули мириады брызг, Кей радостно засмеялась.
— Я же говорил, — ухмыльнулся Оли. — Здорово, да? Как на водном аттракционе, только быстрее.
Кей кивнула, чувствуя себя молоденькой девчонкой на первом свидании. Она оглянулась на оставшийся позади разлив, но вскоре перед ними возник еще один. На этот раз вода стояла, куда хватало глаз, и определить глубину было невозможно.
— Может, нам лучше вернуться? — предложила Кей.
— Ты шутишь! — возразил Оли. — Еще чего — вернуться! Мы же почти приехали.
— Да, но здесь, кажется, глубоко…
— Ерунда, — перебил ее Оли. — Большая лужа, вот и все.
И он снова нажал на газ.
— Оли, пожалуйста, поедем обратно!
Он снял солнцезащитные очки, ободряюще улыбнулся, и Кей убедилась, что уговорить его невозможно — Оли должен был проехать через это море, причем на скорости.
— Шляпу держи! — велел он ей, но Кей только вцепилась в сиденье.
«Лотус» разгонялся, приближаясь к воде, а в голове у нее стучало: «Напрасно, напрасно он это затеял!»
— Тормози! — крикнула она.
Но Оли ее не слышал. Он смотрел прямо перед собой, словно игрок перед компьютером, забывший обо всем на свете и сосредоточенный на препятствии, которое нужно преодолеть.
«Лотус» врезался в воду, в окна и на капот хлынули струи, и Кей в ужасе закрыла глаза.
— Ого! — закричал Оли. — Ты видела?!
Различив странное журчание, Кей сначала замерла, а потом все же решилась открыть глаза.
— Уже все? — спросила она.
Вокруг, куда ни глянь, была вода, а машина застыла на месте.
— Оли, что случилось?
— Не знаю, — хмуро ответил он. — Кажется, я угробил машину.
Глава 24
К ужасу Джеммы, Ким Рейли и не думала уезжать из Лайм-Реджиса и даже попросила занять для нее место в микроавтобусе, который вез актеров на утреннюю съемку в Апперкросс.
— Меня будет не видно и не слышно, — заверила она дочь, со смехом стискивая ей руку.
Но Джемма ей не верила. Где бы Ким Рейли ни появлялась, об этом сразу становилось известно. Даже поход в газетный киоск за утренней прессой обставлялся с большой театральностью: макияж, прическа и масса историй, которые могли послушать все желающие. Иначе и быть не могло — такова натура Ким. Джемма вспомнила, как однажды просматривала бабушкин альбом с фотографиями. Практически на всех была ее мать — не потому, что ее фотографировали, а потому, что она успевала влезть в кадр. Мать маячила на заднем плане на всех без исключения снимках со дня рождения тети Кристи — ей тогда исполнилось десять лет. Даже задувание свечей не обошлось без рожицы Ким, которая с энтузиазмом помогала имениннице. На свадьбе двоюродного дедушки Генри она катила по церкви инвалидное кресло, демонстрируя собравшимся розовые трусики. Так что Джемма неспроста волновалась, что с прибытием Ким на съемочной площадке начнется хаос.
Пока ее гримировали, она ломала голову, когда же матери наконец надоест здесь оставаться.
— Ах, боже мой! — заглянула в фургончик Ким собственной персоной. — Тереза только что спросила меня, не соглашусь ли я побыть статисткой! Обалдеть, правда?