— Потому что его отношение к тебе не так важно, как твое к нему.
— Но я тоже люблю его! — Кей вдруг поняла, что ничуть не кривит душой. — Я люблю его!
Нана покачала головой:
— Я ждала от тебя такого признания, но после истории с тем актером оно больше похоже на коленный рефлекс.
— Нет же! Клянусь вам! — Кей теряла терпение. — Я знаю, что вы обо мне думаете. Да, я совершила огромную ошибку, но сейчас очень хочу ее исправить, и сделать это я могу, только если повидаю Адама!
Нана Крейг встала; ее лицо смягчилось, но она осталась непоколебима.
— Ступай домой, Кей. Иди и обдумай все как следует. Ты дурно обошлась с Адамом.
— И он больше не любит меня? Что он вам сказал?
— Не многое, — вздохнула Нана, — но от него вообще трудно чего-то добиться. И все же он страдает. Я же вижу — очень страдает!
На глазах у Кей выступили слезы.
— Пожалуйста, скажите, как его найти!
У Наны задрожала нижняя губа, и Кей подумала, что старушка вот-вот уступит, но та снова покачала головой:
— Вот тебе, Кей, мой совет: пережди немного. Поезжай домой, займись своими делами. Устрой себе передышку, а когда почувствуешь, что готова — по-настоящему готова, — тогда и поговори с Адамом.
Кей помолчала, кусая губы. Она не могла смириться с отказом, но понимала, что принуждать Нану бесполезно.
Выйдя наружу, она медленно побрела через сад по тропинке, потом обернулась — бабушка все еще стояла на пороге, и по ее бледному встревоженному лицу Кей поняла, что и сама она бледна и встревоженна. Она дурно обошлась с Адамом… Да, тогда она думала только о себе, но сейчас с неразберихой и путаницей в ее мыслях покончено. На Кей снизошла ясность и прозрение, и необходимость ждать встречи с Адамом показалась невыносимой.
Но по возвращении домой ее посетила неожиданная идея — она нашла безотказный способ приблизить их свидание, причем в довольно скором времени. Он обещал помочь ей с продвижением ее иллюстраций, а Адам всегда был человеком слова.
Оставалось одно — закончить книгу.
Глава 46
Кей точно не знала, сколько часов она потратила на завершение своего замысла, но к концу июня она наконец осталась довольна некоторыми своими работами. Разложила их в гостиной и придирчиво рассмотрела. Адам, должно быть, удивится…
Кей задумчиво опустилась в кресло. Да, эти рисунки были, как ей казалось, настоящим достижением, и, если бы на них кто-то взглянул, ей не было бы стыдно. Сам собой встал вопрос, что делать дальше.
Несколько недель Кей следовала совету Наны Крейг, целиком посвятив себя разнообразным делам. Она не только заканчивала наброски, но и немало внимания уделила гостинице — рекламировала ее в графстве и за его пределами с помощью собственного сайта в Интернете. Сразу посыпались заказы: три номера уже были забронированы, и летние каникулы обещали наплыв туристов. Теперь Кей могла не беспокоиться за свое будущее в Лайм-Реджисе в финансовом смысле.
Но если не считать краткого сообщения на автоответчик Адама о том, что с ней все в порядке, больше Кей ему не звонила. Ей этого очень хотелось, но она, уважая мнение его бабушки, предоставила и ему, и себе возможность все не торопясь обдумать. Кей втайне рассчитывала случайно встретиться с ним в городе, но этого, к ее разочарованию, почему-то ни разу не произошло. Она совершала долгие прогулки по гавани, вдоль Кобба и на Монмаутский пляж в часы отлива, пару раз даже ездила в Чармут в надежде заприметить его склоненный силуэт в поисках окаменелостей, но Адам, казалось, исчез с лица земли.
«Как Оли», — говорила себе Кей.
От того тоже не было ни слуху ни духу, что ее нисколько не удивляло. С тех пор как он уехал, Кей не находила в себе сил взглянуть на его портрет. Она спрятала его подальше, в подкроватный ящик, пока однажды вечером не взяла в руки заброшенные «Доводы рассудка».
«Но это же смешно!» — упрекнула себя Кей.
Как она допустила, что человек, не проявлявший к ней никакого интереса, лишил ее одной из отрад — чтения? Целый вечер она с упоением перечитывала любимый роман, стараясь представить на месте капитана Уэнтуорта не Оли, а другого мужчину, с темными волосами и проникновенным взглядом. Очень похожего на Адама.
Наконец, отодвинув стул, она спустилась в холл, к телефону. Пора ему позвонить! Кей сняла трубку, но у нее перехватило дыхание, и она положила ее на рычаг. В горле вдруг мучительно пересохло. Кей бросилась на кухню, быстро налила стакан воды, выпила его до дна и снова вернулась к телефону. Почему это так трудно? Ведь Адам ей просто друг!
«Нет, — ответила себе Кей, — не совсем».
Они уже перешли черту, где дружба заканчивается и отношения становятся иными.
— Но ты справишься, — приободрила она себя, снова снимая трубку. — Должна справиться.
Слушая гудки, она упрашивала телефон не переключаться на автоответчик. И он послушался.
— Алло? — спросили на том конце провода голосом Адама.
— Алло, — хрипло ответила она.
— Кей?
— Да!
— Как поживаешь? Я вспоминал о тебе…
— Правда?
— Конечно правда. И беспокоился. Ведь ты так и не позвонила.
— Но ведь и ты мне не звонил!
— Я подумал, что тебе надо… прийти в себя, так сказать.
— Да, — подтвердила Кей. — Действительно, надо было.
— Теперь все нормально?
— Отлично, — заверила она. — Хотела спросить, можно ли с тобой встретиться.
Повисло молчание — безмерно тяжелое для Кей. Значит, он все-таки не желает ее видеть…
— Ничего, — поспешно произнесла она. — Я все понимаю.
Она уже хотела повесить трубку…
— Нет же, Кей! — воскликнул Адам. — Дело только в том, что мне никак не выбраться из дому. Из-за Сэра Уолтера. Он приболел и плохо себя чувствует. Я его лечу, и мне жаль надолго оставлять его одного.
Кей облегченно вздохнула:
— Я сама могла бы к тебе приехать, если хочешь…
— Правда?
— Только я не знаю, где ты живешь.
Адам продиктовал адрес, снабдив маловразумительными наставлениями насчет проселков, поросших лесом, куда не стоило сворачивать, и загонов для скота, которые нельзя сшибать по дороге.
— Я точно найду дорогу? — с сомнением спросила Кей.
— Надеюсь на это.
Словом, он обошелся без долгих уговоров.
«Ладно», — повесив трубку, сказала себе Кей.
Эскизы были в идеальном состоянии, но готова ли к встрече она сама? Кей посмотрела в зеркало в холле и недовольно поморщилась, побежала наверх и наскоро прошлась щеткой по волосам, приведя их тем самым в беспорядок. Затем надо было срочно снять заляпанные краской джинсы и рубашку, которые она надевала, стоило постояльцам выйти за порог. Открыв шкаф, Кей в который раз столкнулась с проблемой, что надеть. Впрочем, она достойно с ней справилась, выбрав белое ситцевое платье с набивным рисунком из коричневых цветочков и бабочек, сунула ноги в бледно-золотистые сандалии, снова спустилась на первый этаж и аккуратно сложила рисунки в объемистую папку. Теперь она была готова.
Ехать по Маршвудской долине днем было куда приятнее, чем поздним вечером. Всюду зеленели рощи, и Кей с восхищением смотрела на изумрудные кроны буков, обступавших проселочные дороги.
Она с благодарностью вспоминала инструкции Адама — без них она не раз сбилась бы с пути. Бесчисленные тропинки петляли, подобно ходам в лабиринте, и вскоре Кей, вероятно, начала бы описывать бесконечные круги по местности, если бы, заметив впереди ограду загона, не поняла, что она у цели.
Ивовый коттедж оказался самым приятным на свете жилищем. И пусть он не мог тягаться в живописности с домом Наны Крейг, темно-розовая кирпичная кладка стен, дымоходы, снабженные колпаками, и небольшие оконца умиляли своей основательностью.
Кей припарковалась на подъездной аллее рядом с машиной Адама. Вышла, оправила платье и пригладила волосы, которые наверняка спутал ветер, потому что она всю дорогу держала окно приоткрытым, и вынула из багажника свое портфолио.
По телефону Адам попросил ее войти в дом с черного хода. Так она и сделала, обнаружив, что дверь не заперта.
— Привет! — окликнула она, заглянув в маленькую, но очень светлую кухоньку.
Пол был выложен плиткой терракотового оттенка, а на стенах висели шкафчики желтого дерева. Взглянув на ярко-синюю плиту, Кей невольно улыбнулась, представив, как приятно ранним утром, прислонясь к теплой эмали и обхватив ладонями кружку с горячим чаем, любоваться из кухни дальними полями.
«Хватит! — остановила она себя. — Пора уже перестать фантазировать! Надо жить в настоящем».
— Адам! — позвала она снова.
Где-то в глубине дома раздались шаги по лестнице.
— Кей?
Наконец в кухне появился хозяин — в темно-синей рубашке, оттенявшей его глаза за стеклами очков, и с влажными волосами.
— Только что из душа, — сказал он и кивнул на свежевскопанную грядку за окном: — Возился в огороде. Работы там еще предостаточно.
Кей посмотрела в сад.
— Как красиво! — похвалила она. — Вот в чем недостаток жизни в городе: у меня маленький палисадник, и в нем хватает места только для бельевой веревки и горшка с геранью.
— Пойдем! — пригласил он и, кивнув на папку, спросил: — Что это?
— Рисунки… Ты обещал, что оценишь их.
— Ах да! — спохватился Адам. — Конечно!
Он повел ее в гостиную, но Кей пришлось задержаться: о ее ноги стал тереться невесть откуда взявшийся кот.
— Это и есть Сэр Уолтер?
— Он самый.
Кей нагнулась и пощекотала его за ушком.
— Какой вальяжный! Как он себя чувствует?
— Пока хворает, но уже попросил есть, а это добрый знак.
— И никакой он не сноб — не то что настоящий сэр Уолтер[25]! — заметила Кей.
— Это потому, что он решил тебя очаровать, — сказал Адам. — А сноб он неисправимый, уж поверь мне!
Они прошли в гостиную, и Сэр Уолтер милостиво почтил их своим присутствием. Адам сделал жест в сторону стола, и Кей разложила на нем рисунки. Он стал их перебирать, а Кей, стиснув пальцы, ждала. Что, интересно, он скажет? Неужели все эти годы она напрасно мечтала стать настоящей художницей?