— Могу я… — Голос у нее задрожал, но не столько от собственного бессилия, сколько из-за сдержанной ярости, сверкающей в янтарных глазах. — Могу я узнать почему?
Ксавьеро не хотел ее обижать, но она загнала его в угол, и ее следует осадить, чтобы она больше такого себе не позволяла.
— Потому что Кэтрин — это имя будущей королевы, а Кэти — это имя…
— Горничной?
— Совершенно верно.
Ксавьеро увидел, что аквамариновые глаза воинственно зажглись. Его охватило раздражение. У него вот-вот умрет брат, а она устраивает сцену из-за какого-то проклятого имени! Потакать другим он не умел, но сделал над собой усилие.
— Послушай, — примирительным тоном произнес он, — Кэтрин — очень красивое имя. Оно тебе идет. Неужели от тебя требуют слишком многого?
Возможно, он прав, но у Кэти и без этого голова шла кругом от бесконечных запретов, озвученных Флавией.
«Не вставайте, если не хотите, чтобы все в комнате последовали вашему примеру. Не забывайте, что все, кто попытается с вами познакомиться, преследуют собственные интересы. Никому не доверяйте».
Неудивительно, что Ксавьеро такой циник.
Утро Кэти провела с модельершей, которая не смогла скрыть своего удивления, когда увидела ее вещи, привезенные с собой. Кэти были продемонстрированы новые туалеты — туалеты принцессы. Она в изумлении смотрела на все эти необычные наряды, которые модельерша показывала ей с видом фокусника, извлекающего кролика из шляпы.
Большинство молодых женщин с восторгом восприняли бы возможность получить все эти модные вещи, но Кэти волновало совсем другое — не исчезнет ли она — прежняя Кэти — после таких изменений.
И теперь еще это имя…
— Может, стоило посоветоваться со мной относительно имени, прежде чем что-либо решать, — тихо сказала она.
И получила в ответ:
— Учту на будущее.
Кэти чувствовала себя ребенком, которому дали ложку сладкого сиропа после того, как неожиданно сунули в рот горькое лекарство. А как же давно Ксавьеро прикасался к ней! Наверное, поэтому ей казалось, что она вообще перестала существовать.
— Я хочу тебя поцеловать, — вырвалось у нее.
Он поднялся из-за письменного стола и сделал шаг к ней:
— Ты думаешь, я не хочу? Я лежу без сна ночами, зная, что ты где-то рядом. А вокруг твоего дома охрана. Да я сгораю без тебя! — Он со стоном заключил ее в объятия и начал с жаром целовать.
Она тут же растаяла, кровь забилась в жилах, колени затряслись.
— Ксавьеро, — едва смогла вымолвить она, — я хочу тебя.
Он с неистовостью сжал ладонью упругую грудь, думая о том, что может сейчас произойти.
Но зазвонил один из телефонов на столе, и Ксавьеро выругался про себя. Черт бы побрал ее за то, что искушает его своим телом как раз перед важной встречей! Это какое-то умопомрачение.
— Видишь, чего ты добилась? — накинулся на нее он. — Довела меня до того, что я готов обо всем забыть?
— Это плохо?
— Конечно плохо! — Но, посмотрев на ее потемневшие глаза и дрожащие губы, он немного смягчился. — Ты должна научиться понимать, что долг выше любовного желания, и мы, mia bella, не можем заниматься этим сейчас и уж точно не здесь.
Упрек подействовал на Кэти подобно удару ножом. Она ухватилась за спинку стоящего рядом кресла, чтобы не упасть. Господи, она выставила себя полной дурой. Он загружен работой, а она совращает его.
— Прости.
Ксавьеро нетерпеливо покачал головой:
— Забудь. Но если ты сразу усвоишь правила поведения, то не придется извиняться. Есть определенный протокол, который гласит, что нам не следует оставаться наедине до свадьбы. Мы не можем заниматься любовью без того, чтобы не вызвать национальный скандал, а этого я себе в текущих обстоятельствах не позволю… как бы сильно тебя ни хотел. Свадьба послезавтра, так что тебе недолго осталось ждать. Продержишься?
Кэти чувствовала, как краска заливает щеки.
— Зачем ты так говоришь? Я же не… сексуальная маньячка.
Он усмехнулся:
— О, я этого вовсе не осуждаю, mia bella. Твое беззастенчивое желание делает тебя несравненной. Все дело в том, насколько правильно выбрано время. — Он вернулся к письменному столу и взял золотую авторучку. — Итак, твое имя — Кэтрин. Это понятно?
Кэти закусила губу. Что же получается? Он подождал, пока она не разомлеет, а затем, наплевав на ее чувства, добился своего? Но ей ничего не остается, как принять это.
Она согласится, потому что задействована целая цепочка событий, которые нельзя предотвратить, даже если бы она попыталась. На самом ли деле она хочет убежать от всего этого? Убежать от Ксавьеро? Что тогда с ней будет? Вернется в Лондон в книжный магазин? В глубине души она знала, что это невозможно, хотя интуитивно чувствовала, что, оставшись здесь, она еще не раз хлебнет горя и обид.
Итак, Кэтрин Хелен Бертон обвенчалась с принцем Ксавьеро Винсенте Кейусом ди Чезере в маленькой часовне дворца и стала принцессой. Единственными гостями были премьер-министр, министр юстиции, а также Флавия с мужем Марко — помощником принца.
Разумеется, со стороны Кэти не было никого, и этот факт говорил в ее пользу — она приехала на Заффиринтос, не обремененная никакими узами, поэтому не существует возможной угрозы вторжения бесцеремонных родственников — их у нее нет. Никаких душещипательных рассказов и фотографий из семейного альбома. Пресса тоже отсутствовала — было отправлено лишь краткое сообщение в международные информационные службы.
На Кэти было жемчужного цвета длинное платье из шифона, поверх — кружевное болеро. Она предпочла бы платье покороче, но Флавия ясно дала понять, что желания принцессы в данной ситуации не учитываются. Ее наряд должен выглядеть как из сказки, именно о таком маленькие девочки будут мечтать, когда на следующий день в местной газете появятся фотографии.
Кэти старалась оценить изящество платья, украшенного тысячами крошечных жемчужин. Оно сверкало, как и диадема из жемчуга и бриллиантов — настоящих бриллиантов! — в ее тщательно уложенных волосах. Холодный блеск этого великолепия немного пугал. Весь наряд давил своей тяжестью, как бы предупреждая о нелегких испытаниях впереди.
Но она поклялась себе, что будет достойной принцессой. Она станет заботиться о принце ровно столько, сколько он ей позволит, а свои способности направит на пользу людей, живущих в этом цветущем крае.
Не слышно было звона колоколов, когда они вышли из часовни. Их приветствовало только яркое солнце. Кэти ждала поцелуя мужа, чтобы скрепить их союз публично, но его не последовало. Зато его глаза ярко сверкали.
— Итак, Кэтрин, — тихо произнес Ксавьеро. — Как себя чувствует принцесса Заффиринтоса?
— Просто не верится, — прошептала она в ответ.
— Королевская жизнь вообще что-то нереальное. — Он засмеялся. — В этом-то и заключается ее прелесть и опасность.
— Опасность? — не поняла Кэти.
Он обвел загорелой рукой окружавшее их великолепие дворца.
— Конечно. Иногда люди, не рожденные здесь, находят, что все это ограничивает их свободу, либо их безумно пьянит сила власти. Лишь немногие остаются равнодушными к соблазну. Разве ты не видишь опасности, Кэти?
— Да… я понимаю. — Она крепко стиснула пальцами букет белых роз. — Но хотелось бы думать о более приятных вещах в день бракосочетания.
Он смотрел на нее сверху вниз. Белокурые волосы уложены в замысловатую прическу и переплетены блестящими нитями из драгоценных бусинок. Она ослепительно хороша. Облик простой маленькой горничной уже стирался в памяти, хотя, конечно, по своей сути она осталась той же наивной девушкой.
— Да, разумеется, — ответил ей он. — А теперь улыбнись, и мы поедем во дворец, чтобы поздороваться со слугами.
На мраморных ступенях выстроился весь персонал для приветствия новобрачных. Кэти была благодарна Флавии за указания, как себя при этом вести — следует остановиться и произнести несколько слов всего пару раз, а иначе им придется провести здесь целый день.
При виде двух молоденьких девушек — горничных, наверное, — Кэти вдруг охватила тоска по прошлой жизни, той, которую она оставила навсегда. Там главными были чувства, а не правила, и вполне допускалось обхватить мужа за шею и поцеловать его.
Свадебный завтрак проходил в самом маленьком и скромном из трех столовых залов. Хотя слово «скромный» едва ли подходило к такой богато украшенной комнате. Столовые приборы были из золота с вкраплениями рубинов, а хрустальный фужер с дорогим вином был таким тяжелым, что Кэти пришлось поднимать его двумя руками.
В голове не было никаких мыслей, она не могла произнести ни слова, но, кажется, от нее этого и не ждали. А что она знает? Как правильно стелить постель, чтобы простыни не морщили? Важное лицо — это Ксавьеро. Его шуткам смеялись, его замечаниям с интересом внимали.
Кэти сидела и молча слушала, впитывая в себя правила дворцового этикета. Завтрак тянулся безумно долго, блюда следовали бесконечным потоком. Деликатесы были самые немыслимые — Кэти никогда не пробовала таких угощений. Но еда показалась ей слишком тяжелой, к тому же ее подташнивало от волнения. Она хотела одного — чтобы Ксавьеро обнял ее и поцелуями заглушил все страхи и тревоги.
Но их окружала масса людей, а поведение было сковано протоколом. Кэти бросала на Ксавьеро умоляющие взгляды через стол, но он не обращал внимания на ее молчаливые призывы.
К тому моменту, как завтрак подошел к концу, Кэти превратилась в комок нервов. Единственным утешением служил ее красавец муж. Вот он встал, высокий и неотразимый, в темной военно-морской форме, усыпанной медалями, блестевшими так же ярко, как и его янтарные глаза. В эту минуту Кэти переполнило чувство огромной гордости оттого, что она вышла замуж за такого человека.
Не важно, что они недавно ссорились. Теперь главное — то, что она скоро очутится в его объятиях. Она уже и забыла, каково чувствовать его своей обнаженной кожей, но сегодня ночью эта радость непременно ее ждет. Разве у них не было чуда в постели? А ее удовольствие только усилится, потому что она — его законная жена. В их спальне она подарит ему свою любовь, а со временем, глядишь, он тоже полюбит ее.