Эта зараза хоть бы букетиком каким прикрылась. Так некстати вспыхнула во мне ностальгия по давешнему венику. Полцарства за красные розы или набедренную повязку для этого сумасшедшего. Эйфория от выпитого алкоголя давала о себе знать, я была не столько возмущена, сколько мне было просто забавно. Хотелось похихикать над лицами гостей и журналистов, которые не упустили случая нафотографировать себе сувенирных открыток на память. Папе влетит в копеечку выкупить этот компромат. А дяде Леше, судя по всему, придется сменить работу. Вот только в охрану теперь его не возьмут нигде.
— Ну вот и мачо, — отмер от шока Андрей, с ненавистью глянул на меня и смылся куда-то в толпу.
— Поздравляю, — Герман дошел до меня, равнодушно отметила знакомые ямочки на щеках, когда он улыбнулся и галстук-бабочку на шее. — Все твои пожелания исполнены, моя госпожа? Ты больше не будешь наказывать меня плеткой?
Пришедшие в себя немного гости тут же снова потеряли дар речи и способность здраво мыслить, услышав эти слова. Представляю, какие они выводы сделали. Все. Мне кранты. Папа мне этого не простит. Такой удар по его репутации.
— Потанцуем? — протянул руки ко мне.
— А вот этого в моем заказе не было, малыш, — промурлыкала в ответ, помирать так с музыкой. — Что ты здесь делаешь? — прошипела ему на ухо, приблизившись на достаточное расстояние и с трудом отводя взгляд от того, что находилось у него ниже талии. — Я не ясно выразилась? Я не хочу больше тебя видеть, никогда.
— Это мы еще обсудим, — беспечно отозвался он и снова улыбнулся.
— А вот и второй претендент, — папа явился, видать доложили уже о творящемся безобразии. — Лера, что происходит?
Папуля подчеркнуто обращался только ко мне, делая вид, что обнаженного мужика рядом со мной нет.
— А ничего! — бросилась на защиту амбразур, которые в пьяном угаре стали тоже по колено. — Ты хотел видеть всех? Вот они те самые все, в том виде, в котором сможешь сразу оценить, чего для дочи припасено. А то все время коты в мешке, да коты в мешке. Пока штаны не стянешь, не узнаешь, что тебе досталось. Что-нибудь достойное или так себе.
— Лера! Что ты несешь?! — взбесился папочка и схватил меня за запястье. — Ты напилась? Когда только успела! Сейчас же…
— Что, по попке отшлепаешь? — нахамила, не дав отцу договорить. — Все, мы сваливаем. Подарки откроете сами. Чаоооо, — пьяно протянула прощание.
Остатки здравого смысла пытались сигнализировать, что следовало бы держать себя в руках, но пьяная удаль так и перла из меня. Выкрикнув "Йо-хо-хо!", схватила первого попавшегося официанта в объятия, от чего тот чуть не уронил поднос с бухлом. Ухватила сразу две стопки и опрокинула их в себя. Кажется коньяк и водка. Хорошо-то как! Мысли о том, что завтра будет плохо, очень плохо и организму, и совести, были запинаны алкоголем до полудохлого состояния. Еще две стопки ухвачены с подноса оцепеневшего официанта. Пришлось увернуться от папочки, который наплевав на приличия, которые были попраны еще в момент появления Германа, теперь попирать было нечего, попытался отнять мою законную добычу. Не тут-то было, тем, кому море по колено, раз плюнуть — сохранить стянутое. А то, что пострадало платье дамы, стоявшей прямо на моем пути — ходят тут всякие — так всего лишь посыпать пятно солью и никаких проблем.
— Я позвоню в милицию! Это форменное безобразие! — завопила потерпевшая.
А не надо было надевать такое длинное платье, удивительно, что дама раньше не оказалась в одном белье. Ее спутнику не откажешь в координации и умении не оттаптывать длинные подолы.
— Ой, — я прикрыла рот пустой стопкой. — Я не хотела! Честно-честно! А грудь у вас еще ничего.
Дама взвизгнула и попыталась скрыться в неизвестном направлении, но народ, наслаждаясь скандалом, слишком уплотнился, чтобы ей так легко удалось это дело. А счет-то за компромат растет. Придется и госпоже, как ее там, не помню, тоже раскошелиться. А если не заплатит… будет щеголять в неглиже на первых страницах желтых газет. Ой, как мне весело! Как же мне весело.
— Так как насчет танца? — снова возник на моем пути Герман.
— Так стриптиз не получится, — заплетающимся языком поведала я. — Ты уже отстриптизил. Разве что бабочку снимешь?
— Как прикажет моя госпожа, — с издевкой сказал он, снял галстук и вручил его мне. Пришлось отдать мешающиеся стопки дяде стоящему рядом. Как, однако, за последние минуты поменялась форма одежды официантов, с белой на черную. Чудеса. — Все ради вас. Наша служба никогда не совершает промахов.
— Так было до вашего п-п-появления в этой самой службе, хи, — хихикнула в ответ, кокетливо покрутила галстуком-бабочкой перед его носом.
— Так служба и опасна, и трудна, — хмыкнул он и добавил. — Потанцуем?
— Нет, — ответила и, покачнувшись, направила стопы к выходу. — Не хочу. Хочу в клуб для дам.
Папочка куда-то испарился, видать организовывать службу поимки двух дебоширов. Но нам и без него хорошо. Да и не хулиганим мы совсем. Нам просто весело. Мне и Герману. А какой он, оказывается, компанейский парниша. Дотопала до выхода, успев отдавить ноги паре мужчин, которые зачем-то тянули руки ко мне. То ли помочь, то ли пощупать на предмет подлинности пытались. А я все равно быстрее. Вот только дверь упорно уворачивается, не давая мне достойно покинуть светский раут.
Две ручки, за которые надо было потянуть, чтобы открыть дверь и выйти, заставили меня задуматься. И как работает эта конструкция, скажите на милость? В каком порядке дергать за ручки, чтобы выйти? А на вход работает другая комбинация? Вот кто придумал столько много лишних деталей для такого простого предмета как дверь? Несколько раз ухватив воздух, пришла к выводу, что надо целиться каким-то более хитрым способом. И начинать стоит не с верхней ручки, а с той, что пониже. Эх, мне бы сейчас оптический прицел не помешал бы. С пятой попытки все-таки нашла ту самую кнопку — ручка повернулась, когда на нее нажала, дверь послушно распахнулась и я последовала походкой моряка в мир, завоевывать место под солнцем. Жалко, что оно зашло, а то бы я так хорошо бы полежала на том газончике слева. Травка такая зеленая, мягкая. Ляпота. Птички поют.
— Может, все-таки поедем уже? — возник рядом со мной обнаженный мужчина не моей мечты.
— Ух ты! Ты-то мне был и нужен! — повисла на шее опешившего Германа, мной овладело игривое настроение. — Смотри какой газончик красивый! — кивнула на облюбованную мной травку.
— Предлагаешь окончательно шокировать твоих знакомых и отца? — уточнил мужчина.
— А тут нет моих знакомых и папа куда-то пропал, — фыркнула я. — Ты такой сексуальный.
— Воробышек, поехали домой, — потянул меня к машине Герман. — Ты не совсем отдаешь отчет в своих действиях. Не надо было столько алкоголя пить притом в столь короткий промежуток времени.
— Ой, какой ты правильный. Вот только что в таком случает ты делаешь в моей жизни? — настроение резко поменялось, и я вырвалась из его объятий.
— Ты не поймешь, — упрямо поджал губы.
— Ну да, я отличаюсь особой тупостью и несообразительностью, — кивнула головой.
Ну и фиг с ним:
— Какая киса красивая! — сорвалась с места и попыталась поймать животное, которое услышав мои вопли, предпочла ускорить свой пробег по чужой территории. — Кис-кис-кис, моя хорошая.
Животное, громко мяукнув, вырвалось из рук прыткой меня, не забыв оцарапать.
— Ой, — слезы сами полились из глаз. — За что? Я же погладить хотела.
Кот на заборе — уверена, что не кошка, только коты могут так исподтишка и от всей души цапнуть — обернулся на недовольную меня, дернул хвостом, недовольно мявкнул и был таков.
— Ну не плачь, — рядом со мной присел на корточки уже одетый Герман.
— Голый ты смотрелся лучше, — буркнула в ответ и поднялась, не желая с ним разговаривать.
— Лерочка, милая Лерочка, — от дома спешила к нам дама в красном платье.
Кажется жена одного из папиных так называемых друзей. Как ее звали? Вроде Лапина Александра.
— Чего надо? — не совсем вежливо, но настроения разводить политесы нет.
Размазала кулаком остатки краски, смешанной со слезами, по щекам и воинственно шмыгнула носом.
— Лерочка, понимаете, — дама перешла на шепот когда дошла до нас и, воровато оглядываясь, подхватила меня под руку, чтобы отойти чуточку подальше от Германа. — У меня к вам очень важный вопрос.
— А подождать он никак не может? — неохотно последовала за ней, в поисках подобия интима.
— Понимаете, — шепот был горячий, быстрый, словно дама одновременно и хотела, и боялась вести разговор. — Мы с Саней, очень любим разнообразить нашу интимную жизнь.
— А мне что до нее? — удивилась и тут догадалась, курица. — Вы что? Меня третьей приглашаете?
— Нет, что вы, что вы, — засмеялась дама и замахала на меня свободной рукой. — Как можно! Я просто хотела у вас попросить телефончик конторы, в которой вы наняли этого молодого человека, — покосилась она на Германа.
Я тоже вслед за ней обернулась назад, мужчина стоял и делал вид, что любуется звездами на небе, затянутом тучами.
— А вам зачем? — проявила верх тупости.
Пока оглядывалась, успела заметить, что часть гостей, еще не насладившихся скандалом сполна, высыпала из дома, а так же, что папуля спешит поговорить со мной по душам. Какая я популярная.
— Ну, я же уже говорила, — вздохнула дама в красном.
— Ой, не могу. А вы уверены, что оно вам надо? Контора не простая, обычной платой не обойдетесь, — недовольно фыркнула я, пытаясь найти в словах Александры подвох.
— Да хоть душой дьяволу готова расплатиться, — плотоядно улыбнулась дама и посмотрела сальным взглядом на Германа.
— Герман! — позвала я, когда он подошел спросила. — Слышь, тебя хотят.
— Ты? — оживился он, хоть догадываюсь, что притворяется зараза, все-то он понимает и кто, и чего хочет. — Да хоть сейчас. Вокруг столько зрителей.
— Лера! — папуля домчался до нас. — Я требую объяснений.
— Все чего-то требуют, все чего-то хотят, — отобрала конечность у дамы и уперла в бок. Отставила в сторону ногу и продолжила. — А я что? Не человек, да?