— Нельзя, нельзя, сейчас ничего нельзя, — горячечно шептал старик, блестя сумасшедшими глазами. — Он не должен умереть. Нельзя его душу в ад отправлять. Нельзя.
Звучало это так, будто господин Антонов себя уговаривает чего-то не делать. Холодный пот струился по бледному лицу, руки дрожали, даже та, которая держала сердце Фрэнка, зубы отбивали барабанную дробь, губы кривились. Ему тяжело давалась борьба с собой, а так же удерживание бывшего друга в этом состоянии. Но когда Морис, уставший, выжатый как лимон, откинулся обратно на подушку, Фрэнк рухнул на пол бездыханной куклой.
— Помогите, — просипел господин Антонов и нажал на кнопку вызова медсестры. — Помогите.
Медперсонал, как и положено ему в хороших клиниках, явился быстро на зов. И закрутилась суета не только вокруг признанного больного, но и вокруг Фрэнка, который так и не приходил в себя. Скоро его увезли, под капельницей, на каталке в отдельную палату. И никто из врачей и сестер не заметил довольной улыбки на губах более-менее живого пациента.
Кусок четвертый
— Жизнь, а жизнь… а может мне лучше умереть?
День начался с отрицательных эмоций и с отвратительнейших ощущений. Ну зачем я вчера столько выпила? Вечер вспоминался смутно, отрывками. А это говорило о том, что если не помню плясок нагишом при свете луны возле столба, то это не значит, что их действительно не было. Весь перечень подвигов, судя по всему, озвучит мне сегодня папа. От одной мысли об этом заранее муторно, а если прибавить к этому и похмельный синдром, то состояние ухудшается в геометрической прогрессии. Когда кошки на душе начинают водить дружбу с головной болью, тошнотой, сухостью во рту и общим гадостным состоянием, сразу возникает вопрос… А стоит ли жить дальше? Так же смутно помнилось то, что мы вытворяли с Германом в машине. Хорошо, что в этом лесочке не нашлось маньяка, страдающего вуайеризмом. Такое было поле для подглядывания.
С трудом оторвала голову от подушки. Мир сделал кульбит перед глазами, и затошнило в два раза сильнее, чем в тот момент, когда открыла глаза. Уронила голову обратно на подушку. Как же мне плохо! И Германа с рассолом в руках не наблюдается. Куда подевалась эта зараза? Мысль, что очень странно, что его нет, пробилась сквозь помехи в мыслетельном процессе. Обиделся что ли? Но надолго моих попыток осмыслить странности в его поведении не хватило. Слишком худо мне было. Да и с каких это пор то, что он не является с завтраком в постель, в данном случае с банкой рассола, стало странностью? Уже успела привыкнуть к нему, что ли?
Помогла мне подняться с кровати жажда. Иначе бы и до вечера не сползла с ложа. А так, подгоняемая засухой во рту, кряхтя и поминутно закрывая глаза — мир плясал чечетку при каждом резком движении, а в голове бабахал набат — все-таки спустилась с постамента на грешную землю. Вертикальное положение удавалось сохранить с трудом, но кое-как, переваливаясь как беременная страусиным яйцом утка, добралась до кухни. Здесь тоже не наблюдалось кареглазого индивидуума. Но это сейчас не так волновало меня, как желание выпить и желательно не воду. Открыла холодильник, рассола не обнаружилось. И не мудрено, в прошлый раз разбила банку, которая вряд ли изначально была прописана в моем холодильнике. Скрипя проспиртованными мозгами, попыталась сообразить, что будет лучше, тяпнуть водки, а значит рыться в шкафах в поисках никогда не водившегося у меня продукта, или выпить воды. Про таблетки антипохмелина можно было только мечтать. Организм, который при слове "вода" замутило с новой силой, подсказывал правильный вывод — искать спиртосодержащую продукцию. Но вот до магазина за поллитрой я точно не дойду.
В голову пришла "блестящая" идея. Свистнуть из окна папину охрану и приказать им принести опохмелку. А если на дежурстве сейчас те самые ребята, которые нас с Германом в лесу нашли, то они согласятся на что угодно, за данное мной обещание промолчать о том, что теряли меня из виду на какое-то время. Шантаж хорошее дело, главное с умом к нему подойти.
Ничего лучше, чем обозреть через окно окрестности, мне в голову не пришло. Еще более умная мысль явилась следом… Зачем смотреть через стекло, когда можно распахнуть форточку? Высунула голову в открытое окно, форточки мне показалось мало, окинула мутным взглядом двор, заметила знакомую машину у тротуара и призывно замахала рукой. В связи с тем, что осень еще только началась, листвы на деревьях было более чем достаточно. Меня в связи с этим обстоятельством никто не заметил. От махания рукой сильнее застучало в голове, и еле удержалась от того, чтобы не полететь вниз.
План А не сработал, пришлось применить план Б.
— Ребята! — попыталась крикнуть охране.
Голос сорвался на половине слова, и окончание прозвучало не громче комариного писка. Затошнило еще сильнее и какое-то время молчала и не замечала, как под окном остановился какой-то прохожий и задрал вверх голову. Как только чуточку почувствовала себя легче, снова кинула взгляд вниз и в парне узнала одного своего старого знакомого. А точнее одноклассника Лешку, свою первую любовь. Парень в школе нравился почти всем девчонкам, и каждая мечтала оказаться в его объятиях, и я в том числе. Как же страдала, глядя на него издалека, вздыхая и не надеясь ни на что, молодой человек вообще не обращал на меня внимания. Его не интересовали ни мои деньги, ни моя симпатичная мордашка. А я скрывала первую влюбленность под маской высокомерия и равнодушия. Давалось это сложно и слез ночью в подушку проливалось много, очень много. Потом школа завершилась, на выпускном балу он даже ни разу не подошел ко мне. Тогда-то и перелистнула эту страницу. А потом институт, потом Герман. Даже не вспоминала о Лешке последнее время. А тут он собственной персоной.
— Чего вам надо? — крикнул он мне.
Я же словно прикусила язык, но сил отшатнуться от окна не было, да и страх сделать лишнее движение, которое отольется головной болью и тошнотой, держал меня на привязи.
Молодой человек пожал плечами и двинулся дальше по своим делам. А я молчала, пока он не стал невидимым для меня. Как он ушел, подождала немного, чтобы быть точно уверенной, что он меня не услышит и вернулась к созерцанию автомобиля. Все-таки мой писк достиг не только ушей парня, но и папиной охраны. Вон, забыли про конспирацию и вывалили всей когортой пялиться на мои окна.
— Э, Лера? — как-то неуверенно спросил один из амбалов.
— Нет, царица Савская собственной персоной, — сипло отозвалась я.
— Э, что… кхм, — замялся мужик, не зная, видимо, как сформулировать вопрос. — Что случилось?
Его сотоварищи по несчастью все так же стояли, вытаращив глаза и потеряв почему-то дар речи.
— Сбегайте, эм, в аптеку, — в последний момент как-то смутилась на весь двор опохмел просить. Вон уже дети на детской площадке головы вверх задрали и тычут в окно пальцами. — Мне настойка пустырника срочно нужна. Пару баночек. Купите?
— Д-д-да, хорошо, — заикаясь, сказал охранник. — Купим. Двух точно хватит?
— Что? А, да, хватит, — не сразу сообразила что спрашивает.
Только когда один из амбалов почесал в аптеку, а другие вернулись в машину, вспомнила, что можно было бы и мобилой воспользоваться. Сначала номерок спросить из окна, а потом позвонить. В похмельную голову умная мысля, приходит только опосля.
— Так это точно ты! — восклицание снизу заставило мои шестеренки в мозгу, вертящиеся со скрипом, переключиться на осмысление информации поступающей с улицы.
Снова высунула голову из окна, борясь с головокружением и… замычала, увидев Лешу, который гипнотизировал мои окна. Хотелось от стыда провалиться сквозь землю. Если он не ушел далеко, значит, слышал весь разговор. И что он подумал про меня? Что я алкоголичка со стажем? Опохмеляюсь настойкой пустырника? Но в том-то и дело, что большая часть будет правдой. Вычеркнуть "со стажем" и вписать "начинающая" и вот она истина во всей своей неприглядности. Поэтому и мычала как дойная корова, которой уже невтерпеж дождаться, когда же доярка за дело возьмется.
— Прекрасно выглядишь, — иронично прокомментировал Леша. — Глаз не оторвать. Вот только сразу не признал.
В его голосе было столько насмешки, что похмелье даже начало сдавать свои позиции. На первый план вылезло желание заглянуть в зеркало и понять, что парень имеет в виду.
— Болеешь? — продолжил дальше издевательство надо мной молодой человек. — Нервы пошаливают или еще какие проблемы? Пустырник-то тебе зачем в таком количестве?
— Отвали, — прохрипела в ответ, не выдержав его издевок. — Иди куда шел. Ладно?
— Пойду. Вот только может тебе сразу антипохмелина заказать стоило? Чего стесняться, вокруг все свои, почти родные. Сосед соседу друг и товарищ, — эта сволочь и не думала оставлять меня в покое.
С грохотом захлопнула окно так, что чуть не вылетели стекла, чтобы не слышать больше насмешек остряка. И принесла же его нелегкая. Надеюсь, что он здесь проходом, а не на постоянно. А то же сживет меня со свету. И чем он раньше привлекал меня, ехидна такая?
Добрела до ванной, включила свет, зашла и замерла, не в силах оторвать глаз от своего отражения. Действительно, и мама родная не признает в этом страшилище меня. То-то Герман скрылся в неизвестном направлении и не появляется. Я б сама от себя сбежала бы, была б возможность. Но от себя не спрятаться, не скрыться. Остается только любоваться и с сегодняшнего дня начинать носить паранджу. Чтобы соседи не признали и пальцем не тыкали, смеясь и комментируя: "Это она из окна опохмел заказывала". Но паранджа потом, после того как отмою физиономию от потеков краски и глаза от черных кругов, тушь… Ох, как хорошо она размазалась. А так же распутаю оригинальную прическу под названием "щетка после десяти лет использования". Опустила взгляд на платье, оторвавшись от созерцания отражения, жеванное, что и требовалось доказать. А пятна на вполне определенных местах как бы намекают, что стоило бы после любовных утех принять душ и сменить одежду. Да бомж, который ежедневно роется в помойке возле дома, и то выглядит презентабельнее чем я сейчас. Еще бы Леше не ржать надо мной. Сама бы такую деваху в окне увидела бы, брезгливо поморщилась бы.