Давно заготовленная квартира в маленьком городке соседней области и затаренные бакалеей шкафы в съемном жилье ждут своего часа и он пробил. Какое-то время придется пожить в отрыве от людей, но к такому развитию событий дядя Леша был готов. Можно будет выезжать в соседние городишки, и пользоваться таксофонами. Это даст небольшую отсрочку, потом придется менять место лежки, но пока…, пока можно раздавать ценные указания. И Лерку можно будет отыскать и спрятать, но все это лучше сейчас делать на расстоянии. И машину придется бросить тоже сейчас. Чем позже менты нападут на след и станут задавать неудобные вопросы о Стасе, о подчиненных, тем лучше. Стоило еще позвонить бойцам в доме, но это все потом, по дороге. С таксофона, на какой-нибудь заправке, тоже можно сделать звонок. Но лучше чтобы в черте города. Меньше возможностей, что засекут направление лежки.
Утром не было ни Германа, ни завтрака в постель. Проснулась с тяжелой головой, чувствуя себя очень вялой и несчастной. Долго пыталась понять, где нахожусь, спросонья это удалось не сразу. Но потом пришли воспоминания в полном объеме, и захотелось завыть волком. Сдержалась, пора вырабатывать в себе выдержку и характер, поднялась, одернула футболку, коротковата, но придется выйти в люди, то бишь к Леше, в таком виде, хотя… На стуле лежали шорты — обрезанные по колено джинсы с бахромой по краю — и ремень. Одежа была велика, но затянула ремень и пусть выглядела нелепо, но можно было не опасаться того, что Лешка воспримет мою одежду как сигнал к действию. Конечно, вчера он не позволил себе ничего такого. Но все равно как-то не по себе. До сих пор дрожь пробирает при воспоминании о козле, который собирался мною попользоваться в лесу. Жалко, что нельзя полноценно вымыться, ощущение его пальцев на руках до сих пор еще живо.
А все-таки Лешка жук. Уснула на диване, а проснулась в кровати. Перетащил, вредина, хоть так, но на своем настоял. Звук льющейся воды на кухне отвлек меня от мыслей о бывшем однокласснике. А точнее натолкнул на другие мысли о нем. Кошеварит что ли? Но прежде чем идти проверять предположения, направилась в ванну, умываться. Отражение в зеркале не порадовало. Синяк расположился некрасивой кляксой на щеке, губы, от удара того урода, были припухшими. Выражение глаз затравленное и вообще не понравилась сама себе, выглядела загнанным в ловушку зверем, который отчаялся найти спасение.
Умылась и после того как тщательно вытерла руки и лицо, решила взглянуть на ранение. Задрала футболку, глянула на повязку и поняла, что сама не решусь ее снять, ведь потом не смогу вернуть все как было. Поэтому лучше будет попросить Лешку глянуть, хоть и не хочется. Стоило еще придумать, как не дать ему вмешаться в мои дела. Не хватало только, чтобы у него возникли проблемы из-за меня. Дошла до кухни, Лешка занимался жаркой омлета и стоял ко мне спиной, но, видать услышал, как я вошла, потому что сказал не оборачиваясь:
— Доброе утро. Как спалось?
— Нормально, — зябко поежилась, его хлопоты у плиты вызвали непрошеные воспоминания к жизни.
— Садись, — мельком глянул на меня и кивнул на стул. — Сейчас будем завтракать.
— У тебя, наверное, много яиц уходит, когда ты живешь один? — задала идиотский вопрос, чтобы нарушить молчание, которое мне казалось тяжелым и гнетущим.
— Что? — немного опешил он, пытаясь въехать в то, что я произнесла. — А, да… Яиц много расходую. И замороженных пельменей и блинов. К моменту, когда возвращаются родители, зверею окончательно и теряю человеческий вид.
— Это как? — его замечание показалось мне забавным.
— А вот так! — рявкнул он и скорчил зверскую рожу. Не выдержала, прыснула, таким смешным он выглядел сейчас.
— Ой, не могу! Ну ты даешь! — подняла вверх кулак с поднятым вверх большим пальцем, после того как отсмеялась. — Класс!
Лешка вернулся к готовке, а я занялась разглядыванием кухни — вчера не в состоянии была рассмотреть все, как следует — и пережевыванием невеселых мыслей.
— Ну что, царевна-несмеяна, завтрак готов, — снова отвлекся он от плиты и улыбнулся одними глазами.
Поднялась с табурета, подошла к разделочному столу и махнула рукой в сторону сушилки для посуды, устроившейся на поверхности из полированного камня:
— Тарелки здесь взять?
— Здесь, — согласился он, с недоверием наблюдая за тем, как беру посуду, вилки, ножи и несу это все на обеденный стол.
Окончательно Лешка отмер, когда аккуратно расставила все это на столе, и услышал мое насмешливое:
— Я, конечно, белоручка, но не до такой же степени!
— Ага, — буркнул он, взял за ручку сковороду, отпилил лопаточкой половину омлета, подошел к столу и разложил порции по тарелкам, упорно избегая смотреть на меня.
Странно, почему он отводит взгляд? Впрочем, какая разница. Моя задача переубедить его не вмешиваться в мои дела, пусть помощь бы и не помешала. Но сначала лучше позавтракать.
Омлет пришлось запихивать в себя силой. Аппетита не было и только понимание того, что плохое самочувствие и слабость мне совсем ни к чему, подталкивало к механическому, без ощущения вкуса, пережевыванию пищи. Пока ели, молчали, я упорно разглядывала окно и цветы, стоящие на подоконнике, Леха упорно смотрел в тарелку, только закипевший чайник отвлек его от рассматривания омлета. Парень ведет себя так, словно провинился в чем-то.
В упор посмотрела на молодого человека, почувствовав мой взгляд, он и сам оторвался от рассматривания стола и тарелки.
— Знаешь, я тут подумал…, - повертел он вилку в руках и отложил в сторону. — Может тебе не стоит пока возвращаться домой?
— Почему? — нахмурилась в ответ, но взора не отвела от голубых глаз.
— Подумай сама. Если твой дядя Леша заберет тебя, то посадит под колпак, и ты носа высунуть из дома не сможешь, а значит и узнать что-нибудь сверх того, что сообщит тебе начальник СБ.
— Допустим, — хмыкнула и снова уставилась на цветы. — И?
— Кроме этого, — начал он горячиться, — подумай сама. У дома бродят какие-то типы, сама говорила, а значит, узнают, что ты вернулась, и снова могут попытаться тебя убрать, — Лешка нервным жестом взъерошил волосы, чувствовалось, что он хорошо обдумал то, что говорил сейчас и собирался отстаивать свою точку зрения.
— Хорошо, но ты понимаешь, что меня все равно будут искать? Раньше или позже, а найдут. Оставаться здесь я не могу…
— Почему? — не дал мне договорить парень.
— Что почему?
— Почему не можешь остаться?
— Причин много. К примеру, потому что не могу до бесконечности сидеть на твоей шее. Пожалуйста, дай договорить, — протянула руку и дотронулась до его пальцев, останавливая его возражения. Лешка явно собирался снова перебить меня. — Кроме того, что не хочу вмешивать тебя, есть и другие причины. Ты, можно сказать, мой сосед, а значит, бандиты шатаются где-то неподалеку. Высуну нос на улицу и, кто знает, чем это закончится.
— Я могу одолжить тебе парик, — выдал дурацкую идею Леха. — Знаю, глупая мысль, — но тут же загорелся другой идеей. — Слушай, ну это же все решаемо. Я ж хотел вот что предложить. У моей бабушки есть домик в деревушке. Конечно удобств там никаких. Воду придется из колодца таскать. Единственно, что газ в баллоне можно купить и плита под это дело имеется. Не уверен, что тебе там понравится. Но это выход. Там можно попытаться переждать проблемы. Скучно, конечно, будет. Правда есть много книг, бабуля знатная книгочейка.
— Все хорошо. Но как-то не совсем понимаю, зачем убегать из города. Дядя Леша сможет меня защитить. И потом, я могу совсем не подставлять тебя. Достаточно позвонить откуда-нибудь с улицы и договориться о том, чтобы меня забрали. Мне не хочется рисковать и твоей жизнью. Ты никаким боком к этой истории не относишься, а может достаться и тебе, — поднялась с табурета, собрала грязную посуду и отнесла в мойку. Приступив к мытью тарелок, продолжила. — А если судьба умереть, то где бы я ни пыталась спрятаться от смерти, уйти от нее все равно не получится.
— Глупости! — резко заметил недовольный парень. — Глупости! Никакого рока не существует. Каждый сам вершит свою судьбу. И если ждать смерти сложа руки, от нее действительно никуда не деться. Как говорят, на Бога надейся, а сам не плошай и это верно. Главное поставить цель и добиваться ее, а отговорки вроде судьбы, это глупость и чушь.
— Я решила, Леш. Не имею права тебя подставлять. Поэтому позвоню дяде Леше, договорюсь обо всем и не буду больше тебе надоедать. Не сердись и не обижайся. Я тебе очень благодарна и буду еще более благодарна, если ты не станешь вмешиваться. Это не твоя война, извини.
— Ну как знаешь. Думай сама, — явно надулся, но знаю, что поступаю правильно.
— Вот и договорились. Правда, еще немного тебя побеспокою. Где можно мои вещи забрать?
— На балконе, — хмуро ответил парень, рассматривая ногти на руках. — А насчет деревни все-таки подумай.
— Спасибо. Я обязательно подумаю, — это сказала, снимая свою одежку с веревки, натянутой на балконе.
— Может все-таки стоит избавиться от вещей? — задал он важный вопрос.
— Как? Сжечь негде, а это самый верный способ. Выбросить на помойку, тоже не дело. Могут найти. Придется носить самой, дабы не скомпрометировать невинных людей.
— Когда хочешь позвонить? — парень говорил сухо и коротко, выражая тоном неодобрение в отношении моих планов.
Но можно сказать ему спасибо за то, что не стал отговаривать.
— А чего тянуть кота за хвост? Оденусь и пойду в бой, — остановилась напротив парня по дороге с балкона в ванну. — Не сердись. Не люблю вешать свои проблемы на посторонних. Привычка такая.
Попыталась улыбкой разрядить натянутую атмосферу, но не получилось. Лешка даже не посмотрел на меня, рывком поднялся с табурета, прошел мимо, словно меня рядом и не было, остановился у двери на балкон и коснулся пальцем листка растения, стоящего на подоконнике, рядом с дверью:
— Я провожу тебя, и это не обсуждается. Пока не сдам с рук на руки в целости и сохранности, не успокоюсь.