— А ты знаешь, что все время нашего знакомства я использовал тебя? — слова Германа прозвучали пощечиной.
— Я догадывалась, — отвернулась, пряча наворачивающиеся слезы. Мужчине незачем знать, что сейчас он больно ранил меня. Зачем ему мои проблемы и чувства? — Я догадывалась, что была тебе нисколько не интересна. Зачем ты вернулся? И что с тобой происходит? Это не опасно?
— Лера! — повысил голос Герман. — Ты слышала, что я сказал? Я использовал тебя, в своих, отнюдь не благородных, целях. И ты все еще хочешь знать, что со мной происходит?
— Не имею права? — сглотнула ком в горле и повернулась к мужчине лицом. — А может именно потому, что ты использовал меня, ты можешь и обязан дать мне хоть какие-нибудь разъяснения. Ты об этом не думал? С позиции порядочности и человечности не приходилось рассуждать? А может, попробуешь? Быть честным и откровенным до конца. Или кишка тонка?
— А захочешь ли ты знать ту правду? Уверена, что потянешь? — голос Германа, обретший до этого более бодрую окраску, снова потускнел.
Леха, сходивший куда-то в комнаты и вернувшийся оттуда с ноутом под мышкой, с интересом прислушивался к нашему разговору, впрочем, как и баб Маша, которая, крутясь возле плиты, держала ушки на макушке и даже не вставляла ни слова в наши разборки.
— Я хочу и имею право знать правду, — смотрела прямо в карие глаза, твердо проговаривая каждое слово.
— Сейчас не время и не место, — устало произнес Герман и отключился.
— Нет! — попыталась подхватить тяжелое тело, которое как в замедленной съемке заваливалось на бок.
Но силенок удержать не хватило, мужчина все-таки упал на пол, мне удалось только смягчить падение. Глотая слезы, пару раз ударила Германа по загорелым щекам. Возглас баб Маши на несколько секунд отвлек меня от процесса. Проследила за ее взглядом и тоже чуть не вскрикнула. Леха тоже осел на пол, а все то, что проделал Герман, чтобы скрыть ссадины и кровоподтеки, исчезло в один миг, и Леха предстал перед своей бабушкой во всей красе. Бабуля же оказалась неробкого десятка и энергично, как до этого за готовку, взялась за болящего внука. А я не знала куда бежать и что делать. Судорожно всхлипнув, постаралась взять себя в руки. Ревом делу не поможешь, и от него все здравые мысли разбегаются. Так что отбрасываем панику и думаем, что можно предпринять.
— Врач в деревне есть? — обратилась к баб Маше, которая причитала над внуком и не забывала ковыряться в шкафчике, который располагался как раз рядом с потерявшим сознание Лехой.
— Какой врач? Нету у нас врачей. Давно нету. Надо в город ехать за врачом, — сказала баб Маша и достала из шкафа засаленную баночку темного стекла. — Будем сами лечить, а вот после вы мне все-все-все расскажете.
Она отвинтила белую крышечку и попыталась ногтем поддеть пластиковую пробку, но так не поддавалась, тогда она распорядилась:
— Нож подай, там, на столе.
Пришлось отвлечься от бездыханного Германа и прижимания его головы к себе и подать требуемое.
Баб Маша подсунула открытый флакончик под нос Лешки, тот пару раз чихнул и открыл мутные глаза:
— Где бук? — первым делом спросил парень.
Следующим на очереди был Герман, на которого нашатырь, а в бутылке был он, вообще не подействовал. Чувствуя, что паника, которая до этого только подымала голову, усиливается, заломила руки и попросила:
— Баб Маш, а позвонить откуда можно? Нужно вызвать скорую. Вдруг Герман умрет? Пожалуйста!
Старушка бросила на меня острый взгляд:
— Скорая часа два ехать будет, если вообще приедет. Без врача обойдемся. Спит твой касатик. Просто спит.
— Но, — посмотрела полными слез глазами на Германа и не стала озвучивать рвущиеся с губ слова о том, что он в сне не нуждается.
Наклонилась над мужчиной, снова, как и на улице, приложила ухо к его груди и с облегчением услышала, как бьется сердце, ровно, только медленно.
Баб Маша зашептала что-то над Лешей, больше не обращая на меня и Германа внимания, а я решила пока помолчать и понаблюдать, чутье подсказывало, что старушка не так проста, как кажется на первый взгляд.
— Деревенская ведьма я, — ответила на невысказанный вопрос баб Маша, после того как закончила бормотать. — А твой-то просто устал очень, надорвался, поэтому спит.
Хотела возразить, да прикусила язычок. Я же не знала предела возможностей Германа, а так же того, скольких сил ему стоило вытащить нас с Лешей из когтей Евгения Анатольевича. Не удивительно если перенапрягся и устал.
От слов баб Маши стало как-то легче, я почему-то безоговорочно ей поверила и успокоилась. Даже удивительно, но думать я стала уже не о том, как бы вызвать врача, а о том, что стоило бы перенести Германа на более удобное место.
— Сейчас кровать покажу, правда тащить своего мужика придется самой, а потом и с Лешей мне поможешь, одной мне не осилить, — снова угадала направление моих мыслей бабуля. — Вижу гости вы непростые, придется потом нам долго с вами беседовать по душам. Как же ты на Лешку похожа, девка, как похожа.
— В смысле похожа? — удивилась я.
— Идем, покажу, куда своего тащить будешь. Осилишь ли? Больно хлипка ты.
— А другого выхода и нет, — развела руками и пошла за баб Машей, понимая, что ответа на вопрос не будет.
Комната была рядом с кухней, в которой мы находились до этого, да и кровать оказалась невысокой. Можно было приступать к делу, поплевать на ладони и приступать. Процесс переноски Германа описывать не буду, стоит только сказать, что вспотела я как мышь, утащившая кусок сыра больший по размеру в несколько раз самой себя. Каждый раз, когда приходилось останавливаться, чтобы передохнуть, думала что все, больше не смогу сделать ни шага, хотелось расплакаться от собственной беспомощности и плюнуть на все. Но потом приходило понимание, что никто кроме меня этого не сделает и я снова подхватывала мужчину подмышки и тащила волоком к кровати. Недлинный путь до кровати показался мне вечностью, хорошо, что на кровать взгромоздить Германа помогла баба Маша. Пусть ее помощь была не сильно ощутима, но все-таки мы это сделали, мучжина лежал на кровати и не думал приходить в себя.
Рухнула было на табурет, стоящий возле стола, у окна, но долго рассиживаться не стала. Следовало еще заняться Лешкой. Но с ним получилось проще. Достаточно было подставить плечо, и молодой человек, который уже приподнялся на локтях и сидел, оперевшись спиной о стену, поднялся на ноги и поковылял до другой палаты неожиданного лазарета. По бледному лицу и закушенной губе было понятно, что Лехе приходится нелегко. Но как только он улегся и заботливая баба Маша поправила подушки у него под спиной, тут же вытребовал бук в собственное пользование. Включил его и уставился на меня испытующим взглядом:
— Бабуль, ты могла бы оставить нас одних? Я хочу с Лерой поговорить.
Старушка понятливо кивнула головой, кинула на меня острый взгляд и сказала:
— Недолго только, я тебя лечить буду. Как раз подготовлю все, — и вышла на кухню, прикрыв за собой дверь в комнату.
Я подозревала о чем может быть разговор и меньше всего хотела бы отвечать на Лешкины вопросы, но стоило помнить, что парню из-за меня досталось, если он, конечно, не Лис, поэтому вздохнула и приготовилась к допросу.
— Кто такой твой друг? — долго думать Леха не стал и задал вопрос прямо в яблочко.
— Не знаю. Честно Леш, сама не знаю кто он и что он. Появился в моей жизни, успел хорошо потоптаться, как слон в посудной лавке, а потом исчез. Сейчас же зачем-то объявился. Впрочем ругать его за это не буду. Он вытащил нас с тобой из серьезной передряги. Стоит сказать хотя бы спасибо.
— Но он же странный, — нахмурился парень и закусил губу. — Он что-то сделал там, в подвале и теперь, я уже успел себя ощупать, ни одного перелома не осталось. Боль да, а переломов нет. Так не бывает! И эти перемещения на большие расстояния. И ты ни разу не поинтересовалась откуда он все это знает и умеет? Не верю.
— Я спрашивала, — против воли в ответе прозвучала горечь и голос дрогнул. — Мне никогда не давали ответа. Не доросла, видать, — старая обида дала о себе знать и я замолчала, чтобы не ляпнуть еще чего лишнего.
Молодой человек искривил губы в понимающей улыбке, но выражение его глаз мне не понравилось. Было там что-то не очень понятное, но точно не выражение добрых чувств по отношению к Герману.
— Ладно, оставим твоего знакомого в покое. Все равно ты мне ничего про него не расскажешь, — парень отвел от меня взгляд. — Лучше скажи мне, кто мог посоветовать твоему отцу положить деньги именно в тот банк.
— А что не так? Посоветовать никто не мог, он принимал решения сам, — с облегчением переключилась со скользкой темы про Германа на другую.
— Точно никто не мог посоветовать? — Лешка уставился в бук, словно не желая смотреть на меня. — Черт, — охнул и правой рукой потер ребра. — Болит зараза, — потом продолжил. — Понимаешь, Автофинанс банк пользуется определенной репутацией.
— Какой? — насторожилась я.
— А ненадежной. Хранить там деньги, значит играть в русскую рулетку. Самое интересное, что деньги со счетов пропадают, а никто никуда не обращается и ни с кого не спрашивает.
— А ты откуда это знаешь? — насторожилась я.
— Интернет слухами полнится, а мне для банка этого разок заказ приходилось выполнять, — нехотно ответил Леха. — Наводил справки. Пока меня били и допрашивали, кое-что я в память отфильтровал из…, - договаривать он не стал, а снова поморщился. — В общем, деньги лежали в Автофинансе и пропали оттуда и сразу возникает вопрос. А был ли хакер?
— О чем ты? — холодок недоброго предчувствия поселился в душе и я неуверена была, что хочу слышать ответ.
— О том, что если твоему отцу никто не советовал класть деньги именно в этот банк, то почему тогда он это сделал? — парень так и не смотрел на меня и правильно делал, за одни такие мысли убить его готова была. — Понимаешь, либо он сам хотел провернуть аферу с деньгами и поэтому перевел их именно в этот банк, либо его кто-то подставил, а значит мог посоветовать. Ты говоришь он решения принимал сам, тогда делай выводы.