Лежаков сидел за своим столом и держался за голову. Он в кабинете был не один, к нему в гости приехали еще несколько высокопоставленных военных из столицы, и теперь они с нетерпением дожидались, когда генерал наконец закончит с работой.
— Лежаков, ну ты достал! — возмутился другой генерал. — Давай уже, завязывай с работой! Пойдем праздновать! Подпиши это распоряжение и пойдем, в баньке посидим. Все только тебя ждут, чего ты там возишься?
— Да подождите вы! — рыкнул Лежаков. — Михалыч, ну правда! Чем больше отвлекаешь, тем дольше я тут просижу! И вообще, я сижу, думы думаю…
— Ты не думай, ты подписывай, — продолжил поторапливать его Михалыч. — Праздновать надо, а не работать, мы ведь форт новосов без потерь захватили! Взяли кучу пленных, а остальные новосы прямо босиком от нас убежали. Это же победа, это фурор! Так чего ты там возишься? Неужели столько человек награждаешь?
— Наград, и правда, немало, но я уже все подписал. Почти все… — вздохнул Лежаков.
— Так чего сидишь? Остальное подождет!
— Да вот же, не могу решить, как Костю наградить, — обреченно проговорил он.
— Так делай, как обычно, — пожал плечами генерал из столицы. — Скости ему срок службы по заслугам, и всё.
— Ага, смешно, — грустно усмехнулся Лежаков. — Тогда давай я составлю наградной документ, а ты его подпишешь. Идет?
— Пф! Да без проблем! — Михалыч схватил ручку и приготовился поставить свою подпись, тогда как Лежаков протянул ему лист бумаги.
— Ну? Что сидишь? Подписывай? — лукаво ухмыльнулся генерал.
— Не, погоди… — нахмурился Михалыч. — Двенадцать лет? А не многовато ли? Дружище, кажется, ты что-то перепутал. Я не буду это подписывать!
— Ты сам сказал, по заслугам. Вот я и отметил двенадцать лет, — пожал плечами Лежаков. — Давай-давай, подписывай. И пойдем праздновать.
— Да откуда двенадцать-то? — возмутился его товарищ.
— По заслугам…
— Ладно, давай не так, — замотал головой Михалыч. — Дай ему отпуск, и хватит.
— Хочешь, чтобы он лет двадцать тут не появлялся? Я вот хочу, но ты почему этого хочешь, не пойму?
— Ну не мог один человек быть настолько полезным, — не согласился с ним Михалыч. — Не бывает такого.
— Да? Вот скажи мне, сколько у тебя потерь? — прищурился Лежаков.
— Ноль…
— Скажи, а когда ты бойцов на штурм вел, какие-то проблемы по пути встретил? Мины? Сигнальные ловушки? Системы противовоздушной обороны? Или артиллерийскую блокаду? М? А когда враг тебя увидел, сильно заранее?
— Да вплотную подошли… Причем топали как по мостовой, кто-то даже снег на дорогах почистил, — задумался Михалыч.
— Мне продолжать или ты уже всё понял? — усмехнулся генерал.
— Но ты же говорил, что там отработала диверсионная группа.
— Да, группа, состоящая из Кости и его богатого набора психических проблем, — развел руками Лежаков. — Обычно они именно в такой связке работают.
— Так, а это что тогда за бумага? — удивился Михалыч и указал на уже подписанный наградной лист.
— Да не обращай внимания, — отмахнулся его товарищ.
— Нет, погоди… С каких пор пилот, который всего неделю назад получил лицензию, получает награду аса первой степени? Ты, наверное, совсем устал и уже путаешь, кому какую награду вручать. Просто у меня в части много пилотов, и ни у одного такой награды нет… Давай уже в баньку пойдем, а?
— А много пилотов у тебя подрабатывают таксистами? — вздохнул Лежаков, на что Михалыч отрицательно помотал головой. — Вот… Звучит, как бред, правда? Я тоже так думал, но куда бредовее — это прилететь на базу новосов, забрать человека и спокойно улететь обратно, — он помотал головой, пытаясь выбросить из нее лишние мысли. — Ладно, лучше скажи, у тебя есть предложения по Константину?
— У меня есть предложение, но оно немного о другом, — улыбнулся Михалыч. — Давай мы пока пойдем в баньку, а ты потом подтянешься? Посидишь тут спокойно, подумаешь, а мы тебя будем ждать уже там!
Так Лежаков и остался в одиночестве наедине со своими мыслями. А мыслей в его голове, и правда, было много, ведь надо принять сложное решение. С одной стороны — стоит сделать всё по справедливости и достойно наградить отличившегося бойца, а с другой… Если дать ему заслуженную награду, появится немало вопросов к самому генералу.
Ведь он действительно заслужил двенадцать лет, вопрос только, как это объяснить проверяющим?
А ведь Лежаков хотел сделать награждение позже, через неделю или даже месяц. Вот только из столицы пришел приказ наградить всех как можно скорее и торжественнее. А приказ — это святое, приказы не обсуждаются, а выполняются.
— Гм… — на лице генерала появилась улыбка. — Придумал! — воскликнул он и, выбросив старый наградной лист, стал заполнять новый чистый бланк. — Так… Награждается посещением ежегодного императорского приема… Хах! Пусть теперь у них голова болит, а не у меня! Ну и заодно можно выдать орден имени Императора. Третьей степени? Нет… — мужчина стер уже написанное и задумался. — Второй! — он собрался написать это, но его тут же замучила совесть, — Ну вот, дожили, награждаю старшего лейтенанта орденом имени Императора первой степени! Ну куда катится этот мир? — взвыл генерал, но всё равно поставил отметку в наградном листе.
Кому скажешь — не поверят. Но ведь он, и правда, заслужил! Вот только теперь предстоит каким-то образом доказать это проверяющей комиссии. Ведь еще во время подписания Лежаков явственно ощутил, как она выезжает и столицы и мчится сюда, чтобы залезть в каждый уголок, изучить каждый израсходованный патрон и каждую буковку во всех архивных отчетах, что хранятся на территории части.
В Империи очень трепетно относятся к наградам. Пристально следят за тем, чтобы их получали только те, кто действительно этого заслужил. И если видишь на кителе десяток наград, можно быть уверенным, что каждая из них заслужена полностью. А еще есть некоторый момент, что каждая из этих наград может быть артефактом. И орден Императора первой степени стоит порядка полумиллиона рублей. Потому доказывать заслуженность награды придется особенно ожесточенно.
А ведь интересно всё получается. Вернулся, погулял тут, отдохнул. Никто даже не понял, что мы с Художником вернулись, а я особо и не афишировал. Даже спать ложиться не стал, ведь прекрасно выспался в казармах новосов, но вот чего не хватало там — так это нашей столовой. Потому первым делом мы с Художником туда и направились.
Теперь сидим, едим суп. Правда, если я ем нормально, то вот Художник всё никак не может попасть себе ложкой в рот. Руки трясутся так, что всё разливается по столу или отправляется обратно в тарелку. Да и ложка постоянно выпадала из руки, потому пришлось надежно зафиксировать её клейкой лентой.
Ладно, это не беда, супа на всех хватит. Вот только люди вокруг как-то косо смотрят. И ладно бы они думали, что просто Художник какой-то придурошный. Но нет ведь, они на меня смотрят. Мол, замучил бедолагу, изверг.
А я-то чего? Ничего ведь! Человек просто слетал туда и обратно, что в этом такого тяжелого? Причем летел он даже не внутри ракеты!
И вот сидели мы, никому не мешали и всё было совершенно спокойно. Но ровно до тех пор, пока мимо случайно не прошел Кардиналов с подносом в руках. Он будто бы призрака увидел, когда взгляд его упал на меня. А потом и поднос упал, вместе с едой.
А затем набросился на меня с криками «какого хрена ты тут делаешь»… не понимаю, почему они постоянно орут? Ну вернулся и вернулся, думал после обеда сходить и доложить. Я же без трофеев, вот и не стал сразу к прапору заходить.
После этих криков случилась еще одна неприятность. Теперь окружающие косятся на меня еще больше, ведь говорят, что пока еще никому не удавалось довести Кардиналова до заикания. Это он обычно всех доводил, а тут вон как всё обернулось.
Ну и с этого момента спокойная жизнь закончилась и началась беспокойная. Отчеты, разборки, снова отчеты… Зато через два дня начался штурм форта, на который меня, кстати, не взяли. Но я и не рвался туда, всё равно там ничего интересного. На той базе из рабочего только толчки и остались. И то, только потому, что их целый майор охранял.
Теперь сижу в казарме, заполняю документы, оставляю пометки на полях. И понимаю, что что-то не так. Поднял голову и понял, что именно мне показалось странным.
— Катюша… — устало вздохнул я. — Ну хватит уже дуться!
— Почему… — прошипела девушка. — Почему ты не взял меня с собой?
— Я же говорил, что в ракете место было только для одного! — воскликнул я. — Сколько можно возвращаться к этому разговору?
— Врешь! Я видела эту ракету, она достаточно большая, чтобы троих вместить! — возмутилась она.
От очередных разборок меня спас стук в дверь.
— Костя! Награждение скоро, выходи уже! — Берсерк заглянул в комнату. — Идешь?
— Ну вот, посмотри, — указал на Берсерка. — Бери с него пример! Он даже не обижается… Правда, ведь?
— Я? Обижаться? Пф! — расхохотался тот. — Нет, я понимаю, летать в капсуле. Но в ракете? Нет, всему есть предел, Костя. Так что нет, я не обижаюсь!
Вскоре Катя обиженно ушла по своим делам, да и Берсерк не стал задерживаться, так что я принялся спокойно собираться на церемонию награждения. Проверил парадную форму, убедился, что выглажена она идеально, почистил туфли. И в этот момент в комнату ввалились двое моих бойцов.
— О, трудящимся привет! — помахал им. — Ну что, как всё прошло? Вы же выполнили задание?
Знаю, что выполнили, но уточнить всё равно обязан.
— Было тяжело, — честно признался Игорь, — но мы справились.
— Так никто в этом и не сомневался, — пожал я плечами. — Колитесь, свиток использовали?
— А иначе никак, — развел он руками. — Мы на третий день поняли, что не справляемся, потому пришлось.
— И как, мои мелкие утырки хорошо себя показали? — усмехнулся я.
— Эмм… Мелкие? Утырки? — не понял Игорь.
— Ну, они же должны были вам помогать.