Испытав легкую эйфорию от столь редкого для меня чувства удовлетворения своей работой и ощущая прилив не то оптимизма, не то мазохизма, я разблокировал экран телефона и отправил Оливеру сообщение: «не пора ли фиктивным парням обменяться фиктивными сообщениями».
Я не знал, какой получу ответ, но в итоге он написал мне следующее: «Только не в тот момент, когда один из них в суде». Текст был именно таким, со всеми знаками препинания. Но это было все-таки лучше, чем не получить никакого ответа вовсе, однако чуть хуже равнодушного «нет». Потому что по сути, он сказал мне: «Нет, спасибо, и кстати, не забывай, что моя работа намного серьезнее твоей».
Было уже около девяти вечера, и я ужинал курицей гунбао[21] у себя дома, когда он прислал второе сообщение: «Прости, что заставил тебя ждать. Я подумал и решил, что, наверное, нам действительно стоит переписываться для большего правдоподобия».
Я заставил его немного подождать, чтобы показать – у меня тоже много важных дел, с которыми нужно считаться. И неважно, что я всего-то посмотрел четыре серии «Коня БоДжека», а потом мстительно вздрочнул перед тем, как ответить: «Прости, что заставил тебя ждать, и я не удивлен, что у тебя никого нет, если во втором сообщении ты употребляешь слово “правдоподобие”»
Ответа не последовало. И мне было наплевать, хотя я прождал его до половины первого ночи. В пять утра меня неожиданно разбудило жужжание телефона: «Прости. В следующий раз я пришлю тебе фотографию моего пениса». Потом телефон вибрировал еще несколько раз.
«Это была шутка».
«Наверное, мне стоит сразу сказать тебе, что я не буду присылать никаких фотографий».
«Я никогда никому ничего подобного не присылаю».
«Я адвокат и прекрасно осознаю возможные последствия».
Я окончательно проснулся, а надо сказать, так рано я просыпаюсь крайне неохотно. Но мерзкий тип вроде меня не мог не порадоваться тому, как перепугался Оливер при одной лишь мысли о подобной фотке.
«Еще я понял, что ты сейчас, наверное, спишь. Так что можешь просто удалить предыдущие пять сообщений, когда проснешься».
«Конечно, я должен был подчеркнуть, что ни в коей мере не осуждаю людей, обменивающихся друг с другом интимными фотографиями».
«Но мне это не нравится».
«Впрочем, если это нравится тебе, я пойму».
«Но это не означает, что я предлагаю тебе прислать мне фото твоего пениса».
«Господи, пожалуйста, удали все сообщения, которые я тебе отправил».
Поток сообщений прервался, и пауза была достаточно длинной, чтобы я успел ответить: «Прости, я так и не понял, тебе отправить мой дикпик[22] или нет».
«Нет!»
Еще одна пауза. Затем: «Люсьен, мне очень стыдно. Пожалуйста, не подливай масла в огонь».
Честно говоря, я не знаю, что на меня нашло. Возможно, мне стало жалко его. Но он, сам того не осознавая, здорово поднял мне настроение с утра.
«С нетерпением жду завтрашней встречи с тобой».
«Спасибо».
Теперь я уже пожалел о том, что так разволновался. Однако через пару секунд пришло еще одно сообщение: «Я тоже с нетерпением жду встречи с тобой».
И хотя я почувствовал себя чуточку лучше, мое смущение усилилось.
Глава 10
В моей жизни это уже стало нормой: как только я собирался на бранч с симпатичным, хотя и немного вредным парнем, так обязательно звонила мама.
– Я тут немного занят. – В данном случае слово «занят» означало, что я стоял в одних штанах и пытался решить, как мне сегодня одеться, чтобы сразу с порога дать Оливеру понять: «Я сексуальный, но респектабельный, так что обещаю, я больше не буду пытаться ни с того ни с сего целовать тебя, но если ты вдруг передумаешь, только скажи об этом». Может быть, шерстяной свитер? Уютный и такой приятный на ощупь?
– Люк, – в ее голосе слышалась тревога, на которую мне не хотелось бы обращать внимание, – ты должен немедленно приехать.
– Насколько немедленно? – Я, к примеру, успею съесть по паре тостов с яйцами бенедикт в компании с привлекательным барристером?
– Пожалуйста, mon caneton. Это очень важно.
Ну ладно. Ей все-таки удалось заставить меня прислушаться. Дело в том, что у мамы каждые полчаса происходила какая-то катастрофа, но, как правило, она сама могла отличить ситуации вроде «Корова проглотила часы Джуди» от «С потолка льется вода». Я тяжело опустился на край кровати.
– Что случилось?
– Не хочу говорить об этом по телефону.
– Мама, – спросил я, – тебя похитили?
– Нет. Тогда бы я кричала: «На помощь! Меня похитили!»
– Или ты не можешь этого сказать, потому что похитители тебе не разрешают.
Она раздраженно фыркнула.
– Не говори глупостей. Наоборот, похитители потребовали бы от меня рассказать о похищении, иначе какой бы во всем этом был смысл? – Она ненадолго замолчала. – Лучше бы ты спросил: «А не подменили ли тебя на робота-полицейского из будущего, который хочет меня убить?»
Я удивленно заморгал.
– Так вот что с тобой сделали?
– Нет. Но именно так я бы тебе сказала, если бы меня подменили на робота-полицейского из будущего, который хочет тебя убить.
– Знаешь, я собираюсь на свидание. С одним парнем.
– Я рада за тебя, но дело срочное.
– Мама, – твердо сказал я, – это странно. Что все-таки случилось?
Последовала пауза, и параноик во мне мысленно уже был готов просить у воображаемых похитителей дальнейшие инструкции.
– Люк, послушай меня. Это совсем не так, как раньше, когда я могла попросить тебя срочно приехать, потому что моей жизни угрожает опасность, хотя на самом деле просто нужно было поменять батарейку в датчике дыма. Впрочем, я действительно могла погибнуть. Я уже старая, и к тому же – француженка. Я постоянно засыпаю с зажженной сигаретой. И потом, он издавал такие противные звуки. Прямо как в Гуантанамо.
– И как там было в Гуант… а, забей.
– Пожалуйста, приезжай. Ты уж извини меня, но придется тебе поверить мне на слово.
Ну вот и все. Как ни крути, мама была для меня важнее всех остальных.
– Я постараюсь побыстрее.
Я знал, что по-хорошему, мне стоило позвонить Оливеру и постараться все объяснить. Но я понятия не имел, как и что я ему скажу. «Привет, у меня очень близкие отношения с матерью, которые со стороны могут показаться странными и даже нездоровыми, поэтому я вынужден отменить наше с тобой свидание, на которое буквально напросился»? Но, увы, я был трусом, поэтому написал просто: «Не смогу прийти. Не могу объяснить почему. Прости. Хорошего бранча!»
Затем я быстро сменил свой прикид с «я иду на свидание и пытаюсь спасти свою репутацию» на «я готов к чему угодно: от смерти кого-то из родственников до прорыва канализации» и отправился на вокзал. Я уже был в поезде, когда позвонил Оливер. Я поморщился, а затем переключил на автоответчик. Он отправил мне голосовое сообщение. Кто, на хрен, так делает?
Джуди ждала меня около станции в Эпсоме в своем древнем зеленом Lotus seven. Я согнал с сиденья двух спаниелей, а третьего посадил себе на колени.
Она надела огромные автомобильные очки.
– Все на борту?
Я давно уже понял, что на самом деле этот вопрос всегда был лишним – ей было все равно. Она вдавила в пол педаль газа с таким энтузиазмом, что, если бы я не успел «взойти на борт», она просто размазала бы меня по дороге.
– Как мама? – крикнул я сквозь шум ветра, рев двигателя и радостное повизгивание спаниелей.
– Ужасно расстроена.
У меня перехватило дыхание.
– Черт. Что случилось?
– Яра София поет, не попадая под фонограмму. И ее это ужасно разозлило.
– А в реальном мире?
– О, с Одиллией все хорошо. Она в отличной форме. Ясный взгляд. Пушистый хвост, мокрый нос, блестящая шерстка и все такое.
– Почему же она была так расстроена, когда мы говорили по телефону?
– Ну, она немного в шоке. Сейчас сам увидишь.
Я убрал одного из спаниелей, устроившегося у меня в паху.
– Слушай, я тут с ума схожу от волнения. И буду тебе очень благодарен, если ты расскажешь, что все-таки случилось.
– Тебе не из-за чего париться, старина. Но боюсь, что сейчас мне лучше последовать примеру папы.
– Чьего папы?
– Да чьего угодно. Есть такое старое выражение: «Будь как папа, береги маму».
– Что? – Должен отдать Джуди должное, она смогла отвлечь меня от неминуемой загадочной катастрофы.
– Прости. Возможно, теперь уже неполиткорректно так говорить. Наверное, лучше перефразировать: «Будь как папа, держи свои чувства в узде» или как-то так. – Она задумалась на минуту. – Или, у вас, гомосексуалов, это должно звучать как: «Будь как папа, береги папу». Хотя тут окончательно можно запутаться.
– Ага, такие фразы любят печатать на футболках: «Некоторые любят все запутывать. Не обращай внимания».
– Ладно. Знаю, все это немного волнительно, но не падай духом, я постараюсь довезти тебя побыстрее.
– Да все в порядке. Не торо…
Она прервала мои возражения, резко прибавив скорость. Следующие десять минут я делал все, чтобы не умереть, жонглировал спаниелями и мотался из стороны в сторону по салону, пока мы с ужасным креном взлетали на гору и спускались вниз в долину, а затем мчались по извилистым проселочным дорогам мимо деревень, которые до нашего появления в них производили впечатление сонных.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась около маминого дома. В нем когда-то располагалась почта, теперь же это был милый частный дом. У него было собственное прозвище – «Старая почта», а дорога, в самом конце которой он находился, называлась «Старая почтовая дорога». Старая почтовая дорога выходила к Главной дороге, от которой, в свою очередь, разбегались Мельничная дорога, Дорога к дому пастора и Дорога к трем полям.
– Мне надо отлучиться, – заявила Джуди. – Хочу поговорить с одним типом насчет его бычков. Знаешь, я очень люблю коров.