– Это вы про спаниеля? – поинтересовался Оливер.
– Про Владислава. В конце концов, его выловили из Темзы с пулей в голове. Бедняга. Скажите, вы ведь не работаете на… как сейчас называется эта организация? На ФСБ?
– Нет. Впрочем, если бы я действительно работал на ФСБ, то тоже ответил бы отрицательно.
– Он не из ФСБ, – вмешался я прежде, чем Джуди успела сообразить, что ей ответить. – И не из КГБ. И не из НКВД. Или «СПЕКТРа». Или «Гидры». Он работает барристером, и он милый. А теперь оставьте его в покое.
Мама, которая то уходила на кухню, то возвращалась обратно, высунула голову из-за двери.
– Нам просто интересно.
– Что? Не шпион ли он?
– Вообще все. Он наш гость. К тому же ты уже давно не приводил сюда парней.
– Ага, – проворчал я, – и теперь я начинаю понимать почему.
Оливер лишь махнул рукой из-за спины Юджин.
– Все в порядке. Спасибо за гостеприимство.
– Ох, у него такие замечательные манеры! – заявила Джуди таким тоном, словно Оливера в комнате не было. – Нам он нравится больше, чем Майлз. У Майлза были такие же хитрые глаза, как и у моего третьего мужа.
– Майлз? – спросил Оливер и с легким любопытством вскинул голову.
Черт. Я чувствовал, что могу сейчас попасть в ужасно неприятную ситуацию из-за того, что не был с Оливером до конца честным. Это должно послужить мне хорошим уроком.
Джуди так стукнула кулаком по ручке кресла, что Майкл Кентский подскочил.
– С самого начала было ясно, что он негодяй. Да, разумеется, он был очаровательным, но я всегда знала, что он может…
– Джуди, – мама пришла мне на помощь, как… ну ладно, как в 90 процентах тех случаев, когда она не пыталась доставить мне неприятности, – сейчас мы будем есть мой особый карри и смотреть «Королевские гонки». Мы же собрались здесь не для того, чтобы обсуждать того человека.
– Тогда накрывай на стол, старушка. Наверное, карри уже готов.
– С моим особым карри спешить нельзя.
– Но он же стоит на медленном огне еще с самого утра, как я только проснулась. Так что какая уж тут спешка? Как бы он с такими темпами не в впал в кататонию.
Мама всплеснула руками.
– Медленный огонь потому так и называется. Он медленный. В противном случае его бы назвали быстрым огнем.
Оливер снял со своих коленей Юджин и встал.
– Вам чем-нибудь помочь?
Мама и Джуди с восхищением уставились на него. Он сумел произвести на них хорошее впечатление. И, хуже того, я был уверен, что он делал это намеренно.
– Кстати, – сказал я, – забыл вас предупредить заранее, но Оливер – вегетарианец.
Он посмотрел на меня так, словно я предал его и сообщил о его моральном выборе лишь для того, чтобы выставить в невыгодном свете перед матерью.
– Пожалуйста, не переживайте. Ничего страшного.
– Конечно, ничего страшного! – Мама небрежно махнула рукой. – Я вытащу из твоей тарелки все мясо.
Джуди покачала головой.
– Одиллия, что за глупости? Это так неуважительно с твоей стороны. Лучше нарежь рыбу и овощи и подай их отдельно.
– Поверьте, – возразил Оливер, – в этом нет необходимости.
Мама обратилась ко мне:
– Вот видишь? Ты поднял столько шума из-за пустяков, Люк! Ты выставляешь себя на посмешище!
Она снова устремилась на кухню. А Оливер, бормоча извинения, трусцой последовал за ней. Я протянул руку, чтобы погладить Юджин, но она лишь бросила на меня презрительный взгляд и ускакала вслед за Оливером.
Ну что ж, замечательно. Мой идеальный фиктивный парень и милая собачка отправились помогать моей маме на кухню, а я остался в гостиной наедине с серийной разведенкой восьмидесяти с лишним лет.
– Ну что, остались только мы вдвоем? – спросила Джуди, а ее взгляд словно хотел сказать: «Я собираюсь рассказать тебе одну очень длинную историю, и у тебя нет другого выбора, кроме как дослушать ее до конца». – Я не рассказала тебе, что стало с теми бычками?
Я сдался, стараясь сделать это с наибольшим достоинством. Хотя вышло у меня, мягко говоря, не очень.
– Не рассказала. Как они поживают?
– Это такое ужасное разочарование. Я приехала навестить того парня, надеялась, что он оставил для меня пару здоровеньких бычков. Но поняла, что меня ввели в заблуждение.
– Да, такое случается.
– Знаю. Мы дошли до его пастбища, он вывел бычков, но они совершенно не соответствовали стандартам. Оказались в два раза меньше, чем я рассчитывала. И, если честно, то с ними было что-то не то. У того, что слева, была странная опухоль, а тот, что справа, сильно заваливался на бок.
– Похоже, – осторожно заметил я, – их стоило оставить у хозяина.
– Именно так я и подумала. Однако на всякий случай все же осмотрела их со всех сторон. А потом сказал тому парню: «Извините, но я не хочу иметь дело с вашими бычками, у них какой-то странный вид!»
К моему огромному облегчению, мама, Оливер и Юджин вернулись с кухни и принесли карри, прежде чем Джуди успела рассказать, как «тот парень» пытался заинтересовать ее своим племенным петухом-производителем. Оливер передал тарелку с карри Джуди, а потом вместе с мамой они расположились около меня на диване. Было довольно тесно, и мы сидели там, как три не очень умные мартышки.
– Там есть бананы? – спросил я, с нервным видом ковыряясь в том, что лишь с натяжкой мог назвать обедом.
Мама пожала плечами.
– В карри всегда добавляют бананы.
– В особый карри. Где остальные ингредиенты должны дополнять бананы.
– Как, к примеру, тофу или говядина. Они поглощают аромат.
– Одиллия, это восхитительно! – преданно воскликнула Джуди. – Самый вкусный карри, какой ты только готовила!
Мы принялись есть мамину стряпню, и наступила тишина. Меня самого нельзя было назвать волшебником по части готовки, но, думаю, мама явно была злой феей кухни. Чтобы постоянно и неизменно готовить настолько невкусную пищу, требовались особый дар и годы тренировок.
– А кстати, – Оливер, как всегда, предпринял попытку поддержать беседу. Хотя, возможно, он просто понял, что если будет говорить, ему не придется есть. Глаза у него точно уже начали слезиться, – это… ваша гитара?
Да, это была мамина гитара. Обычно она пылилась на чердаке. А я попытался успокоить себя тем, что и сам бы ее заметил, если бы не отвлекался на… все остальное.
– Ах, oui. Отец Люка хочет, чтобы мы вместе записали его новый альбом.
Я подавился карри. То есть я и так давился маминым карри, но теперь реакция была скорее эмоциональной, нежели химической.
– Ты не говорила мне об этом.
– А ты не рассказал мне о своем фиктивном парне.
– Но это другое. Оливер не бросал нас двадцать пять лет назад, и его уж точно не назовешь полным засранцем.
– Я пока не решила, соглашаться или нет, mon caneton. – Мама с искренним наслаждением поддела вилкой кусочек банана. – Я уже много лет не писала песен. Кажется, я просто не знаю, о чем хочу сказать.
Джуди подняла взгляд от своей почти пустой тарелки. Теперь меня уже не удивляло, что королева по-прежнему была в добром здравии – я больше уже не сомневался, что аристократия сделана из бетона.
– Ничего подобного. Тебе просто нужно вернуться в седло, вот и все.
– Но я не уверена, что лошадь все такая же, какой я ее запомнила. Знаешь, лошади ведь тоже стареют. Иногда стоит пожалеть их, оставить пастись в полях и есть яблоки.
– Поверить не могу, что ты еще раздумываешь! – Я с трудом сдержался, чтобы не сорваться на крик. – Я понимаю, тебе хочется писать музыку, и это здорово. Но почему ты должна это делать с гребаным Джоном Флемингом?
– У нас с ним всегда было что-то общее. И, возможно, это мой последний шанс.
Я отодвинул на край стола тарелку с остатками карри. У меня появилось прекрасное оправдание, чтобы больше не есть его, к тому же я так разозлился, что у меня пропал всякий аппетит.
– Ты хотела сказать, это его последний шанс. Он просто внаглую использует тебя.
– И что? Я тоже могу его использовать.
– Верно, – добавила Джуди. – Настоящая популярность приходит после смерти. Вспомни Диану.
– Да, но тебе, – я развел руками и случайно толкнул локтем Оливера, – придется с ним общаться. А он не заслужил того, чтобы ты с ним общалась.
– Люк, я сама буду решать, с кем мне общаться, а с кем – нет. А не ты.
Я открыл рот, а потом закрыл его.
– Прости. Я… только… извини.
– Не волнуйся, mon cher. Тебе не стоит переживать за меня. – С решительным видом она встала со своего места. – А теперь давайте уберем со стола и будем смотреть шоу.
Глава 26
Я убедил маму, чтобы она доверила мне убрать все со стола и вымыть посуду, потому что не хотел выглядеть совсем уж плохим сыном, к тому же мне не терпелось сменить обстановку. Но потом я вспомнил, какой разгром мама могла устроить на кухне, особенно когда готовила свой особенный карри.
– Теперь я понимаю, откуда у тебя такие привычки, – сказал Оливер, подходя ко мне сзади. Юджин следовала за ним хвостиком.
Я с грохотом поставил тарелки у раковины, которая была заполнена разными предметами, совершенно ненужными для приготовления еды.
– Прости. – Я, не отрываясь, смотрел на грязную посуду. Мне было страшно взглянуть на Оливера и увидеть на его лице ужас, или разочарование, или смущение, или отвращение. – Кошмар, правда?
– Да нет, конечно. Ты – часть своей семьи, и я вижу, как вы переживаете друг за друга.
– Но мы рассуждали о пенисе моего отца, угостили тебя совершенно несъедобным невегетарианским карри, к тому же я поссорился с мамой, и мне очень не хотелось, чтобы ты эту ссору видел.
Он обнял меня и прижался к моей спине, и это были те нежные обволакивающие объятия, которые так хорошо у него получались.
– Признаюсь, я не привык к такому. Но я не… не думаю, что это плохо. Честное слово.
– Я не должен был выходить из себя, когда услышал про Джона Флеминга.
– У вас возникли некоторые эмоциональные разногласия, но я видел, что ты действовал из лучших побуждений.