Оливер долго молчал, а потом спросил:
– Что случилось?
– Случился ты, – бросил я. – Ты появился в моей жизни и заставил поверить в то, что все может быть иначе. Но иначе уже не будет.
И снова долгая пауза.
– Мне жаль, что ты так считаешь. И все же, что бы там ни произошло, как я понимаю, это связано не только со мной.
– Возможно. Но я сейчас могу обратиться только к тебе.
– И ты предпочитаешь общаться со мной через дверь ванной?
– Я хочу сказать, что ничего не выйдет. Я оказался неспособным даже на фиктивные отношения.
– Если ты собираешься бросить меня, Люсьен, – голос Оливера стал очень, очень холодным, – можешь хотя бы сказать мне это в лицо, а не через кусок фанеры в два фута толщиной?
Я уткнулся лицом в колени и точно не собирался плакать.
– Прости. Но иначе не выйдет. Я же предупреждал тебя.
– Предупреждал, но я надеялся, что ты отнесешься ко мне с большим уважением.
– Нет. Я полный засранец. А теперь выметайся из моей квартиры.
Послышался тихий звук, как будто Оливер попытался дернуть ручку двери, но затем передумал.
– Люьсен, я… пожалуйста, не надо так.
– Проваливай, Оливер!
Он ничего не ответил. Сидя в своей белой керамической камере, я слышал, как он одевался, затем его шаги стали удаляться, а потом дверь за ним захлопнулась.
Я был в таком раздрае, что ничего не мог сделать. Разве что позвонить Бриджет. И я позвонил ей.
Она сразу ответила.
– В чем дело?
– Во мне, – сказал я. – Во мне дело.
– Что происходит? – послышался сонный голос Тома, разбуженного звонком телефона.
– Дело срочное, – сказала она ему.
Он недовольно заворчал.
– Бридж, это же всего лишь книги. Что там у них за проблемы, если они звонят в полпервого ночи?
– Это не из издательства. Это друг.
– В таком случае я тебя люблю. И ты самый замечательный и отзывчивый человек на свете. Но я не стану спать в комнате для гостей.
– Тебе и не придется. Я быстро.
– Не спеши. Я не хочу, чтобы ты спешила.
Связь и так была паршивой, а тут еще в трубке послышался шелест одеяла и звуки поцелуев. Затем снова раздался голос Бридж:
– Ну все. Я тебя слушаю, рассказывай.
Я открыл рот и понял, что понятия не имею, о чем говорить.
– Оливер ушел.
После небольшой паузы она спросила:
– Я не знаю, как это сказать, чтобы не обидеть тебя, но… что ты на этот раз натворил?
– Спасибо. – Я рассмеялся, но этот смех был похож больше на рыдания. – За поддержку.
– Я всегда готова тебя поддержать. Именно поэтому я поняла, что ты принял неверное решение.
– Это не было решением, – жалобно простонал я. – Просто так случилось.
– И что именно случилось?
– Я сказал ему, что он меня достал, и прогнал его.
– Эм, – своим голосом Бридж дала мне понять, как сильно ее все это смутило. – Почему?
Чем больше я об этом думал, тем четче понимал, что не знаю ответа:
– Бридж, обо мне написал Guardian. Чертов Guardian.
– Но я думала, что ты для того и стал встречаться с Оливером, чтобы о тебе начала писать более серьезная пресса. А это серьезная газета. Если они и пишут про личную жизнь знаменитостей, то разве что о премьер-министре или членах королевской семьи.
– Это была не просто статейка про личную жизнь. Все гораздо хуже. Это глубокомысленные рассуждения о том, какая я несчастная жертва культа знаменитостей, а написал ее парень, которого я пытался склеить на «Чайной вечеринке» Малкольма.
– Я могу взглянуть на эту статью?
– Почему бы нет, черт побери? – Я еще больше забился в угол ванной. – Все равно все ее прочитают.
– Я просто надеюсь, что это поможет мне лучше понять тебя.
Я пробормотал что-то типа «какхочешь».
– Хорошо. Я сейчас.
Я стал ждать, пока она запустит на телефоне приложение и прочитает статью. Меня начало трясти, я вспотел, а к горлу подступила тошнота.
– Ого, – сказала она, – вот ушлепок!
К сожалению, меня это не сильно утешило.
– Но он ведь прав, да? Я просто жалкий недочеловек, ошметок чужой славы, у меня никогда не будет нормальной жизни, нормальных отношений или…
– Люк, перестань. Я работаю в издательстве и за версту чую пустой треп.
– Мне кажется, он действительно так думает. Он все понял и теперь рассказал об этом остальному миру. – Я прижался щекой к стене, надеясь, что ее прохлада немного успокоит меня. – Это даже хуже тех фоток, где я под кайфом или блюю. Это… как тогда, с Майлзом.
– Это совершенно не похоже на случай с Майлзом. Этот человек общался с тобой от силы секунд пять и решил использовать твое имя, чтобы продать совершенно пустую статейку ни о чем. Кроме того, у любителей таких вот многочисленных классических аллюзий обычно очень маленькие пенисы.
Я не смог сдержать сдавленный смешок.
– Спасибо тебе. Я-то думал, что переживаю личную катастрофу, а оказалось, что я просто искал предлог оскорбить член незнакомого мне человека.
– Утешение можно найти в самых необычных вещах.
Возможно, так и было, но и потерять его тоже можно весьма необычными способами.
– Слушай, мне бы очень хотелось не переживать из-за такой ерунды. Я старался изо всех сил. Но потом сорвался, и смотри, что натворил.
– И что ты натворил? – мягко спросила она. – Если ты о том, что позвонил мне среди ночи, то, насколько я помню, у нас с тобой такие звонки в порядке вещей.
– Бридж, когда мы будем на смертном одре, надеюсь, последнее, что нам придет в тот момент в голову, – это звонить друг другу. Но сейчас я имел в виду Оливера.
– Да, что произошло? Ведь эта статья никак с ним не связана.
– Знаю, но… – я попытался собраться с мыслями, которые упрямо не хотели собираться, – он был так добр ко мне, рядом с ним я чувствовал себя в безопасности, возможно, даже ощущал себя не таким бесполезным. В итоге я размяк, был счастливым и довольным. А потом случилось вот это, и я не смог справиться. И подобное будет происходить постоянно, а я не смогу на это нормально реагировать, пока буду стараться вести себя как нормальный человек.
Бриджет глубоко и печально вздохнула.
– Я люблю тебя, Люк, и ты говоришь ужасные вещи. Но я не думаю, что, ломая себе жизнь, ты сможешь решить все свои проблемы.
– Но до сих пор мне это помогало.
– Ты правда считаешь, что не стал бы так переживать из-за этой статьи, если бы прочитал ее в одиночестве в своей квартире, заваленной пустыми упаковками из-под чипсов «Принглс»?
– Ну, по крайней мере, мне не пришлось бы расставаться с кем-нибудь через дверь моей ванной.
– Тебе не пришлось с ним расставаться. Это было твое решение.
Я прижался лбом к плитке на стене.
– А что еще мне было делать?
– Что ж, возможно, я выскажу слишком радикальное мнение. – Я всегда знал, когда Бридж изо всех сил сдерживалась, чтобы не накричать на меня. И сейчас был как раз такой момент. – Тебе не приходило в голову, что ты мог поделиться с ним, рассказать о своих неприятностях, а потом все обсудить?
– Нет.
– Но тебе не кажется, что это не такая уж и плохая идея? И, возможно, так было бы лучше?
– Все не так просто. – Вот дерьмо, у меня опять потекли слезы. – Только не в случае со мной.
– И с тобой тоже, Люк. Просто нужно попробовать.
– Да, но я не знаю как. Я увидел эту статью и вдруг почувствовал себя, словно весь прошлый месяц проходил голышом и только сейчас это заметил.
– Но тебе ведь нравится общаться с Оливером.
– Нравится, – всхлипнул я. – Очень. Но это того не стоит.
Она хмыкнула, не то с участием, не то со смущением.
– Не понимаю. Чего того? Статья бы вышла в любом случае. И ты не можешь из-за нее рвать отношения, у тебя нет оснований для этого.
– Нет, дело не в этом. Хотя и в этом тоже. Все слишком сложно и запутанно. Вот блин, какой же я дебил.
– Люк, ты не дебил. Да, иногда ты ведешь себя глупо. Но я сейчас пытаюсь объяснить тебе как можно мягче, что до сих пор не могу понять, о чем ты говоришь.
Я зубами оторвал отломанный кусок ногтя.
– Я же сказал тебе, все. Я не могу. Я не способен… на отношения… не могу построить отношения. Я больше на это не способен.
– Не существует никакой магической формулы, – сказала она. – Нам всем непросто это дается, ты сам видел, что и я часто ошибалась. Но все равно нельзя опускать руки.
Я сполз вниз по стене и свернулся клубочком на полу ванной, прижимая телефон плечом к уху.
– Все не так. Это… намного сложнее… это…
– Что это?
– Это я. – Меня снова замутило, и это было не совсем физиологическое ощущение. – Я ненавижу то чувство, которое возникает во мне, когда я рядом с кем-то.
Последовала небольшая пауза. Затем Бридж спросила:
– И что ты чувствуешь?
– Как будто я оставил включенным газ.
– Ээ, я рада, что ты сейчас не видишь меня. Потому что я все еще не понимаю, о чем ты говоришь.
Я прижал к себе колени и локти, как будто хотел стать совсем маленьким и исчезнуть.
– Да все ты понимаешь. В такие минуты мне начинает казаться, что однажды я вернусь домой, а весь мой мир сгорел дотла.
– Что ж, – грустно простонала она, – я даже не знаю, что тебе на это сказать.
– Потому что сказать тут абсолютно нечего. Так все и есть.
– Ну хорошо, – заявила она с безапелляционностью генерала времен Первой мировой войны, посылающего своих солдат на невыполнимое задание. – Но у меня все-таки есть что сказать.
– Бридж…
– Нет, послушай. У тебя все равно есть выбор. Либо ты опять перестаешь доверять людям и делаешь вид, будто это помешает им причинять тебе боль, хотя на самом деле это не так. Либо… эм… ты не станешь этого делать. И да, возможно, твой дом сгорит дотла. Но ты хотя бы согреешься. А твой новый дом может оказаться лучше. И плита там будет не газовой, а электрической.
Я даже не знал, специально ли Бриджет вела себя так странно, чтобы отвлечь меня от моих проблем, или нет.