– Наверное, я просто перенервничал. И не хочу, чтобы твои родители сочли меня придурком.
– Тебе не о чем переживать. – Он снова заключил меня в объятия, и я радостно приник к нему. – Речь ведь о семейном празднике, а не о собеседовании на интересную вакансию.
– Все равно. Я должен быть во всеоружии. Не могу же я пойти туда без подготовки и все заранее не распланировав.
Я думал, что мои слова о том, что мне нужно было подготовиться, убедят его. Но, кажется, мои надежды не оправдались, и он отреагировал без особого энтузиазма.
– Ну хорошо. Что, по-твоему, тебе нужно знать?
– Даже не знаю. – Ты ставишь меня в очень неловкое положение, Оливер. – Кто там будет?
– Разумеется, мои родители: Дэвид и Мириам. Папа работает в бухгалтерской сфере. Мама преподавала в Лондонской школе экономики, но когда я родился, ушла с работы.
Мне это не особенно помогло.
– Ты уже рассказывал мне это в нашу первую встречу.
– Но не можем же мы все быть детьми скандальных рок-легенд.
– Нет, я понимаю. Но все же… кто они? Чем интересуются? Есть у них какие-то особенные черты характера?
– Люсьен, – замечательно, теперь его голос звучал почти раздраженно, – они же мои родители. Отец – большой любитель гольфа. Мама много занимается благотворительностью.
Я совсем упал духом. Из-за меня Оливер расстроился, и это было ужасно, но я зашел уже слишком далеко и поздно было идти на попятную: мне нужно было выяснить о предстоящем мероприятии как можно больше.
– А твой брат? Он тоже приедет?
– Да. Кристофер будет там. – Оливер вздохнул. – И Мия тоже. Полагаю, они прилетят из Мозамбика.
– Ты… – я надеялся, что не испорчу все окончательно, – ты говоришь об этом без особой радости.
– Мой брат очень… многого добился. Рядом с ним я чувствую себя неуверенно.
– Ты тоже успешный, – заметил я. – Ты же чертов барристер.
– Да, но я не бывал в горячих точках и не спасал человеческие жизни.
– Благодаря тебе люди могут рассчитывать на справедливое представительство в суде.
– Вот видишь? Даже в твоей формулировке это звучит как нечто скучное и неинтересное.
– Это потому, что я – не ты. Когда ты рассказываешь о своей работе, твои глаза горят, и сразу видно, насколько это для тебя важно. Знаешь, в такие моменты мне хочется просто наброситься на тебя.
Он покраснел.
– Только, пожалуйста, не говори ничего такого на празднике.
– Ты шутишь? Конечно, именно это я и собирался заявить на празднике. Первое, что скажу твоей маме: «Здравствуйте, Мириам, я – Люк, и мне ужасно нравится трахаться с вашим сыном». – Я закатил глаза. – Вообще-то, Оливер, я знаю, как вести себя в приличном обществе.
– Прости, я устал. Люсьен, уже поздно, а мне завтра выступать в суде.
– Нет, это ты меня прости. Я странно себя веду и не даю тебе спать.
Несмотря на то, что этот наш задушевный разговор в постели обернулся полным провалом, в основном по моей вине, Оливер, как обычно, обнял меня и прижал к себе. Так что все было хорошо, правда? И все равно я никак не мог отделаться от чувства тревоги и не мог понять, откуда эта тревога взялась, почему возникла. И уж тем более не знал, как с ней совладать. Возможно, проблема заключалась в том, что никаких проблем вообще не было, но я настолько не привык к такому положению вещей, что мой мозг пытался что-нибудь выдумать.
Пошел ты куда подальше, мой мозг.
Я расположился поуютнее рядом с моим безупречным юристом-вегетарианцем и велел себе заснуть.
Глава 44
Когда Оливер сказал, что его родители живут в Милтон-Кинсе, я думал, что речь шла о каком-нибудь частном доме в черте города. Но никак не ожидал увидеть маленький изящный особнячок в предместье Милтон-Кинса в окружении бескрайних полей и лугов.
Оливер, как всегда, боялся опоздать, поэтому мы приехали раньше всех и минут сорок пять сидели в машине, чтобы появиться на пороге в более-менее приемлемое время. И я повел себя очень по-взрослому и не стал кое-коему выговаривать о том, что я его предупреждал и что именно этим все и закончится.
В конце концов мы оказались в саду позади дома, который был недостаточно большим, чтобы его можно было назвать «парком при усадьбе», но все равно довольно просторным, чтобы проводить в нем до абсурдного многолюдные праздники. Сад был изысканно украшен красивыми рубиновыми флажками, в центре располагался большой элегантный шатер, и повсюду ходили официанты с подносами, на которых стояли бокалы шампанского и канапе (и никаких волованов). Алкоголь был дорогим, но подобран со вкусом, без явного желания пустить пыль в глаза. И я уже чувствовал, как мой галстук начинает слишком сильно сдавливать мне шею.
Мириам и Дэвид Блэквуды выглядели именно так, как в моем представлении и могла бы выглядеть супружеская пара, которых зовут Мириам и Дэвид Блэквуды. Они чем-то напоминали товары в элитном гастрономе: выглядели так же, как и все остальные люди, но чуточку лучше. Я хотел взять Оливера за руку, но промахнулся, пока мы шли по лужайке к его родителям, которые мило беседовали с небольшой группой людей в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет.
– С юбилеем, – сказал Оливер, целуя мать в щеку и пожимая руку отцу.
– Оливер, – Мириам поправила его галстук, – мы так рады, что ты смог приехать. – Она повернулась к одному из гостей: – В последнее время у него было много сложностей на работе, я даже боялась, что он до нас не доберется.
Оливер слегка подвинулся в мою сторону.
– Мама, у меня на работе все нормально.
– Ой, малыш, я не сомневаюсь, что ты прекрасно со всем справляешься. Я просто переживаю за тебя. – И снова она посмотрела на кого-то из гостей. – Он совсем не похож на своего брата. Кристофера трудности только вдохновляют.
– Я понимаю, но сейчас у меня правда все в порядке. – С этими словами Оливер слегка подтолкнул меня вперед. Совсем чуть-чуть, так что нельзя даже было сказать, что он меня толкнул. – Это мой парень, Люсьен О’Доннелл.
– Оливер – гей, – любезно пояснил гостям отец Оливера.
Я удивленно посмотрел на Оливера.
– Правда? Ты никогда мне этого не говорил.
Моя попытка пошутить явно провалилась, но, по крайней мере, я ее все-таки предпринял.
– И чем вы занимаетесь, Люсьен? – спросила Мириам после такой долгой паузы, что она показалась мне неловкой.
– Я работаю в благотворительной организации, которая пытается спасать жуков-навозников.
– Что ж, – сказал один из гостей, которого я принял за дядю Оливера, чересчур веселым тоном, – по крайней мере, вы не очередной чертов адвокат.
Мириам смерила говорившего холодным взглядом.
– Ну что ты, Джим. Оливер много работает, да и не можем же мы все быть врачами.
– Много работает над тем, чтобы выпускать на свободу преступников. – Улыбка Дэвида говорила о том, что он шутит. Но его взгляд утверждал обратное.
Я уже открыл рот, чтоб возразить ему, но затем вспомнил, что моя задача заключалась лишь в том, чтобы произвести на всех приятное впечатление, к тому же я не раз видел, что Оливер намного лучше меня мог защитить свою профессию от нападок.
– Кристофер еще не приехал? – спросил он. – Хочу с ним поздороваться.
– Он в доме, ждет, пока его жена переоденется. – Дэвид указал пальцем в строну дома. – Они весь день провели в дороге.
– Они участвовали в ликвидации стихийного бедствия, – добавила Мириам, но я так и не понял, о чем шла речь.
Дэвид кивнул.
– В Мозамбике.
– Да, я знаю. – Голос Оливера звучал непривычно раздраженно. – Он написал мне письмо.
– Тем не менее, – весело продолжил Дэвид, – теперь, когда они решили завести детей, ей придется меньше заниматься подобными вещами.
Мириам снова обратилась к своей маленькой аудитории:
– Честно говоря, до того как Кристофер познакомился с Мией, мы уже смирились с тем, что у нас не будет внуков.
Я открыл рот, а затем снова закрыл его. Моя прошлая шутка не имела успеха, и если бы я сказал, что геи тоже могут иметь детей, это вряд ли кому-нибудь понравилось бы. Но раз Оливер смог вытерпеть Кларков, я тоже должен был вытерпеть все это.
Должен и смогу это сделать.
– Я… я пойду поищу Кристофера. – С этими словами Оливер развернулся и направился к дому.
У меня не было выбора, кроме как последовать за ним.
– С тобой все в порядке? – поинтересовался я.
Он посмотрел на меня с легким раздражением.
– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
– Ну… потому что это было… ужасно?
– Люсьен, не нужно все усложнять. Мои родители принадлежат к другому поколению. Мама очень переживает за меня, а папа старается всегда говорить то, что думает.
Я вдруг осознал, что дергаю его за рукав.
– Прости, но моя мама принадлежит к тому же поколению.
– Да. Но твоя мама – весьма необычный человек.
– Да, но она… но она… – Мне отчаянно хотелось что-нибудь сказать ему… нечто такое, что ему точно стоило понять, но я не знал, что именно. – Она не стала бы говорить ничего подобного.
Оливер резко остановился.
– Родители воспитали меня. Отец работал в поте лица, а мама отказалась от своей карьеры. Я не хочу спорить с тобой, тем более здесь и сейчас, но я буду тебе очень благодарен, если ты не станешь оскорблять моих родителей в их же собственном доме.
– Оливер, прости меня. – Я повесил голову. – Я не хотел. Я ведь пришел, чтобы поддержать тебя.
– В таком случае… – он жестом дал мне понять, что этот разговор окончен, – постарайся принять все таким, как есть. Это моя жизнь. Она не похожа на твою. Но я прошу тебя отнестись к ней с уважением.
Я хотел возразить, что эта жизнь, похоже, не особенно уважала его.
Но не осмелился.
Мы поднялись на террасу, когда из дверей вышла пара, которую по возрасту и внешнему виду можно было принять за Кристофера и Мию. Мужчина был очень похож на Оливера, только немного выше ростом, его голубые глаза были чуть ярче, а волосы – немного светлее. Своим немного неряшливым видом и аккуратной трехдневной щетиной он производил впечатление человека, который хотел подчеркнуть, что был слишком занят спасением чужих жизней и у него просто не осталось времени для таких мелочей, как бритье. Его жена, напротив, была маленького роста, с милым, но решительным лицом и носила на редкость практичную короткую стрижку под мальчик