– Мне не нравится, к чему ты клонишь.
– Тем не менее. Ты сам напросился. Ты слабонервный, неуверенный в себе, очень скованный и разговариваешь вычурным языком, потому что до черта боишься ошибиться. Ты настолько помешан на контроле, что даже бананы вешаешь на отдельный крючок, и так стараешься угождать людям, что не замечаешь, какой вред это тебе наносит. И это странно, потому что ты-то как раз уверен, будто знаешь, как всех осчастливить, предварительно не спросив их об этом. Ты надменный, высокомерный и строго следуешь набору этических принципов, о смысле которых, как мне кажется, никогда особенно глубоко не задумывался. А еще, я считаю, у тебя есть небольшие расстройства в пищевом поведении. И тебе стоило бы уделить этому внимание, неважно, останемся мы с тобой вместе или нет.
– Я думал, ты пришел сюда, чтобы уговорить меня вернуться к тебе. А не объяснять нам обоим, почему я – последний человек, который тебе нужен.
– Люк, ты все делаешь неправильно! – крикнула Бридж. – Ты должен говорить ему, какой он чудесный, а не какой он отстойный!
Я снова посмотрел на Оливера.
– Ты и правда чудесный. Но ты должен поверить, что ты мне нравишься не из-за… всего этого. Ты мне нравишься, потому что ты – это ты со всеми своим достоинствами и недостатками. – Что ж, пришло время сказать ему все. – И, если уж на то пошло, ты мне не нравишься… то есть ты мне нравишься, но, мне кажется, ты должен знать, что… я тебя еще и люблю.
Уголком глаза я увидел, как Бриджет в восторге ударила кулаком по воздуху.
– Да! Так лучше!
Однако Оливер молчал. И это было плохим знаком.
Поэтому я продолжил говорить, что тоже было не самым лучшим знаком.
– И знаешь, ты сейчас оказался в странном положении. Я сам в нем находился, когда мы начинали все это. Но сейчас мне стало намного лучше, отчасти благодаря тебе, отчасти благодаря этим балбесам. – Я показал на моих друзей, которые по-прежнему сидели, прижавшись носами к стеклу, как щенки в зоомагазине. – Но дело в том, что даже когда я косячил – а косячил я, что уж там говорить, немало, – я понимал, что в какой-то степени у нас с тобой все было хорошо. Я все равно возвращался к тебе, а ты – ко мне. Потому что ты тоже это понимал. И на этот раз, ты уж прости, но косячишь ты. Но я все равно вернулся к тебе, потому что мне кажется, что у нас с тобой все еще может наладиться. А теперь пришло время и тебе внести свою лепту.
Так, даже мои друзья вдруг замолчали. А внутри у меня все вдруг опустилось вниз, словно мой желудок решил упасть к самому центру Земли.
И это чувство очень долго не покидало меня.
Ну вот и все. Сейчас он должен был осмыслить все, что я ему сказал, а потом заключить меня в объятия и сказать…
– Прости, Люсьен, – проговорил Оливер. – Но это не одно и то же.
Затем он повернулся, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Глава 53
– Знаете, – сказала Бриджет, пока Прия везла нас в сторону Шепердс-Буш, – я правда думала, что все будет лучше.
Я вздохнул и вытер глаза.
– Я знаю, Бридж. Поэтому я так люблю тебя.
– Не понимаю. Вы идеально друг другу подходите.
– Угу. Мы оба идеально облажались.
– Я имела в виду в положительном смысле.
– Если бы это было в положительном смысле, то он не отшил бы меня на ступеньках своего дома, пока я умолял его пришить меня обратно.
В этот момент к разговору подключился Джеймс Ройс-Ройс:
– Не хочу показаться занудой, но, по-моему, ты мог бы и получше разрулить эту ситуацию. Мне кажется, что не стоит начинать разговор с: «Вот все твои недостатки, и кстати, у тебя еще, похоже, проблемы с пищевым поведением».
– Нет. – Бриджет просунула голову между подголовниками сиденья. – Мне поначалу тоже так показалось, но теперь я думаю, что он поступил правильно. Оливер должен знать о том, что Люк любит его, несмотря ни на что.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – Джеймс Ройс-Ройс кивнул с глубокомысленным видом, – но я думаю, что в таком случае так и надо было сказать: «Оливер, я люблю тебя, несмотря ни на что».
Я забился в угол машины.
– Что-то мне совсем не нравится это посмертное вскрытие главной романтической неудачи в моей жизни.
– Не говори ерунды, Джеймс, – сказала Прия, разумеется, проигнорировав мои слова. Но, тем не менее, похоже, что она была на моей стороне. – Люди не верят тому, что им говорят прямо в лоб. В противном случае визуальные виды искусства утратили бы всякий смысл. И вместо этого я писала бы на стенах лозунги вроде: «Капитализм – это серьезная проблема» или: «Я люблю девушек».
– Хватит уводить разговор в сторону. – Это была Бридж. Кто бы сомневался. – Нам нужно придумать новый план.
Я закрыл глаза.
– Больше. Никаких. Планов.
– Но, Люк, тебе было намного лучше, когда ты встречался с Оливером. Я не хочу, чтобы ты опять загрустил и попал на страницы желтой прессы.
В ее оправдание можно было сказать, что отчасти она права. Ведь именно это и произошло со мной, когда я в прошлый раз порвал с человеком, который был мне небезразличен. За исключением того, что Оливер не продавал меня за смешные деньги третьесортной газетенке.
– Спасибо, Бридж, что так за меня переживаешь. И я, конечно, рискую сейчас высказаться в духе героини из женских романов девяностых, но мне не нужен мужчина, чтобы почувствовать себя полноценной личностью.
– Дорогой, ты ведь помогаешь мне почувствовать себя полноценной личностью? – сказал Джеймс Ройс-Ройс Джеймсу Ройс-Ройсу.
Я сердито посмотрел на их затылки.
– Спасибо, что обесцениваете мою точку зрения.
– Прости, я немного увлекся.
– Ага, в тот самый момент, когда рушится моя личная жизнь?
Джеймс Ройс-Ройс ссутулился под своей фланелевой рубашкой.
– Ну вот, дорогуша, теперь я чувствую себя полным эгоистом.
– Послушайте, – сказал я, – мне было хорошо с Оливером. Это помогло мне во многом разобраться. И я уверен, что в будущем я смогу построить нормальные здоровые отношения с каким-нибудь хорошим человеком. Но сейчас я очень сильно расстроен. Так что, черт возьми, хватит уже мозолить мне глаза своим счастьем!
Кажется, до всех дошло, и они молчали с жалостливым и грустным видом до тех пор, пока не доехали до моего дома. Там я заявил, что следующие пару часов собираюсь пить и жалеть себя.
– Если хотите, то можете присоединиться, но я и так провел с вами весь день, поэтому не обижусь, если вы разойдетесь по домам.
Прия пожала плечами.
– Я остаюсь с тобой. Как в старые добрые времена.
– Прости, дорогуша. – Джеймс Ройс-Ройс уже вызывал «Убер». – Но нам с мужем пора ехать, чтобы никому не мешать своим счастьем.
– А у меня завтра ранний вылет, – добавил Том, – и я не могу сказать вам, куда лечу и что там буду делать.
– Я останусь. Конечно, завтра я опоздаю на работу, но у меня гибкий график. Уверена, что они проживут без меня хотя бы… – Бриджет проверила свой телефон. – Вот черт. Там какая-то катастрофа. Наверное, меня уволили!
На мгновение я даже забыл обо всех своих проблемах.
– Блин, Бридж. Мне так жаль. Но ты…
– Ложная тревога. Просто случился пожар. Сгорела половина первого тиража книги, которую мы назвали «Сейчас меня нет в офисе. Пожалуйста, пересылайте все тексты для перевода на мой личный почтовый ящик»! Мне нужно срочно ехать и разбираться.
Мы разошлись в разные стороны. Только Прия последовала за мной в квартиру и отпустила довольно грубый комментарий о том, как мне только удавалось сохранять тут чистоту, после чего тут же отправилась на кухню в поисках выпивки. Не сказать, чтобы в тот момент из меня получился хороший собутыльник, но, по крайней мере, я был рад, что она не уехала, и когда я напился и принялся плакать, она не смутилась и не попыталась меня утешать, что меня вполне устраивало.
В три часа ночи мы улеглись спать, потому что Прия была не в состоянии сесть за руль, к тому же она не хотела оставлять меня одного. А значит, через пару часов мы оба проснулись от звонка.
– Что за хрень? – простонала Прия.
Звонок повторился.
– Ну, – я сонно перекатился на другой бок, – можно было предположить, что это ты. Но ты здесь, со мной. Это могла быть Бридж, но она наверняка все еще разбирает на складе обгоревшие книги.
Звонок снова повторился.
Прия схватила мою подушку и накрыла ею голову.
– Значит, это твой чертов Оливер, да?
Другого варианта не было. И я не мог понять, что почувствовал в этот момент. По идее, я должен был обрадоваться, правда? Но в то же время я так сильно разволновался, что у меня даже заболела голова.
Раздался еще один звонок.
– У тебя ровно восемь секунд, чтобы разобраться с этим, – сказала мне Прия, – иначе я возьму дрель и разворочу эту хреновину ко всем чертям!
– У меня нет дома дрели.
– Тогда я найду что-нибудь тяжелое и острое.
– Ага, и после этого мне придется распрощаться с задатком, который я отдал хозяину квартиры.
– В таком случае, – прорычала она, – тебе лучше открыть дверь.
Я с трудом выбрался из кровати и вышел в гостиную.
– Слушаю, – сказал я, осторожно беря трубку домофона, словно боялся, как бы она не ужалила меня.
– Это я. – Голос Оливера был немного хриплым, но мой голос наверняка звучал еще хуже.
– И?
– И я… пришел к тебе. Можно войти?
– Эм… понимаешь, тут у меня в постели маленькая злобная лесбиянка. Так что ты выбрал не самый удачный момент.
Последовала пауза.
– Я не уверен, что хочу говорить с тобой об этом по домофону.
– Оливер. – Слезы, алкоголь, десятичасовая поездка и хронический недосып превратили мой мозг в цветную капусту в сырном соусе. – Я не уверен, что вообще хочу с тобой разговаривать. Учитывая все, что было.
– Я понимаю. Но… – короткая пауза была наполнена тревогой и ожиданием, – я прошу тебя.
Вот блин.
– Ладно. Сейчас спущусь.
Я спустился. Оливер ждал на крыльце, одетый как на работу, под глазами у него были темные круги.