На слове «невинность» парикмахер, молодой человек лет двадцати пяти, покосился на мой бюст. Видимо моя грудь и невинность не складывались в его голове в одно уравнение. Но парень был явно профессионал, и мигом переключился на нужную волну, а именно, стал отставать свою точку зрения.
Визажист, которая как раз и напоминала ту самую «инста-куклу», поддержала парикмахера, и заявила, что «…бестелесную фею из неё не сделать…».
В итоге, они с парнем, объединились и выступили единым фронтом против «…уважаемого специалиста…», и слегка намекнули ей, что времена сильно изменились с того момента, как она окончила «…школу стилистов в Париже…».
Дамочку это задело. Разговор продолжился уже в более колоритных красках.
К их спору подключились мои подруги, которые до этого момента, молча наблюдали за перепалкой «людей Венеры».
Дашка присоединилась к большинству и заявила, что если меня накрасить «а-ля Эльф», я буду выглядеть как моль. А если сделать причёску «…с кренделями…» буду выглядеть как тётка. Спасибо тебе подруга! Тётку я тебе припомню. Впрочем, и моль…
Визажист активно закивала, и заявила, что «… некоторым людям, чувство прекрасного дано с рождения… безовсякихшколвПариже…». Тема стала набирать обороты.
Не знаю, чем бы закончилась вся эта «милая» беседа, но тут Анютка спросила:
— Юль, а тебе самой как?
Все замолчали и уставились на меня так, словно увидели меня впервые.
Я подошла к зеркалу.
В отражении я увидела привлекательную девушку, с выразительными глазами, высокими скулами и "слегка зацелованными" губами. Волосы были убраны в «небрежный хвост», над которым парень трудился не менее двух часов.
— Идеально, — улыбнулась я.
Мне действительно понравилось то, что я увидела в зеркале. Никакой «инста-няшки», никакой вычурности, именно так я и хотела бы выглядеть на своей настоящей свадьбе. Глаза заблестели от слёз.
— Боже, как это мило… — умилённо прошептала визажист, заметив мою реакцию.
Парикмахер заулыбался, стилист хмыкнула.
— Надеюсь, что платье соответствует… — процедила знакомая Аделины Святославовны и вышла из комнаты.
— Ну и мегера, — почти шёпотом поделилась своими наблюдениями Дашка, когда дверь за стилистом закрылась. — Интересно, твоя будущая свекровь специально её подослала? — нервно хохотнула моя свидетельница, и тут же округлив глаза, задала следующий вопрос. — А у тебя получается, две свекрови будет?!
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Присутствующие призадумались. А действительно. Сколько?
— Мои соболезнования, — усмехнувшись, посочувствовала мне визажист. — Если она, — кивнув головой на закрытую дверь, — только знакомая твоей свекровки, могу представить, какая сама…
Договорить она не успела, в комнату зашла моя мама в сопровождении неугомонной дамочки.
— Мне кажется, причёска должна быть попышнее, — подведя мою маму ко мне, пожаловалась она.
Она ещё и ябеда!
— Сегодня — такой день! Торжество! — продолжила давить своим авторитетом мадам. — Невеста должна выглядеть празднично!
— Вы же только недавно убеждали нас, что она должна транслировать невинность? — скептически заметил парень, держа в правой руке огромный фен-щётку.
— Да, — вздёрнув подбородок, подтвердила она. — Невинно-празднично.
— Это как-то? — постукивая феном по левой ладони начал заводиться он.
Все притихли.
— Посмотрите, как ярко выделены её глаза, — гнула свою линию стилист. — А губы?! — она удивлённо уставилась на мою маму, явно надеясь на её поддержку. — Как будто всю ночь целовалась! Волосы слишком просто…
— Да у нее от природы выразительные глаза и пухлые губы! — не выдержала визажист. — Вы предлагаете её побелкой замазать?!
Кадр один, дубль два. В пространстве заискрило. Надеюсь, ценители прекрасного не устроят драку.
От этой мысли стало смешно, и я улыбнулась.
— Какая ты у меня красивая… — выдохнула мама, которая до этого не проронила ни слова, тем самым поставив жирную точку в споре.
— Ну, как знаете… — недовольно хмыкнула стилист, всем своим видом показывая, что ничего мы в красоте не понимаем.
— Правда? — совсем по-детски, переспросила я у мамы.
— Правда, — всхлипнув, кивнула она.
— Мама… — и мои глаза вновь наполнились влагой.
Макс.
Тэк-с-с. Сегодня я женюсь.
Я проверил телефон. Восемь утра.
Прикинул дела, которые мне надо сделать в первой половине дня.
Принять душ и побриться.
Подумал ещё. Нет, всё верно. Душ и бритва.
Чего спрашивается в такую рань встал. Посплю ещё часок. А может и два… Регистрация всё равно во второй половине дня. А мне ещё до полуночи гостей развлекать.
И я перевернулся на другой бок.
Проснулся я от чьих-то голосов.
Приоткрыв один глаз, увидел Быстрицкого, который развалившись, сидел в кресле. Соседнее кресло занял Терехов, а на подоконнике обосновался мой братец.
— Вот это я понимаю! — еле сдерживая смех, сказал Дэн. — Вот это нервы! У него сегодня — последние полдня свободы, а он как сурок дрыхнет!
— Это, наверное, от ромашки, — с умным видом решил поддержать разговор Серый.
— Какой ромашки? — не понял Тёмыч.
— Он теперь только ромашковый чай пьёт, — на радостях, что на него обратили внимание, подставил меня брат. Вот, засранец мелкий! — Невеста приучила.
— Серьёзно? — уже давясь от смеха, уточнил Дэн. — Ромашку?!
— Ага, — кивнул Серега. — Он сам признался.
Вынудили! Меня вынудили это подтвердить!
Теперь они уже заржали всем хором в полный голос.
— Кончайте ржать, — открыв оба глаза, рыкнул я на них.
— О-о! Спящая красавица проснулась! — обрадовался Быстрицкий. — Мы уж думали, что кому-то из нас придётся тебя целовать.
— Я родственник! — всё ещё смеясь, поднял руки вверх Серега.
— Не кровный, — отмахнулся Дэн и обратился ко мне. — Ну, ты и хорёк! Я-то думал, что ты по локоть себе ногти сгрыз от переживаний, или масочку для здорового цвета лица делаешь, а ты спишь! — продолжил веселиться друг.
— А за что собственно переживать? — потянувшись, спросил я. — Всё организованно, куплено, спланировано. От меня вообще, можно сказать, только требуется «согласен» сказать.
— Горжусь тобой, бро! — уважительно закивал Быстрицкий, и достал из-за кресла бутылку шампанского, которую тут же начал открывать.
— Дэн, такими темпами, мы прибудем к невесте в непрезентабельном виде, — заметил Тёмыч.
Я усмехнулся. Вот тебе то, Тереха, какая разница, в каком виде представать перед МОЕЙ невестой.
— Что тут пить? — хмыкнул Дэн. — К тому же, такой повод бывает раз в жизни. Наш друг и товарищ, — начал он медленно вытаскивать пробку из бутылки, — сегодня распрощается со своей девственностью.
От последнего заявления, Серый, который до этого жевал яблоко, подавился.
— Спокойнее молодой человек, спокойнее, — улыбаясь во весь рот, продолжил Дэн. — Я имею в виду, что Макс сегодня распрощается с холостяцкой девственностью, — подняв указательный палец наверх, уточнил друг.
— Так может он разведётся? — возразил Тёмыч. — А потом, ещё сто раз женится?
Напросишься, ох, напросишься Тереха…
— Возможно, — не стал спорить Быстрицкий, — но после развода, он будет уже б/у холостяком. Улавливаешь? — прищурился Дэн. — Настоящим, непорочным холостяком, он будет только до первого брака. То есть, до сегодняшнего дня, — стал развивать свою философию друг.
Блин, ну что у меня за друзья?!
— А-а, — понимающе закивал мой братец, с таким умным видом, словно ему Быстрицкий, только что тайну мироздания открыл.
Тёмыч усмехнулся.
— Получается, что мы все ещё девственники? — уточнил Серый.
— Получается, что так, — хохотнул Дэн и открыл бутылку. — Хотя, — ухмыльнулся Дэн и пригубил шампанское прямо из горла. — Ты может ещё даже девственник в квадрате.
— Что ты?! — изобразив испуг, вклинился я. — У него же рок-группа! Он девчонок, стадионами укладывает, — не всё же надо мной глумиться!
Друзья заржали. Брат прищурился.
— Я вчера, про тебя и твою невесту, стих накидал… — недобро улыбнулся Серый.
О-у-у! Мне угрожают!
— Вот и хорошо, — закусив губу, ответил я. — Может наконец-то, хит написал.
— Может быть, может быть… — хитро улыбнувшись, закивал братец. Вот ведь! С каждым разом всё труднее и труднее его в угол загонять. Растёт мелочь, растёт…
— Ладно, — решил я прервать веселье и настроиться на дела насущные. — А вы что в такую рань приехали? И где Мелкий?
— Мелкий с Мелкой, — лаконично ответил Тёмыч. — Позже подъедут. И сейчас уже половина двенадцатого.
— Да? — удивился я. Да и ладно. Всё равно, времени ещё фигова туча. — Я в душ, а вы не стесняйтесь, продолжайте своё безудержное веселье, — слезая с кровати, обратился я к парням.
— Так праздник же! — не унимался Быстрицкий. — Вот сейчас наведёшь красоту, то сё, пятое десятое, маникюр-педикюр, и поедем невесту твою выкупать!
Последние его слова заставили меня остановиться прямо перед дверью.
— Выкупать? — развернувшись, переспросил я.
Дэн кивнул и сделал ещё глоток шампанского.
— Не было в плане никакого выкупа, — заверил я друзей.
— Макс, какой план? — как у душевнобольного спросил меня Быстрицкий. — Ты что, не понимаешь, что её подруги, наверное, уже приготовили нам смертельную полосу препятствий.
— Ничего подобного мне Юлька не говорила, — растерялся я. Вот не надо мне никакой самодеятельности! Какой выкуп?! — Не Дэн, — покачал я головой. — Выкуп — это пережитки прошлого. Да и подруги у неё вроде адекватные…
— Макс, — тяжело вздохнув и состроив грустную рожицу, продолжил Быстрицкий. — Иди в душ — разбуди мозги. А потом, когда наведёшь марафет, возьми денег побольше и шампанского.
— Шампанского?
— Друг, поверь, — понизив голос, на полном серьёзе заявил Дэн, — адекватными они только притворяются. Просто так, Юльку, тебе не отдадут.