— Надеюсь тебе удобно? — съязвила я.
То, что ему было удобно, я не сомневалась. Макс сидел на стуле, наслаждаясь женскими формами. Моими формами, надо заметить! Я же оказалась зажатой между его ног, и не могла пошевелиться.
— Макс, — повысив голос, повторила я.
— Я пострадавший. Мне нужна анестезия, — промурлыкал пострадавший.
— Макс мне не нравиться так стоять. Неудобно, — выдвинула я претензию, и упершись руками в его плечи, постаралась освободиться.
— Тебе не нравится, — наконец-то взглянул мне в глаза Макс, отстранившись от своей анестезии. — А вот твоим вишенкам — нравится, — насмешливо заметил он.
То что моим… постойте! Как он их назвал?! Вишенки?! Он им прозвище дал?!
— Макс! — рявкнула я. — Отпусти меня! — стала вырываться я.
— Какая всё-таки ты… — улыбнувшись, ответил Макс, при этом его руки даже и не думали меня отпускать.
— Какая?! — пропыхтела я, продолжая попытки освобождения.
— Юль, — тихо позвал Макс. Я не обратила внимания. — Юль.
Впившись в эти наглые глаза, я всем своим видом решила показать, что сейчас он получит ещё, если не отпустит.
— Юль, — мягко, почти шёпотом продолжил Макс, как только заметил, что я смотрю в его глаза. — Я люблю тебя.
Макс.
Идею Быстрицкого, что мой день рождения хорошо бы отметить в чисто мужской компании, поддержали все.
С тех пор, как я женился, мы собирались в таком составе всего лишь пару раз. Как-то не получалось.
Мелкий много времени уделял Мелкой. У меня хоть и была фиктивная жена, но она тоже, как-то незаметно перетянула моё время на неё. Поэтому, сегодня в клубе мы решили расслабиться, перетереть чисто мужские темы. Да и у Дэна, как выяснилось, действительно была новость.
— Моя мать выходит замуж, — осушив бокал, сообщил Быстрицкий.
— За кого? — поинтересовался Кирилл.
— За Владимира Игоревича, своего одноклассника.
— Серьёзно? — удивился я. — Одноклассника?
— Ага. Мать говорит, что они не общались более двадцати лет. И вот недавно они пересеклись в одноклассниках, — хмыкнул Быстрицкий.
— И как мужик? — спросил Терехов.
— Нормальный, — кивнул Дэн. — Он после армии на деревенской какой-то женился. Так там и обосновался. Десять лет назад овдовел. Стал фермерством заниматься. Вот, расширять бизнес собирается.
— А ты сам как? — спросил я.
— Знаешь, — задумался друг. — Я даже не помню, что бы мать хоть раз в дом мужика привела. Всю жизнь одна. Работа. Дом. Я. А ведь она у меня очень привлекательная женщина. Да и этот её школьный друг ей подходит. Простой мужик. Работящий. Может действительно ей уже пора заняться своей личной жизнью. А то, кроме работы, так ничего и не видит.
Парни кивнули, соглашаясь с ним.
— И да! — добавил Дэн. — У меня же теперь будет сестрёнка. Сводная, — скривился Быстрицкий.
— О-о-о! — хором подхватил хор мужских голосов. — За сестрёнку! — сразу родился тост.
— Сколько ей? — спросил Мелкий.
— На год нас младше.
— Смотри Дэн, — покачал я головой. Как ни крути, а Быстриций был бабником. И все это знали. И Дэн в том числе.
— Не-е-т, — округлив глаза, стал открещиваться друг. — Только не она!
— Даже так? — удивился я.
— Ты не понимаешь, — Быстриций поставил пустой бокал на стол. — Она такая… — стал он подбирать слова.
— Колхозница? — попытался помочь Кирилл.
— Дело не в этом, — отмахнулся Дэн. — Были у меня цыпы из деревни пару раз. Так там ого-го! Девчонки-огонь! А эта… — скривился друг. — Даже не знаю, как объяснить. Был старый фильм, — защёлкал пальцами Быстрицкий. — Там ещё тетка начальником была и Ахеджакова секретаршу играла.
— «Служебный роман», — кивнул Артём.
— Точно! — оживился Дэн. — Вот она такая! Только моложе. Сухарь без чувств! — выплеснув все свои эмоции, Быстрицкий откинулся на спинку дивана. — Даже не знал, что такие бывают.
— Гонишь, — не поверил Мелкий. — Просто тебя наверное отшила, — хохотнул он.
— Клянусь! — не унимался Быстриций. — Я с самого начала не собирался заводить с ней шуры-муры. Больной что ли я? Нафиг мне в семье проблемы! Баб что ли на земле мало.
Здесь конечно он был прав. Заполучить девчонку для весёлого вечера, для него проблемой не было. А за мать он всегда сильно переживал.
— Просто решил наладить контакт с будущей родственницей, — продолжил Дэн. — Проявил галантность. Пустил в ход всё своё обаяние.
— И?
— И ни-че-го! — развёл руки в стороны Дэн. — Непробиваемая!
— Наконец-то хоть кто-то не клюнул на твои байки, — продолжил глумиться Мелкий. — Того гляди и появится на твоём жизненном пути мадам, которая заберёт твоё трепетное сердечко.
За столом прошла волна смеха.
— Э, нет, — отсмеявшись, заверил нас Дэн. — Не родилась ещё баба, которая смогла бы меня достать.
И это было правдой. Быстрицкий очень лихо находил ключики к сердцам противоположного пола, при этом, его сердце оставалось закрытым.
— Не переживай, — решил подбодрить я друга. — Со времен наладится у тебя с твоей… эм… сестрёнкой, — в голове всплыл Юлькин образ.
— Да я и не парюсь, — отмахнулся Дэн. — Она вообще учится в Европе. Так что, — махнул он рукой. — У неё своя жизнь, у меня своя.
— Кстати об учёбе, — вдруг обратился ко мне Терехов. — Юля определилась с дальнейшим обучением?
Я посмотрел в глаза, в общем-то, уже бывшего друга.
Ситуация назревала давно. И дело было не только в Юльке, которую я (чего уж врать самому себе) безумно ревновал.
Дело было в кодексе мужской дружбы. Мой друг залип на мою жену и как змея подползал к ней.
Так друзья не поступают.
Они не пытаются залезть в твой тыл, чтобы нанести удар со спины.
Наверное, подошло время окончания нашей дружбы.
— Тёмыч, ты всё ещё куришь? — поставив бокал на стол, спросил я.
— Да, — скопировав мои действия, ответил Артём.
Он всё понял. Я увидел это в его глазах.
— Может, устроим перекур на свежем воздухе, — предложил я, вставая с дивана. — Составлю тебе компанию.
— Можно, — кивнул Терехов, поправляя пиджак.
Улица нас встретила приятной весенней прохладой.
Тёмыч сделал затяжку и посмотрел на меня, ожидая моих претензий. Разочаровывать друга я не стал и задал вопрос, который вот уже несколько месяцев вертелся у меня в голове.
— Ты какого хера около моей жены трешься?
Тимоха ещё раз затянулся, выпустил дым и выкинул только что начатую сигарету.
— Нравится она мне, — безо всяких юлений ответил он.
В следующее мгновение послышался хруст. Наверное, нос я ему всё же сломал. Рука горела, кровь в ушах грохотала.
— Бля, ты совсем еб. я?! — задал я следующий вопрос отплевывающемуся кровью Терехе.
— Ну, раз у нас такой откровенный разговор, — запрокинув голову и приложив к носу платок, ответил он. — Есть у меня подозрение, что весь ваш брак, это мыльный пузырь, — вдруг выдал Тереха.
На секунду я замер.
— У тебя точно что-то с головой, — заверил я друга.
— Нет, — продолжил он. — Я почти уверен, что ваш брак был организован по договорённости ваших отцов, — уверенно ответил он.
Такого я точно не ожидал. Он что-то знал.
— Да не пошёл бы ты на хрен со своей уверенностью, — отрезал я.
— Знаешь, — криво усмехнувшись, всё ещё вытирая кровь, ответил Тереха. — Я бы и пошёл, да вот только… — он сплюнул, — твой брак, это результат моего отказа.
— Тереха, — усмехнулся я. — Прислушайся к моему совету — проверь голову. О чём ты?
— Сначала. Её. Предлагали. Мне, — выделяя каждое слово, тем самым забивая последние гвозди в гроб наших отношений, ответил Терехов.
После этих слов в глазах потемнело и мы сцепились.
Били друг друга молча, выплёскивая всю злость, которую носили в себе.
Тереха огребал не только за себя, но и за Юлькиного отца-солдафона, которого мне сейчас хотелось убить. Как можно выставлять свою дочь, словно племенную кобылу, на аукцион?!
Я выплёскивал злость и на её мямлю-мать, которая я больше чем уверен, молча поддержала своего мужа и Юлька как всегда осталась одна.
И почему-то, я злился на себе.
Когда силы стали заканчиваться и волна злости спала, Терехов прислонившись к стене клуба, вытирая кровь, усмехнувшись сказал:
— Так и знал, что всё это игра. Что ты с этого имеешь?
Не знаю, на что повлияло на моё настроение.
Может выпущенный пар. А может, что все точки наконец-то расставлены.
Так или иначе, но мне друг стало хорошо и спокойно. В голове прояснилось. И я совершенно ясно увидел, что на самом деле приобрёл. Даже стало как-то по-детски радостно от простоты вопроса и не менее простого ответа.
Всё стало на свои места.
— Дурак ты Терехов, — совершенно беззлобно ответил я и даже попытался улыбнуться, правда, с разбитой губой, это как-то криво получилось. — Ты думаешь, что только ты мог запасть на Юльку, — я хмыкнул. — А мы, проводя всё это время вместе, деля на двоих быт, дом, кровать, влюбиться друг в друга не могли? Серьёзно так считаешь? — насмешливо поинтересовался я.
Лицо друга застыло.
— Что я с этого имею? — продолжил я и посмотрел на звёздное небо. — Любовь, Терехов. Я имею с этого любовь, — и, развернувшись, пошёл прочь от бывшего друга.
Пройдя несколько шагов, я обернулся и дал последний совет:
— Не путайся в моей семье под ногами. Я её не отпущу, — и продолжил свой путь. — И да! — крикнул я, не оборачиваясь. — Родителей надо слушаться! Родители плохого не посоветуют!
И чем дальше я удалялся от своего прошлого, в котором остался Терехов, тем ближе становилось моё будущее, в котором была Она. Моя любимая ведьма.
Пришла пора закругляться с нашими кошками-мышками.
24.
Юля.
Я тебя люблю… Я тебя люблю… Я тебя люблю…
— Юлька, — тихо засмеялся Макс, заметив моё удивлённое лицо.
И это мягко сказано. Скорее — ошарашенное лицо. Я была готова к чему угодно, только не к этим словам. Он так легко их произнёс…