– Кто-то не дожил до этого дня, кто-то остался в деревнях, куда мы уходили на лето и осень в поисках подработок.
– А те дети на постоялом дворе?
– Да, это то же самое братство. Есть еще один человек, что вырос как мы. Это Бэлла. Ее постоялый двор часто полон этими детьми. Так что, не переживай, они не останутся голодными, - Фил пересел ко мне и одной рукой обнял меня за плечи. – Замерзла? Я никогда не оставлю и не обману тебя, Полка. Пока я не могу рассказать всего, но ты можешь быть спокойна.
Становилось, и правда, прохладно, но это меня мало беспокоило. Правда, которую рассказал мне Филипп, была настолько страшной, что мне пришлось уговаривать себя, что это не мое прошлое, что это жизнь, о которой я никогда не вспомню, потому что у меня другое прошлое. Я молча ехала остаток дороги, думая о том, какая жизнь была у Филиппа и Полианны, сколько они пережили вместе.
Дети встречали нас на пороге. Гарри, как всегда, по-взрослому помог отцу распрячь лошадь, сам дал ей овса, налил воды. Мэри хлопотала на кухне, стараясь угодить нам. На печи стояли сохнущие короба из папье маше, что они сделали за день, и я была горда тем, что ребята все сделали правильно и очень аккуратно.
– Ну же, быстрее за стол! Я подогреваю который раз. До этого приняла коляску кора Маршала за вашу, и тоже грела, - Мэри грела в миске под полотенцем пироги!
– Ты и пироги умеешь печь? – потрепав ее по голове и поцеловав в макушку, спросила я.
– Конечно, Полка, ты же сама меня учила с самого рождения, что чем больше я умею, тем больше у меня шансов выжить.
– Правильно, дорогая, - Фил поднял ее на руки, и она прижала его голову к себе. – Это уроки жизни, и мы не должны их забывать. Вижу, вы усвоили новый урок, и продолжили мамино дело, - указал он на корзины.
– Да, но они получились не такие аккуратные, - Гарри теперь тоже принимал участие в разговоре, и меня это радовало.
– У вас будет шанс научиться, потому что у вашей мамы появились свои заказчицы. Завтра вы начнете делать новые коробки, а мы с Гарри приготовим древесину под следующие заказы. Я решил, что маму нужно иногда брать с собой – благодаря этому у нас появится больше работы. Она очень умело советует, - посмотрев на меня, сказал Филипп и подмигнул.
Я немного боялась того тепла, что начала испытывать к нему после сегодняшнего разговора, но решила не быть колючкой. Мы ужинали как настоящая семья, рассказывали о Фаусте и ее подругах, о дворце, и эту часть рассказа Мэри слушала широко раскрыв глаза. Дети рассказывали о том, как прошел их день, и о том, что налили много воды в бумагу, и поэтому им пришлось рвать еще и еще, а, чтобы успеть до нашего приезда, Гарри сделал новые болванки.
Я гордилась этими детьми как своими. Но теперь меня грызло то, что Мэри тоже могла оказаться не моей дочкой. Лишь бы не подать вида, лишь бы не огорчить ее.
Проснувшись ночью я обнаружила, что моя голова снова лежит на плече Филиппа, а он обнимает меня. Полежав так, прислушиваясь к тишине и сопению Гарри в соседней комнате, я снова заснула. А когда открыла глаза в следующий раз, на улице ярко светило солнце, за окном в мастерской Филипп стучал топором под болтовню Гарри, в кухне Мэри напевала, готовя обед.
Да, мать и жена из меня так себе, раз уж даже маленькая девочка встает так рано и, поди, уже накормила завтраком мужчин. Думать о сказанном вчера Филом не хотелось, и вспоминать Катарину с ее просьбами – тоже. Может, она тоже из его прошлого? Если он не говорит, нужно просто подождать. После его рассказа мне больше не казалось, что опасность мне может угрожать от него. Нет, это точно, и на этот счет я могу быть спокойна.
– Мамочка, готов завтрак, и я уже снова рву газеты. Отец сказал, что ты хотела покрасить их, и я не начинаю делать – жду тебя, но мне не терпится, прошу тебя, просыпайся, - Мэри забралась на кровать и прижалась ко мне.
– Да, я прямо сейчас встаю, и мы начнем, как только я выпью кофе, - ответила я и пощекотала ее бок. Мэри залилась смехом. А мне казалось, что этого просто не может быть, и то счастье, которое я испытываю от любви к ней – не мое. Мэри намного педантичнее и аккуратнее, чем я в прошлой жизни, и самое главное – у меня нет к ней ни единой претензии, но, интересно, что испытывает она, понимая, что ее мать теперь совсем другая?
Глава 11
Весь день и часть ночи ушла на изготовление коробов для коры Фаусты. Мэри я отправила спать вечером. Филипп после ужина остался со мной в кухне. Он сидел со мной за столом, читая старые газеты, что мы еще не успели порвать. Куски, прежде чем окунать в клейстер, я замачивала в настое из луковой шелухи. Буквы чуть размывались, и в целом изделие при высыхании приобретало коричнево – красный оттенок. Именно то, что мне нужно – так мы ушли от серого цвета.
Я видела, что Фил посматривает на меня, следит за тем, что я делаю, но не начинает разговора. Ну и пусть. Раз уж он не считает нужным посвятить меня в тайны этого дома, то и говорить, в общем-то, не о чем.
Деревянные формы, что сделал для нас Гарри, уже пропитались нашей краской и стали коричневыми. Хотелось еще более темного цвета, и я вспоминала – что же может дать его. Мне очень не хватало колеров и клея ПВА, который пока заменял клейстер.
– Шишки! – вдруг вспомнила я и выкрикнула, одновременно соскочив со стула.
– Полка, что такое? – Филипп подскочил вместе со мной.
– Мне нужны еловые шишки, Филипп! Или сосновые. Без разницы! Здесь есть шишки?
– Сегодня у нас их нет, но завтра мы можем доехать до леса, что в дальнюю сторону от дороги. Там есть и ели, и сосны. Зачем тебе шишки?
– Я буду их варить!
– Варить? Полка, мне кажется, нам пора спать, - я только теперь увидела, как он устал, и его лицо кажется старше лет на пять.
– Да, хорошо, я сейчас все уберу. А завтра мы поедем за шишками, хорошо?
– Хорошо. Обещаю тебе! – усмехнулся он и прошел в комнату.
Морилку из шишек я делала пару раз, но только как мастер-класс в своем блоге. Пользовалась ею только для окрашивания бумажных трубочек, из которых плела корзины и короба. Кроме красивого цвета шишки несли еще один важный плюс, который в этих условиях был немаловажен – они помогали лучше склеить изделие, сделать его после высыхания более крепким и водонепроницаемым. Смола в этот раз была мне очень на руку.
Газет у нас предостаточно, а значит, можно начать делать коробки и из трубочек. Они смотрятся намного интереснее, хоть и возни с ними больше.
Когда я опустила голову на подушку, Филипп уже спал. Я рассматривала его лицо в свете луны, и не могла представить, что Полианна любила его и целовала, и родила с ним дочь. Сон сморил за несколько минут, и проснулась я от обычного утреннего шума в доме. Филиппа уже не было в постели, как всегда. Я снова оказалась самым слабым звеном в семье.
– Я должен уехать вечером, Полка. Вернусь через пару дней. За шишками сегодня тебя свозит Гарри, - он вошел в комнату с полотенцем. Его волосы все еще были мокрыми после умывания.
– Ты не говорил вчера, что собираешься ехать, - ответила я и свела брови, вспоминая, что я могла пропустить, или забыть.
– Нет, вчера я не планировал. Понадобилось сегодня, - он явно был чем-то обеспокоен, но старался не подавать вида.
– Хорошо, если не хочешь говорить, не говори. Только знай, это не укрепит наши отношения и мое доверие, Филипп, - ответила и, встав с постели, направилась в ванную. Мэри уже кашеварила в кухне. У меня было желание напоить ее каким-то безопасным снотворным, чтобы она хоть иногда была похожа на ребенка, что с удовольствием спит утром крепко и безмятежно.
– Отец сказал, что мы сегодня едем в лес? – она явно была рада этому небольшому путешествию, которое хоть немного разнообразит ее жизнь.
– Да, и после мы будем их варить! – я поцеловала ее на ходу.
– У нас пока есть еда, мамочка, можем не переживать, и до шишек еще далеко! – засмеялась она.
Сразу после завтрака мы перевернули сделанные вчера короба, рассредоточили их возле печи. Уже завтра они будут готовы. Эти были побольше размером, чем наши, да и луковая морилка сделала свое дело – никто бы и не сказал, что это папье-маше из газет. Я искренне гордилась тем, что смогла сделать это и без моих современных материалов.
Фил что-то собирал в мастерской, складывал в телегу. Потом быстро пообедал и снова вернулся в мастерскую. Нам с детьми пришлось ехать в лес в коляске, что больше была рассчитана на ровную дорогу. Но Гарри хорошо управлялся с ней, да и дорога в лес была изъезжена – именно там Филипп рубил деревья для изготовления досок.
Три огромных мешка шишек мы разместили за коляской и у себя в ногах. Прогулка по лесу доставила много радости и мне, и детям, но мысль о том, что Филипп с бухты-барахты решил уехать на пару дней не давала покоя. Катарина? Эта женщина была встречена нами неслучайно. Думаю, он специально заехал на постоялый двор. Но почему он должен уехать в ночь? Чтобы ему кто-то позвонил, должны быть телефоны. Почтой? Что-то я и почтальонов здесь не видела – газеты он покупает в городе, я это знаю, потому что Мэри их очень ждет.
– Гарри, почему отец решил ехать так неожиданно? – спросила я, когда мы загрузили все и выехали в сторону дома. По ощущениям было часа четыре – пять вечера. Мы не гнали лошадь и любовались окрестностями. Мэри то и дело показывала белок, что сновали здесь без страха прямо вдоль наезженной колеи.
– Рано утром к нему приезжал какой-то мужчина, - ответил Гарри и замялся.
– Мужчина? Что он ему привез? – я обдумывала все варианты, но срочная работа никак не подходила под ситуацию – он рассказал бы о ней. Значит дело в этой его тайне…
– Ничего. Они говорили за воротами. А мужчина сразу ускакал в сторону города, - сказала Мэри.
– Он был верхом?
– Да, и мне показалось, что очень обеспокоен. Отец после этого тоже расстроился и даже не разговаривал больше с нами. Ушел в мастерскую и что-то там пилил.