И как особенно звучит древнее чудное, хрустальное простотой своей Евангельское сказание о Христовом Рождестве, и как умилителен этот тихий, своеобразный распев кондака, в котором в кратких словах выражена поэзия этого дня: «Дева днесь Пресущественнаго рождает… рождает… и земля вертеп Неприступному приносит… приносит… Ангели с пастырьми славословят… славословят…
Волсви же со звездою путешествуют… путешествуют… Нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог».
Какая красота в этих словах великого Дамаскина, какая смелость и глубина сопоставления!
Ночь Рождества длится, длится… Разошедшиеся из церквей люди отошли на отдых, а по миру ходит благодать Божественного Младенца. И вступает Он туда, где готовы принять Его, входит в дом тех христиан, которые рассказали своим детям, что ночью придет посетить их Младенец Христос и принесет им игрушки, входит в келии подвижников, стоящих на молитве, и дает им живую весть о Себе, стучится в те сердца, которые еще не узнали Его, или знали и забыли, и старается всех привлечь к Себе…
…Живи на земле, повелевай, царствуй и побеждай, Младенец, родившийся в ночи в тихом Вифлееме…
В конце января, в первых числах февраля, как ни крепится зима, какие порой ни бушуют вьюги, все же веет близостью весны, и при ярком солнце сверху начинают капать капли веселого талого снега.
На эту пору первого предчувствия весны и приходится день Сретения Господня…
Все значение этого дня в той яркой песне – песне обрадованной и освобожденной души, которая вырвалась из души старца Симеона, принявшего на руки свои принесенного в храм Младенца Христа.
Древний старец пылал молодой, упорной верой. Тайный Божий голос возвестил ему, что он не умрет, прежде чем не увидит Искупителя… И он все ждал.
Как знакомо душе человеческой это долгое покорное ожидание. Как часто бесплодно оно, когда мы ждем чего-нибудь от мира; и как не обманчиво оно, когда, подобно Симеону, мы будем с трепетом и верой ждать Божественного посещения…
Искать встреч с Христом, молить Господа – «прииди и вселися в ны», чувствовать подход Божий к душе, уловить минуту радостного посещения – вот судьба, которую душа может разделить с Симеоном Богоприимцем. И всякий верующий, когда кончает жизнь – текла ли эта жизнь его ровным и гладким путем или была постоянной и разнообразной пыткой, – всякий верующий к концу этой жизни, отходя с верой в иные миры, может исповедать Богу свои чувства словами: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром».
Иордан рисуется нам и по картине Иванова «Явление Христа народу», и по нестеровским полотнам – текущим в белых каменистых берегах со скудной растительностью.
Когда от Мертвого моря я подъезжал к Иордану, к тому именно месту, где, по преданию, крестился Христос и где ежегодно 6 января совершается торжественное богослужение в присутствии, главным образом, русских паломников, я был поражен тем, как окружавший пейзаж близко напоминал речки серединной России: те же ракиты и листья дерев, спустившихся над водой, мягкое очертание берегов, зеленая мурава. Не доставало только помещичьей усадьбы и старинного дома с колоннами.
Вода Иордана илиста, так что ее, забрав в бутыли, на месте стоянки обыкновенно процеживают. И как тут, когда я с лодки погрузился в воду священной реки, вспомнилась дальняя Россия и та горячая вера, которая кидает людей русского простонародья в этот день в ту прорубь рек и прудов, где совершено Великое водосвятие.
Как прекрасна крещенская вечерня, и какой поэзией дышит молитва, в которой в художественных словах изображено Божие вседержительство: «Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе присутствуют звезды, Тебе работают источницы».
Мне пришлось видеть в Киево-Троицком старца отца Ионы монастыре Великое водосвятие, которое напоминало собой Иордан по множеству воды. Вместо небольших купелей, какие употребляются у нас на севере, там стояло что-то больше десятка огромных бочек для того, чтобы вся братия и богомольцы могли вдосталь иметь воды.
Можно спорить против религиозных обрядов. Но есть неопровержимые доказательства того, какая заключена в них чудодейственная сила. Одно из таких доказательств – это то, что никакие годы «не берут» святой воды, не могут произвести в ней порчи. Крещенская вода, защищенная от пыли, через десятки лет так же свежа, как была только что взятая тогда из источников.
И вот на другой день происходит хождение причта со святой водой по приходу, имеющее большое мистическое значение для верующих, так как в водосвятных молитвах прямо говорится об охранительной силе воды: «Да сокрушатся под знаменем креста Твоего вси сопротивнии силы».
…Вода!.. Какая в ней вообще очистительная, таинственная сила, которую люди постигают все больше и больше. И сколько болезней, прежде считавшихся неизлечимыми или требовавшими дорогого и сложного лечения, исцеляются теперь одной водой.
Я видел в одном из русских городов людей, над которыми тщательно производили разные опыты доктора; которые были приговорены к гибели, а между тем, когда попали в руки врача, действующего только водой, возвратили себе цветущее здоровье.
Одна женщина была доставлена к такому врачу на руках; у нее было полное изнурение организма на почве неисцелимой, казалось, болезни желудка. Она умирала от голодной смерти. Два-три месяца спустя лицо, видевшее ее в таком положении, встретило ее с румянцем на щеках, здоровой, бодрой, соблюдающей посты. И как был прост примененный к ней метод – так называемый кругобрюшный компресс, состоящий в том, что кругом пояса обматывается смоченное полотенце, поверх которого наматывается кусок фланели. Этот врач за всю свою врачебную деятельность только раз и только одному из всех больных дал лекарство внутрь.
Другой случай еще поразительнее. Иеросхимонах одного строгого монастыря в течение нескольких лет был в параличе, недвижимый, его кормили с ложки. Обвертыванием всего тела в мокрые простыни с покрытием сверху теплыми одеялами было достигнуто то, что в эти простыни сквозь поры тела стало вытягиваться наружу все отложившееся, омертвевшее в тканях, даже лекарства, принятые раньше организмом и в нем не растворившиеся. В течение нескольких месяцев наступило полное улучшение. Теперь же несколько лет этот иеросхимонах ведет чрезвычайно деятельный образ жизни, выстаивает на ногах ежедневно часов по шести монастырские службы, принимает народ на общее благословение и на исповедь.
Вот какую целебную силу заложил Господь в воде, и вот почему вода явилась самым ярким символом той «бани пакибытия», какой является Крещение.
Самая веселая пора лета на преклоне, пора жатв и сбора плодов, совпадающая с днем Преображения Христова. Чем-то радостным и обещающим веет от этой картины на горе Фавор. Преобразившийся Христос в беседе с пророками Моисеем и Илией, и перед этим зрелищем порыв, охвативший учеников: «Наставник, хорошо нам здесь быть. Сделаем три кущи…»
И тут светлое облако отделяет Христа, как бы освобожденного тогда от человеческой природы Своей и пророков, скончавших славное течение свое, – от земных людей. И гремит с небес свидетельствующий глас.
«Преобразивыйся на горе» и явившийся во славе Божественных свойств Своих, дай нам над мраком земли воссиять заложенными в нас Божественными совершенствами, теми добродетелями, какие вырастают с помощью благодати Твоей в душе, подобно тому, как Своей рукой, Своим солнцем и дождем взращиваешь Ты золотую жатву полей и разнообразные плоды на деревьях.
Лазарь воскресший и Вход Господень в Иерусалим.
Два глубоких схода ведут в пещеру Лазаря в Вифании. Сперва ступени из больших камней, по которым трудно сходить – так они высоки и круты, а потом – быстрый скат вниз, в самую погребальную пещеру.
Что было тут тогда, когда в замерзшем от ожидания воздухе над сбежавшимися к пещере жителями Вифании прозвучал тот голос, который уже вернул жизнь в трупы сына Наинской вдовы и дочери Иаира: «Лазарь, тебе глаголю, гряди вон».
И как в эти дни покаяния и поста звучит призывом грешнику это властное слово. И каждый из нас, как новый Лазарь, внимает Божественному слову…
Гряди вон из тенет греха, в котором ты увязаешь. Гряди вон из мирских цепей, в которые ты закован. Гряди вон из пещеры отчаяния, порабощения темным силам. Гряди вон к солнцу, на свободу, в мир Господней благодати!..
Греми, греми над миром, где ждут Тебя столько умерших Лазарей, греми чудотворным призывом Своим, Христос.
И, как над Лазарем Спаситель,
О, прослезися надо мной.
И вслед за этим чудом – торжественный вход в Иерусалим. Народ расстилает по дороге свои одежды, срезывая и сламывая ветви маслин и смоковниц, разбрасывает их по дороге, и над всем ликованием стоят громкие крики: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних».
Постепенно поднимаясь на гору Елеонскую среди деревьев и зеленых полей, дорога круто поворачивает на север, и тут открывается внезапно Иерусалим, раньше скрытый отрогом горы. В прозрачном воздухе, залитом солнцем, блестели мраморные вершины храмовых зданий. Вид отсюда был так прекрасен, что часто путешественник перед ним столбенел. И к этой красоте присоединился еще ликующий народ…
. . . . . . . . . .
И мы, держа в руках наших северные пальмы – вербу, внимаем привету, который в величании повторяет крики еврейских детей: «Осанна Сыну Давидову, осанна в вышних».
Тихо тают свечи в наших руках, и тих привет наших верб. Они принесли с собой ласку оживающей весны и тихое журчание ручья, над которым они росли, и задумчивый шепот лесов. Эти вербы, которые зеленеют и пустят из себя ростки, и тихое таяние воска как-то умиленно говорят о том общем восстании из мертвых, чьим провозвестником явилось чудо над Лазарем, которое совершил при конце жизненного пути Своего Христос, «общее воскресение прежде Своея страсти уверяя».
Дни печальные Великого поста.
Медленный и плачущий перезвон колоколов после оживления масленицы звучит как зов с неба, как голос совести, уходящий в сердце… В траурных ризах духовенство, плачут звуки хора. Душа, сознавшая свои преступления, тоскующая над своими падениями, бросилась к ногам Христа и стонет…