Мне снилась в другой раз громадная толпа народа. Шел крестный ход, и несли одну из чудотворных икон Богоматери, которая имела впоследствии на жизнь мою большое влияние. Несмотря на то, что было множество народа, когда икона поравнялась со мной, я мгновенно пробрался через толпу, упал перед иконой на колени и прижался к доске остановившегося тут чудотворного лика…
У нас недостаточно разобран вопрос о влиянии духовности на силы и жизнь человека, а это влияние несомненно. Царство благодати, в котором движется человек, дает ему какую-то особую жизнь, тогда как человек, живущий вне благодати, несомненно сокращает свою жизнь и свои силы.
Чем, как не благим воздействием благодати даже на физическую сторону человека, объяснить то, что праведники в ужаснейших условиях жизни, в пещерах без солнца, в сухоядении доживали до ста и более лет? А люди, постоянно заботящиеся о своем здоровье и делающие все для продления жизни, редко переваливают за шесть-семь десятков?
Если тела людей, проживших праведно, источают по их смерти какие-то благодатные невидимые токи, которые оживотворяют приходящих к ним за помощью людей, то что же сказать о самой жизни людей, благодатью водимых?
Вся эта жизнь проникнута токами благодати, совершающей в человеке чудеса. Вот приближающийся к восьмидесятилетнему возрасту старец Амвросий Оптинский, который после трудового дня и ночи, проведенной почти без сна, утром полумертвый поднимается на свой ежедневный подвиг, во время которого он выслушает ужаснейшие признания, увидит множество скорбных плачущих людей, немощных телом и духом, наставит сотню монашествующих. Вот он, в котором чуть теплится жизнь, который существует непостижимым образом, слабый, ежедневно умирающий, вливает чудотворную силу жизни в души людей.
Вот Иоанн Кронштадтский, в ежедневной проповеди, в служении, в разъездах. Поздно, много за полночь вернувшись в Кронштадт, когда во всем городе давно погашены огни, быстро водит пером по бумаге, набрасывая строку за строкой своего дневника. И после краткого сна, когда еще звезды горят в небе, собираясь прогореть еще несколько часов, выйдет из дома и, никем не видимый, подняв очи к этому таинственному небу и к этим Бога славящим звездам, начнет молиться безмолвной молитвой. А там заутреня, во время которой он читает по служебным книгам и поет на клиросе обедню со множеством причастников, объезд больных и умерших в Кронштадте и долгая езда из дома в дом в Петербурге с просьбами об исцелении, с признанием в тяжких грехах и немощах… Его почти рвут на части, за него хватаются, ему терзают сердце, но, весь проникнутый токами благодати, наутро насытившись чудесным брашном Тела и Крови Христовой, он юн в своей старости, легок, подвижен, полон сил для этой по человечеству каторжной жизни, какую дал ему Бог.
Вот точно так же вливают невидимо в людей силы те ангелы, которые стоят склоняются над изголовьями людей, призывающих их перед сном себе в хранение…
Вот наступает день. Весной, летом и в пору первой осени человек пробуждается при лучах солнца и радостно встает на делание свое; зимой солнце еще не встало, когда должен встать человек, прилагая некоторые усилия… Что же делать – в жизни ничего не дается даром.
Один праведный учитель нашего времени, епископ Феофан Затворник, советует всегда идти наперекор себе: если хочется тебе облокотиться, сиди лучше прямо.
Как первой мыслью любящего человека по пробуждении будет мысль о любимом существе, так первая наша мысль при пробуждении пусть будет мысль о Боге… И первым движением руки пусть будет крестное знамение. И это знамение, под которым мы должны верно и упорно воинствовать, послужит для нас тем призывом, каким является для солдата звук военной трубы.
Русские по природе своей копуны, мешают одно дело с другим: вместо того, чтобы быстро одеваться, некоторые люди во время одевания совсем не ко времени предаются разным мыслям… Начнут натягивать чулок, не кончат этого дела, задумаются и думают пять-десять минут. Все в жизни надо делать быстро, решительно, отчетливо.
Не правы те, которые не заботятся о своем внешнем облике. Господь одел весь мир красотой, дав венец ее в человеке… Дерево, покорное Божией воле, стоит красуется в своем ненарушимом убранстве. Зачем же человеку нарушать нечистотой, отсутствием попечения о себе Богом созданную и Богу подобную красоту? Когда весь человек вымыт, то и душа как-то бывает чище.
И вот человек одет…
К молитве не следует приступать в беспорядочном виде. В монастырях для молитвы одеваются. Человек должен быть подобран нравственно и физически, а не предстоять Богу в расхищенном виде.
«Воздвигни нас, Господи, к славословию и к деланию заповедей Твоих…»
Для того чтобы привести себя в молитвенное настроение, хорошо перед тем почитать какую-нибудь духовную книгу, Евангелие же читать для человека обязательно.
Кроме того что Евангелие научает нас всему нужному для души, в нем заключается еще чудотворная сила: услаждая душу, Евангелие успокаивает нас, приводит душу в состояние благодатной тишины и отгоняет от нас врага-искусителя.
По расположению теперешней жизни, у городских обывателей часть утра уходит на чтение газет с описанием всего, что делается в мире, с описанием всяких происшествий и преступлений, за последние дни происшедших… чтение ненужное, даже вредное, потому что оно рассеивает душу, вводит ее в круг жизненных интересов пошлости житейской.
Тогда как духовное чтение, описание жизни святых, над которым мы задумаемся с утра, действует возвышающе, настраивая на высокий лад мысль на весь день. Мирские соблазны будут иметь над нами меньше влияния, когда перед глазами будут стоять возобновленные чтением с утра светлые образы тех, которые были прославлены в земном уничижении: в смирении стяжали высокое, в нищете – богатое.
Счастлив тот, кто развил в себе привычку, раньше для этого отходя ко сну и раньше ложась спать, ежедневно, или несколько раз, или хотя бы раз в неделю в будни бывать у Божественной литургии. Счастлив человек в час уединения в утопающей в полутемноте церкви, где душе легче уйти в молитву, где ближе чувствуется Бог.
А там начинается земное делание.
Что бы мы ни делали, будем сознавать себя Божьими работниками и творить свое дело так, будто Бог задал нам на сегодня урок и сегодня вечером спросит с нас отчет. Дети при начале занятий своих читают так называемую Молитву перед учением. Есть молитва малоизвестная и еще менее употребляемая – Молитва перед началом всякого дела.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Единородный Безначального Твоего Отца, Ты рекл еси пречистыми усты Твоими: яко без Мене не можете творити ничесоже; Господи мой, Господи, верою объем в души моей и сердце Тобою реченная, припадаю Твоей благости; помози ми грешному сие дело, мною начинаемо, о Тебе Самем совершити, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».
Прекрасно тоже читать приветствие Богородице «Богородице Дево, радуйся» при начале наших занятий, призывая всесильную помощь Царицы Небесной.
Настроение христианина должно быть всегда ровное, отношение с людьми ласковое и любезное. Помимо людей, которые от нас зависят, которых мы можем постоянно оскорблять своим высокомерием, грубостью, резкостью, сколько есть случаев быть добрыми с чужими людьми, совершенно нам не знакомыми, быть приятным или неприятным.
Человек, идущий перед нами, что-нибудь обронил – долг не только что вежливости, но и христианской любви будет поднять эту вещь. Мне пришлось однажды на Невском проспекте в то время, когда там бывает множество народа и посреди улицы несутся, обгоняя друг друга, лошади и автомобили, видеть древнюю старушку, которая беспомощно топталась на месте, очевидно желая перейти через улицу и не решаясь пускаться в это страшное для нее море.
К ней подошел генерал, человек очень богатый и принадлежавший к высшему кругу, предложил старушке свои услуги, взял ее под руку и уверенно стал переводить через улицу. Это был поступок не только рыцарский, но и поступок глубоко христианский.
Когда мы будем проходить мимо церквей, не надо забывать снимать перед ними шапку и полагать на себя крестное знамение, чтобы не заслужить себе упрека на Страшном Суде в том, что мы стыдились на земле Сына Человеческого.
Странное дело: каким гордым чувствует себя человек, к которому на многолюдном собрании подходит царь, чтобы сказать ему несколько слов, и как обыкновенно такого человека немедленно после окружают, оказывая ему всяческие знаки внимания. А вот показать то, что мы стараемся быть близкими Господу Вседержителю, – это мы считаем за позор. Отчего человек бывает полон такого безумия и такой мерзости, которым и имени даже приискать невозможно?
Но кроме того, что мы будем молиться на встречные церкви, надо стараться еще заходить к каким-нибудь святыням и иметь в городе святыни любимые.
Как хорошо из шумной улицы войти в открытую церковь, где перед какой-нибудь чтимой иконой тихо горят неугасимые лампады и все полно какой-то святой сосредоточенности… Как хорошо подышать этим воздухом, в котором запечатлены излитые тут молитвы, совершавшиеся тут чудеса, в котором стоит отголосок произносимых здесь великих слов, в которых стоит какое-то веяние вечности… Постоять несколько минут, подышать этим воздухом, обновить в себе связь с небом – и идти дальше…
Нам будет представляться по дороге много случаев принести Богу хотя бы малую жертву. Редкий день не встретится нам на пути сборщик, просящий на церковное построение. Проматывая для себя часто большие деньги, неужели пожалеем для него медной монеты!.. Вообще, пусть мысль о Боге и о вечности постоянно будет в нас живой, направляя наши действия.
В наше время более, чем когда-нибудь, в людях развилось стремление к роскоши и чванству. И из желания не отстать от других производят невероятные расходы, совершенно не нужные, а на доброе дело пожалеют даже полтинника. Как ни в чем ни бывало тратят в какой-нибудь час десятки рублей, чтобы украсить роскошными живыми цветами обеденный стол в те дни, когда званы к столу гости. Рядятся свыше всякой нужды, превращая будни в сплошной несменяемый праздник, едят тонкие, дорогие блюда, пьют напитки, привозимые из разных стран Европы за безумные деньги.