Отдельным поводом для огорчения служило то, что подошел к завершению третий день из десяти, отведенных мне для выигрыша пари, а шедевральная статья ни на шаг не сдвинулась с мертвой точки. О, разумеется, я могла изложить все свои домыслы, щедро приправив их собственными же эмоциями и припорошив крошевом мелких подробностей из мира кино, но где доказательства? Где хоть одно подтверждение гипотезы об ушастом маньяке, убивающем надоевших возлюбленных?
Погрузившись во тьму уныния и тьму самую настоящую – ночную, я медленно крутила педали. Полностью отдаться мрачным мыслям было нельзя – приходилось следить за дорогой. Погнутое колесо на моем велосипеде заменили на новое, а вот про фонарик не подумали. Никто не предполагал, что я буду так поздно возвращаться со съемок, что он понадобится. Старенький же едва-едва светил на метр вперед. Ни о какой скорости не могло быть и речи – в канаву бы не улететь. И желательно успеть прибыть домой до того, как мама впадет в панику, а папа организует поиски с привлечением всех соседей.
Конечно, бояться в наших краях было некого – более тихое захолустье вряд ли нашлось бы во всем Айленте, – но мне все равно было как-то не по себе. Почти полная луна то и дело скрывалась за облаками и тогда тени, разбегающиеся с дороги под светом фонарика, казались какими-то особенно жуткими. Словно клубки змей спешили распутаться и уползти с моего пути. Неудивительно, что когда из мрака вдруг шагнула темная фигура, я едва не завизжала и, не удержав равновесия, шлепнулась на землю вместе с велосипедом.
– Ох, ты не ушиблась? – участливо спросила Ди. В ночи она уже не казалась мышкой, а скорее походила на гигантскую моль с припорошенными грязью крыльями. Лунные лучи превращали ее бесцветное лицо в белесое плоское пятно, на котором только глаза темнели провалами.
– Ты меня напугала! – С укоризной выдохнула я.
– Прости, я не хотела. – Повинилась Дайана, протягивая мне руку.
От помощи я не отказалась и, уцепившись за ледяную ладошку ассистентки, поднялась. В щиколотке что-то неприятно хрустнуло, взвыв от боли, я чуть не рухнула обратно. Устояла лишь благодаря Ди. Еще раз попытавшись наступить на ногу, я поняла, что дело плохо. Перелом ли, вывих ли или всего лишь растяжение – самостоятельное возвращение домой стало практически невозможным. Я представила, как буду до рассвета прыгать на одной ноге, толкая рядом с собой велосипед, и едва не расплакалась. Подобная эмоциональность была мне совершенно не свойственна, но, судя по всему, сказалась общая усталость от долгого утомительного дня.
– Больно, да? Идти не можешь? – Забеспокоилась Дайана.
– Не могу! – От признания этого факта вслух легче мне не стало. На глаза навернулись слезы.
– Ну не плачь! – участливо воскликнула Ди. – Мы что-нибудь придумаем.
– Что? – обреченно произнесла я. – Разве что ты сядешь на мой велосипед и съездишь за помощью. – Пришла ко мне светлая мысль. Хоть мне и не хотелось оставаться одной посреди дороги в столь поздний час, но это был реальный выход из ситуации. Вариант, который позволил бы мне хотя бы часть ночи провести в собственной постели.
– За помощью? – как-то растерянно переспросила Дайана, оглядываясь. Взгляд ее, а заодно и мой, замер на большой корзине, которую я прежде не заметила. Вероятно, Ди поставила ее на землю, прежде чем протягивать мне руку.
– Не беспокойся, я прослежу, чтобы твои пирожки не украли. – Невесело пошутила я. – Все равно мне отсюда никуда не деться.
– Нет-нет, что ты! – Поспешила опровергнуть предполагаемую причину ее нерешительности мышка. – Просто я же здесь ничего не знаю и непременно заблужусь. Давай я сяду на велосипед, а ты – на багажник. А корзину я просто спрячу в кустах, чтобы ее не раздавил кто-нибудь колесами. – Предложила она.
Я оценивающе глянула на тщедушную фигуру Ди. Идея была сомнительной – вряд ли у худенькой девушки хватило бы сил, чтобы везти себя, меня и моего старенького двухколесного друга. Да и фонарик не стал светить лучше и грозил вот-вот погаснуть насовсем. В лучшем случае мы бы прибыли в «Вишню» где-то между полуночью и рассветом, в худшем же (и, увы, более вероятном) – вплотную познакомились с какой-нибудь канавой. Но и оставаться на месте было глупо. От принятия нелегкого решения нас обеих, или даже троих, если считать велосипед, спас приближающийся гул мотора.
В гостиной…
– И вот это, вот это пирожное обязательно попробуйте! – Щебетала мама, придвигая к гостю блюдо.
Папа распивал у камина в обществе доктора коллекционную настойку полыни, которую берег на случай негаданного визита какого-нибудь министра, но пустил на залечивание пострадавших нервов. Эльвира хлопотала на кухне, буквально из ничего создавая очередное угощение, Бонни порхала от камина к столу с тарелками, и никому не было никакого дела до всеми позабытой несчастной дочери хозяев, то есть меня. Я сидела на диване, водрузив на приставленный к нему пуфик туго перебинтованную ногу, и крутила в руках стакан с молоком. В то время как остальные объедались невиданными для нашего полунищего дома деликатесами, я была вынуждена довольствоваться противной белой субстанцией, которую не выносила с детства. А все потому, что добрый доктор так велел.
Мне было невыносимо обидно, жалость к самой себе накатывала волнами и отступала, будто внутри меня завелось маленькое, но бурное море. Досаднее всего было даже не отсутствие должного внимания к пострадавшей – с этим-то я как раз легко бы смирилась, никогда не любила излишней суеты вокруг себя, – больше всего удручало то, что завтрашний день мне предстояло провести дома. Минус еще один день на пути к славе, признанию, карьере и победе над зазнайкой соседом.
Я злилась на лодыжку, так некстати вывернувшуюся, на воображение, рисовавшее мне всевозможные ужасы, на велосипед, так неудачно упавший, на фонарик, который светил не так, как нужно, на оператора, из-за придирок которого я так задержалась на съемочной площадке. На доктора, заявившего, что молодой организм сам справится с травмой и нечего подстегивать регенерацию зельями, на Алекса, который наверняка теперь выиграет пари и будет насмехаться надо мной до конца жизни. Не получалось злиться только на Ди, вынырнувшую из темноты прямо под колеса. Ассистентка выглядела неимоверно несчастной, несмотря на то, что сидела не в одиночестве на диване, а в теплой компании за столом, и имела в своем распоряжении не мерзкое теплое молоко, а горячий чай и ассортимент сладостей и бутербродов.
Хозяйка дома, полностью поглощенная гостем, едва ли вообще помнила о гостье. А великолепному спасителю попавших в беду юных мисс тем более было не до застенчивой Дайаны. Полуэльф блистал в своем привычном амплуа героя, сыпал комплиментами, совершенно очаровав мою мать, и посылал многозначительные взгляды нашей горничной. Конечно, Бонни с пунцовыми от смущения щечками, наполненными восхищением глазами, провокационно расстегнутыми пуговками на вороте и слегка растрепанной прической смотрелась куда привлекательное бледной и тихой мышки Ди.
Сперва я очень обрадовалась, когда поняла, кто вышел из подъехавшей к месту происшествия машины. Радовало уже то, что это оказался не сосед, не его рыжая и не Руперт, а уж такой шанс пообщаться в непринужденной обстановке с маньяком показался мне неимоверной удачей. Увы, надеждам на беседу было не суждено сбыться. Легко, словно я весила не больше котенка, подхватив на руки, актер устроил меня на заднем сиденье, поставил рядом корзину своей ассистентки, а пока запихивал в багажник велосипед, Дайана шустро устроилась рядом с водительским местом. Те десять минут, что понадобились, чтобы добраться до моего дома, Ферран посвятил пространному монологу о неосторожности шатания по пустынным дорогам в ночи. Мне не удалось вставить даже слова. Сдав же меня на руки растерявшемуся отцу, звезда экрана отправилась за врачом. Полчаса до возвращения знаменитости были потрачены домочадцами на спешное наведение лоска.
И вот теперь мне оставалось лишь тоскливо следить за стрелкой на часах и мечтать о том моменте, когда гость соизволит убраться восвояси. Надеясь, что с его уходом кто-нибудь вспомнит обо мне и поможет добраться до кровати. Со скуки я разглядывала актера, пытаясь подметить особенности мимики или жестикуляции, которые отличали бы его от экранного образа, но наблюдения были напрасны – сходство с пройдохой Джимом было стопроцентное. Мама даже оговорилась пару раз, назвав Феррана именем любимого персонажа.
Утомившись от созерцания воплощенного совершенства, я перевела взгляд правее и застыла. В мутно-серых глазах Ди пылали такие злоба и ненависть. Я растерянно моргнула, и передо мной снова оказалась та же робкая, неуверенная в себе девушка, что и прежде. Показалось? Или жалкая мышка действительно секунду назад жаждала крови глупенькой Бонни, слишком щедро продемонстрировавшей содержимое своего декольте гостю?
Остаток затянувшегося вечера я провела, бдительно изучая блеклое лицо верной ассистентки звезды, но ничего подозрительного больше не увидела. Полуэльф, его помощница и захмелевший доктор покинули стены «Сизой вишни» уже после полуночи, и к этому моменту я была полностью уверена, что мне всего лишь померещилось. Добравшись с помощью мамы до кровати, я засыпала, перебирая в памяти впечатления дня. И провалиться в сон мне не помешали даже вдруг возникшие в голове три вопроса: что делала на той дороге Ди, куда направлялся Ферран, и что же было в корзине?
В «Сизой вишне»…
На следующее утро я впервые в жизни почувствовала себя ведьмой!
Не той, что имеет лицензию на гадание по субботам и варку зелий от простуды и несчастной любви, а самой настоящей – из старых страшных сказок. Злорадство, которое я ощутила, проснувшись и бросив взгляд за окно, никак не пристало воспитанной мисс из приличной семьи. На улице был сильнейший дождь, просто потоп, а это означало, что я ничего не теряю, вынужденно оставшись дома – съемки при такой погоде наверняка были отменены. Лило так, что вполне могло смыть и оборудование, и тент-столовую, и даже фургончики. Если бы не больная нога, я бы непременно пустилась в пляс, окончательно уподобившись злобной колдунье.