Выдумывать повод, чтобы начать издалека, я не стала – слишком устала, да и, учитывая сложившиеся между мной и Дайананой странные отношения, было глупо упражняться в искусстве светской беседы. И я спросила в лоб:
– Ди, где ты была, когда убили мисс Кайс?
Мышка зыркнула на меня, словно застигнутая на краже серебра горничная, и вдруг затряслась. Хохот был неестественно громким, заливистым – почти истеричным. Я даже испугалась и хотела было окатить девушку оставшейся в миске водой, но смех оборвался так же резко, как начался. Это было страшно. Действительно страшно – как будто у музыкальной шкатулки вдруг кончился завод. Тишина показалась мне зловещей, и я поспешила продолжить.
– Нет, ты не думай, что я тебя в чем-то обвиняю! Я знаю, что это не могла сделать ты.
– Правда? – чуть слышно произнесла Дайана. Выражение лица мышки изменилось, но я никак не могла разгадать, что за эмоции ее обуревают. Быть может, это была надежда? Или благодарность?
– Да! – Уверенно подтвердила я и ободряюще пожала руку Ди. Пальцы бедняжки были еще холоднее, чем всегда – похоже, истерика отняла последние силы у ее тщедушного тела. – Но ты наверняка что-то видела или знаешь. Расскажи мне!
– Что рассказать?
– Это был Руперт или Ферран? – я намеренно сказала прямо, пристально наблюдая за реакцией Дайаны. Но ее не было. Ничего! Даже удивления. Как если бы я мимоходом заметила, что сегодня прохладно, или что вот-вот стемнеет, а не бросила столь весомое обвинение.
– А почему ты считаешь, что эту стервозную смазливую бездарность убил кто-то из них? – Как-то по-птичьи склонив голов к плечу, поинтересовалась Ди.
Неожиданно грубая, даже злобная характеристика умершей царапнула слух, но я предпочла не заострять на этом внимания – у скромной ассистентки наверняка были веские причины испытывать неприязнь к красавице актрисе, и не мне было ее судить.
– Не притворяйся! Ты была там, ты слышала их разговор, ты…
– О чем ты? – Оборвала меня мышка. – Какой еще разговор?
– Вчера ночью, на поляне. – Уточнение заставило Дайану прищуриться и смерить меня неожиданно хищным взглядом. – Я видела тебя, ты пряталась за деревом и была свидетелем спора так же, как и я. Не притворяйся, что не понимаешь!
– Подслушала несколько фраз и уже готова вынести приговор? – Словно определившись наконец-то с линией поведения, возмущенно воскликнула Ди. – Да Ферран не способен и муху обидеть! А Руперт Малиформ – просто трус, боящийся собственной тени.
Естественно, я не восприняла всерьез ни единого слова. Горячность, с которой верная ассистентка защищала своего начальника, свидетельствовала против него. Недавно застигнутая мною мизансцена свидетельствовала против него. Чем, если не угрозами, не запугиванием можно было объяснить то, как зловеще нависал над помощницей полуэльф? Да он же голову ей был готов откусить!
– Ты не веришь мне! – Констатировала очевидное Дайана.
Я покачала головой.
– Не верю! И, если ты не скажешь мне правду, я буду вынуждена рассказать о своих подозрениях полиции. – Пригрозила я. Разумеется, я не рвалась сообщать о своих ночных приключениях кому бы то ни было. Ведь это означало бы признаться в первую очередь в собственном вранье. Но я рассчитывала на то, что Ди не видела моего ножа – ни в фургончике, ни в груди Далинды, – а значит, не знает, что и мне есть, что скрывать. И расчет оправдался!
– Что ж, – помолчав, произнесла Ди, – не в моих привычках болтать… Особенно о том, что меня не касается, но я знаю, кто мог это сделать!
– И кто же? – драматическая пауза была невыносима, и я, не выдержав, влезла с ненужным вопросом.
– Тот же, кто убивал раньше! – Склонившись к моему уху, прошептала Дайана. – Алекс Фрэйл!
– Что? – Наверное, мои глаза стали похожи на две луны – такие же круглые и огромные.
– Не что, а кто! – Деловито поправила меня мышка. – Алекс Фрэйл.
– Алекс не мог! – Возмутилась я. – Он на такое не способен.
– Неужели? – Хмыкнула Ди. – Откуда такая уверенность?
– Я его с детства знаю – это раз! – Принялась я загибать пальцы.
– Он гораздо старше тебя и давно здесь не живет. – Парировала Дайана.
– В момент убийства он был со мной. – Озвучила я второй пункт оправдательной программы.
– Все время? – Как-то вкрадчиво, с несвойственными ей интонациями уточнила мышка.
Я замерла – в голове всплыли мои же собственные обвинения в адрес несносного соседа в том, что он не мне, а себе обеспечивал алиби. Ведь в действительности он был рядом только в момент обнаружения трупа, но что делал до этого? Что если этот олень подошел ко мне сразу после того, как вонзил нож в беззащитную бедняжку Далинду? Вытер холеные копыта накрахмаленным платочком, смахнул кровь с рогов и отправился пережевывать мои нервы?
Ди молча смотрела на меня, слегка улыбаясь, словно считывала проносившиеся в моей голове дикие образы. Среди мельтешения абсурдных предположений забрезжила единственная здравая мысль, и я поспешила ее озвучить, убеждая не столько собеседницу, сколько себя:
– У Алекса не было ни малейшей причины убивать мисс Кайс! Зачем ему это?
Мышка потупилась, как будто признавая мою правоту, но не успела я порадоваться одержанной победе, как она спросила, вновь понизив голос до шепота:
– А ты знаешь, что все актрисы, которые снимались в «Похождениях Джима», куда-то подевались?
Вот оно! Вернее она – моя сенсационная статья! Я мигом позабыла про доставучего соседа и его возможно-невозможную причастность к преступлению. Перед глазами замелькали призы, награды и звания, причитающиеся лучшему журналисту года. Нет, десятилетия! Века! Я буквально чудом усидела на месте и удержалась от выуживания из сумки блокнота. И даже отвечать не стала, боясь спугнуть нежданную удачу восторженным визгом, лишь закивала, подтверждая свою осведомленность и готовность внимать.
– А знаешь ли ты, что у каждой из них мистер Фрэйл брал интервью для своей газеты? – Продолжила мышка Ди. – С каждой он был знаком, с каждой общался на съемках и… – Шепот стал совсем тихим, таинственным, зловещим. – После них!
Я молчала – ошеломленно, испуганно, растерянно, – а Дайана поднялась, стряхнула с подола несуществующие соринки и, заявив, что с удовольствием поболтала бы еще, но у нее масса дел, удалилась.
«Фрэйл-младший – провинциальный маньяк», «Алекс – сумасшедший поклонник», «Кровавый убийца из Лайтхорроу», «Психопат в благородном семействе» – почему-то меня совсем не обрадовал шанс стать автором заметки с подобным заголовком. Более того – данная перспектива напугала до жути. Конечно, мне порой хотелось, если не сказать мечталось, нацепить на соседа смирительную рубашку, но…
Но неужели за голубыми глазами и неизменной улыбкой нашего покорителя сердец кроется безумие? Прячется под толстым слоем обаяния и самоуверенности? Но если это правда, то как же леди Манола, дядя Рихард и хулиганка Руми? Что будет с ними? А с репутацией нашего тихого милого безопасного городка?
Нет уж! Я должна была обязательно, непременно выяснить правду. И если у оленя под ветвистыми рогами действительно притаилось сумасшествие, никаких статей не будет. Будут тайный разговор с главой семейства Фрэйл и тихое отбытие Алекса в комфортабельную лечебницу, замаскированное под работу в заграничном издании.
Придя к определенному решению, я наконец-то выдохнула, хотя на душе по-прежнему когтями по стеклу скребли перепуганные кошки, и отправилась следом за Ди – единственной, с кем я могла, не вызывав у собеседника опасных мыслей, обсудить общение соседа с погибшими актрисами. И, если мышка бросила свое провокационное заявление, надеясь от меня избавиться, то ее расчет не оправдался.
Глава 8
Наверное, способность бесследно исчезать являлась неотъемлемой частью мышиной натуры – сколько я ни бродила по площадке и куда ни заглядывала, ассистентки звезды нигде не было. Более того, неприметную – в самом буквальном смысле этого слова – девушку никто не видел. Разумеется, она могла юркнуть в свою нору, то есть спрятаться в фургончике Феррана, но брести к походному логову кандидата в маньяки через погрузившийся в сумерки лес я, признаться, просто побоялась. Хватит! Уже нагулялась вчера. Оставалось только устроить засаду, что я и сделала, расположившись неподалеку от декорации, изображавшей комнату. На фоне этого свежеиспеченного, еще благоухающего краской и клеем фанерного «интерьера» полуэльф обпивался заваркой, имитирующей крепкий алкоголь, и всячески изображал неимоверные страдания по своей погибшей любви. Его тонкие артистичные пальцы меланхолично оглаживали пузатый бок вазы, привлекая внимание зрителей к узору из шагающих в никуда ежиков. А прекрасные зеленые очи с неподдельной тоской взирали то на нависающую прямо над столом камеру, то на угрюмую физиономию оператора. Со стороны смотрелось очень глупо. И цинично. Ведь числившаяся возлюбленной актера Далинда умерла по-настоящему.
После зелья, которым заставил надышаться Руперт, спать мне уже совершенно не хотелось, но усталость никуда не делась. Сил на еще один забег в поисках Ди попросту не было. Сцен с моим участием до завтрашнего дня не предполагалось, если они вообще наличествовали в новой версии сценария. Разумнее всего было отправиться домой, но упрямство и, что важнее, ускользающий шанс на победу в пари, были куда весомее здравого смысла. Должна же была мышка выползти из своего укрытия поближе к любимому начальнику! В ожидании источника новой информации я пыталась записать уже имеющуюся, но получалось плохо. Вместо строк будущей статьи на листы блокнота ложились какие-то непонятные каракули, больше всего напоминающие клубок змей. В итоге, совсем расстроившись, я пририсовала одной из загогулин голову с двумя гипертрофированными клыками, с которых капал яд. Голова эта чем-то неуловимо напоминала Дайану, а лужица растекалась кляксой в форме буквы «А». Картинка получилась, мягко говоря, специфическая. Не символизировала ли она попытку отравить меня сомнениями?