– А Ди? Прости! А Даи! – Поспешила исправиться я. Ссориться со змейкой было боязно.
– Мне повезло меньше всех. – Усмехнулась она. – Неизвестно, что именно намешано в моих жилах, но естественное состояние тела, как ты видела, далеко от людского.
– Но ты же можешь превращаться, так почему не выберешь один образ? К чему все эти маски?
– Если бы все было так просто! – с горечью воскликнула Дайана. – Я не могу поддерживать облик больше нескольких часов. Единственное тело, которое держится долго – вот это вот серенькое безобразие – страшненькая мисс Дайана Рю. А ведь я была когда-то хорошенькой девочкой! И выросла бы, пусть не идеальной красавицей, но ничуть не хуже тебя!
– Ты и сейчас самая красивая, – успокаивающе прошептал актер, поцеловав девушку в висок.
– Как же! – Усмехнулась она. – Моль бледная! Тень, недостойная даже стоять рядом со знаменитым Ферраном Истэном.
Я невольно смутилась, вспомнив все свои размышления на ее счет.
– Ты сама отказываешься обнародовать наши отношения. – В голосе длинноухого не полуэльфа тоже звучала горечь.
– Чтобы каждая самонадеянная мисс тыкала в нас пальцами, смеялась вслед и норовила наставить рога бесцветной жене великолепного Джима?
– Вы женаты? – Поразилась я.
– Уже пятнадцать лет. – Улыбнулся Ферран.
Известие о браке между звездой экрана и его ассистенткой, а так же бессменной многоликой партнершей по съемкам окончательно прорвало плотину. Позабыв и про недавний страх, и про шок, и про неуместность чрезмерного любопытства, я засыпала супругов ворохом вопросов. И они отвечали. Охотно, откровенно – словно им было так же важно выговориться, как мне – узнать правду.
Все оказалось так просто, что было неимоверно досадно, что я не додумалась до разгадки самостоятельно. И в тоже время сложно – ведь даже предположить существование такого странного существа, как Даи, было совершенно невозможно.
Все эти похожие имена и судьбы. Десяток возникших из ниоткуда и исчезнувших в никуда прекрасных актрис и невзрачная бессменная ассистентка звезды оказались многоликим оборотнем в змеиной шкуре. Очередная актриса отыгрывала свою роль и уходила со сцены так, чтобы и дополнительный интерес к фильму создать, и настоящего скандала не вызвать. Слухи и сплетни тщательно контролировались – деньгами, связями, своевременным бросанием кости журналистам в виде других новостей.
Я медленно потягивала уже остывший чай и перебирала детали, которые должны были меня насторожить. Ладно, постоянно холодные руки мышки Ди можно было списать на ее болезненный вид. Но почему я ни разу не обратила внимание, что Далинда и Дайана никогда не показываются одновременно? А тот случай с Фелисьеной, явившейся на свидание к Феррану? Я ведь заметила, что ноги рыжей были голыми возле фургона, но на поляне, где я воевала с соседом за блокнот, на ней уже были чулки. Да и отрезок времени между этими двумя событиями был слишком уж мал. А мышь в алых кружевах так вольготно распоряжавшаяся вещами Далинды в незапертой комнате? Внезапная распущенность Гризельды, у которой был любимый жених. Бонни, которая откровенно не понимала, о чем я ей толкую… Я пропустила столько всего странного, что мне хотелось выть от собственной невнимательности. Тоже мне, звезда журналистики! По пятам следовала за настоящей сенсацией и все пыталась высмотреть поддельную.
– А как же Далинда Кайс? Я ведь сама видела ее труп!
Ди – или Даи, как называл ее муж – усмехнулась и, подхватив со столика вилочку для фруктов, с размаху всадила ее в свою руку. Я невольно вскрикнула, а она даже не поморщилась, покачала прибор, растравляя рану, и вытащила. С минуту по бледной ладошке сбегали ручейки крови, а потом дырки обросли «рамочкой» из чешуек и стали на глазах затягиваться, пока не исчезли полностью.
– Особенности той неведомой твари, которую из меня сделали. – Пояснила Дайана. – Я, когда поняла, во что превращаюсь, пыталась вены себе перерезать – не вышло. И повеситься не получилось, и утопиться. Тело чувствует угрозу и тут же принимает исходную форму. А ей что удавка, что омут – все нипочем.
– Но лезвие ведь не веревка! А с ножом в груди не змея лежала, а человек! – Возразила я.
– Ножик твой и вовсе ерунда – у него же острие коротенькое. Таким и обычного человека не убьешь. Воткнула между ребрами, приняла позу, глаза закрыла – вот тебе и труп. А кожа у меня всегда холодная.
– Конечно, с вашей местной полицией пришлось повозиться. Один принципиальный, другой – энтузиаст. Никак не желали принять скромную помощь на благо борьбы с преступностью. – Вклинился в диалог Ферран. – Пришлось Руперту связи в столице задействовать, чтобы расследование прикрыть.
– И таинственное «похищение» тела мисс Кайс как раз пригодилось! – Рассмеялась Ди. – Нет тела – нет дела! Я же слезла с «разделочного» стола, сразу как осталась без присмотра, и вернулась на съемочную площадку. Места у вас тихие, безлюдные, а ползаю я куда быстрее, чем хожу.
– Но зачем было так торопиться убрать со сцены Далинду? Почему было не подождать до завершения фильма, как раньше? – Пожалуй, это был единственный момент, который остался непонятен.
– Просто Даи расстроилась. – Начал актер.
– Разъярилась. – Поправила его супруга.
– Не совсем верно восприняла идею Руперта устроить исчезновение еще до премьеры. – Продолжил Ферран.
– Взбесилась, что со мной не посоветовались! Ну и сделала глупость. – Повинилась Ди и, повернувшись к мужу, заглянула ему в глаза, – Но ты же меня простил?
– Ерунда! Ты прощаешь мне куда большее! – Поспешил заверить ее актер.
Я бы тоже поспешила, будь у моей жены способность оборачиваться гигантской змеей предпочитающей решать проблемы откусыванием голов. Кстати… Не то чтобы я всерьез опасалась, но так, на всякий случай, стоило поинтересоваться.
– Ди, а чем ты питаешься? – Осторожно, следя за реакцией на не слишком вежливый вопрос, спросила я. Перед глазами всплыли капустный лист и стакан воды из рациона Далинды.
– Поклонницами моего мужа, – доверительно поведала мышь и по-кошачьи облизнулась, – а так же прочими чрезмерно любопытными особами.
– Даи, прекрати! – Укоризненно вмешался Ферран. – Не слушай ее, Аманда. Она ест обычную еду, просто в несколько большем, чем ты количестве.
Только теперь, когда ответ был уже получен, я вспомнила не только диету красавицы-актрисы, но и переполненную тарелку дурнушки-ассистентки, и облегченно выдохнула. Ведь к облику чешуйчатой твари людоедство подходило так же органично, как лента к шляпке.
– Смена вида и поддержание иллюзорной одежды требуют больших затрат энергии, – пояснила, посерьезнев, Дайана. – Конечно, я стараюсь использовать реальные вещи, но это не всегда возможно. Твой вот наряд, – соскользнув с колен мужа, продолжила она, – пришлось изображать.
Блеклая мышка покрутилась на месте, и ее уныло-серый балахон расцвел золотисто-зелеными полосами полупрозрачной ткани, а волосы порыжели и завились. Сочетание моего маскарадного костюма, шевелюры Фелисьены и лица Бонни пугало даже больше, чем змеиная форма Ди.
Из «Венка» я выбралась лишь на рассвете, проговорив с супругами Истэнами всю ночь. Дайане явно не хватало подруги и, хотя становиться таковой для нервной особы, способной походя воткнуть в себя нож, было страшновато, я пообещала заглянуть в гости, если окажусь в столице. Под утро змейка так подобрела, что даже помахала мне на прощание из окна. Хотелось верить, что она была единственной, кто наблюдал за моим неприличным поздне-ранним отбытием.
Ферран подвез меня почти до самого дома, высадив у поворота, чтобы не будить обитателей «Вишни» шумом мотора, и, чмокнув на прощание в щечку, исчез. Я прокралась в свою комнату, не раздеваясь, упала на кровать и разревелась, нащупав под подушкой свой розовый блокнот.
Статья-сенсация, посылая будущей звезде журналистики воздушные поцелуи, исчезала вдали под руку с несостоявшимся маньяком. А впереди был лишь позорный, до боли обидный проигрыш!
Солнечный свет пронизывал листву зеленого лабиринта и веселыми зайчиками плясал по деревянным планкам. Поскрипывали цепи, ласковый ветерок трепал мои волосы, подол и белые листы бумаги, исписанные корявым почерком. Он читал, сидя на качелях, а я топталась рядом, изнывая от тоски и нетерпения. Хотелось уже получить заслуженную оплеуху и отправиться домой, чтобы срочно приступить к зализыванию ран на истерзанном в клочья самолюбии.
Весь вчерашний день я терзалась, переживая свой провал и упущенные возможности. Следовало быть честной хотя бы с самой собой и признать, что все мое поведение с момента заключения пари было одной огромной глупостью. Попыткой слепого котенка нацарапать коготком эльфийский алфавит. Я гонялась за призраком, за мечтой, не замечая того, что происходит под самым моим носом. Ведь был же шанс! Был! Я могла, немного подумав, сделать выводы из увиденного и услышанного. Сопоставить, проанализировать… А что делала вместо этого? С самонадеянностью безмозглого щенка носилась за взрослыми волкодавами, норовя выскочить из-за куста и ухватить зубами за лапу.
И вот она – жестокая расплата. Скользит взглядом по неровным строкам и корчит такую сложную физиономию, что страшно даже предполагать, какие именно уничижительные реплики копятся в ее голове.
Проревев вчера до самого вечера, я решила, что не имею права просто сдаться. Пусть подкрепленное магией обещание напрочь отрезало возможность написать сенсационную статью. Пусть у меня не было ни одной запасной идеи. Я не имела права явиться с пустыми руками. Полночи ушло на составление бессмысленного опуса о трудностях пастушьих будней. То есть о тяготах участия в съемках. Я преувеличивала и сочиняла, привирала и фантазировала, щедро сдабривая получившийся салат из полуправды и сказок эмоциями.
Разгром был неминуем. Неотвратим, как наступление осени вслед за летом. И я ждала его с обреченностью приговоренного к смерти. И с гордостью пострадавшего за правое дело. Ведь я-то знала, какая сногсшибательная информация у меня была! И это знание должно был