– А кто этот молчаливый молодой человек?! – пропела миссис Айвори, поворачиваясь к Алексу. – Вы нас не представите?! – Взгляд из-под трепещущих ресниц можно было смело причислять к эталонам кокетства.
– Леди Каролина, позвольте вам представить нашего друга и одного из почетных гостей этого вечера, – послушно начал Ферран, – лорда Фрэйла-младшего. Но будьте с ним очень осторожны – в настоящий момент Алекс возглавляет редакцию «Вэлларийского вестника».
– Как интересно! – Приторная сладость этого щебета герцогини, казалось, окутывала ее собеседников липкой паутиной, затягивала в бочку с медом, чтобы в ней и утопить. Мне так и хотелось предложить мужчинам лимон.
Сосед же просиял улыбкой восторженного идиота и склонился к милостиво протянутой ему ладошке.
– Ваша Светлость, счастлив познакомиться! – сообщил он, не торопясь отпускать кукольную конечность.
– Убить мало мерзавку! – процедили мне в другое ухо. Я даже не сразу поняла, что полная злобы фраза принадлежит Бетси, а не мне, потому что примерно то же, что произнесла мисс Руддол вслух, я проговаривала мысленно, по необъяснимой причине вдруг проникшись неприязнью к Каролине Айвори.
Сплоченность красавицы Бетси и дурнушки Ди в отношении сладкоголосой герцогини сама по себе была удивительной, а уж моя поддержка и вовсе превращала это единство мнений в нечто уникальное. Ладно, Труповедка наверняка приревновала к кукле Алекса, а Дайана – своего неотразимого супруга. Но я-то почему так обозлилась на совершенно не знакомую особу, которая не успела сделать мне ничего плохого? Что это? Зависть? Но чему завидовать? Внешности? Так светловолосая статная мисс Руддол была гораздо эффектнее синеглазой субтильной брюнетки. А титулы меня и вовсе никогда не прельщали. Особенно, если платой за громкое имя являлся брак с немолодым мужчиной. Как бы прекрасно ни выглядел герцог, но он был вдвое старше своей супруги – сейчас, когда он подошел ближе, стало очевидно, что ему не сорок, а за пятьдесят как минимум.
Так может, в этом и крылась причина моей неприязни? В союзе по расчету, где престарелый муж платит за молодость и привлекательность, а юная жена снисходительно позволяет себя обожать? Созерцать, как Каролина, не обращая ни малейшего внимания на супруга, флиртует одновременно и с Рупертом, и с Ферраном, и с Алексом, было как-то противно, и я отвернулась. И тут же обнаружила, что аналогичные эмоции испытывают и другие дамы в зале – многие из них, судя по мимике, были бы не прочь облить герцогиню чем-нибудь липким и от души вывалять в перьях. Мужчины же, напротив, взирали на синеглазую куклу с чем-то похожим на умиление.
– Выпьем? – неожиданно предложила Бетси, протягивая мне бокал с вином.
– Выпьем! – отозвалась Ди, салютуя фужером с соком.
Принимать из рук противницы напиток было довольно опрометчиво, но в тот момент показалось правильным. Мы трое – такие разные, находящиеся в разном статусе по отношению к своим спутникам – оказались одинаково задвинуты на задний план. Нас словно не стало, никто и не подумал представить нас сиятельным гостям. О нас попросту забыли!
– Выпьем! – мрачно согласилась я и, коснувшись своим бокалом бокалов Труповедки и змеи, залпом его осушила.
Глава 18
В машине…
– Если видишь меня, позови! Если любишь меня, не гони! – От этих завываний, кажется, подрагивали стекла в автомобиле.
– Уйми ты ее, а? – простонал с водительского места Алекс.
– Как? – буркнула я и залебезила: – Бетси, солнышко, а хочешь конфетку?
– Ама-а-анда, – оборвав песню на полуслове, Труповедка расплылась в счастливой улыбке и уронила голову мне на плечо, – я тебя терпеть не могу! – доверительно сообщила она очень громким шепотом, едва не вымазав помадой мое ухо. – А знаешь, почему?
– Почему? – послушно поинтересовалась я, пытаясь отодвинуть подальше и усадить ровно жутко пьяную мисс Руддол, с которой мы делили заднее сидение машины Фрэйла-младшего.
Я уже порядком устала отбиваться от попыток меня облобызать или задушить во вражеских объятиях и готова была ехать на крыше, а то и идти пешком – лишь бы оказаться подальше от Бетси. Поначалу я устроилась впереди, но, к несчастью, на Труповедку напала такая игривость, что мы едва не врезались в столб, когда она вдруг закрыла Алексу глаза руками. Пришлось перебраться к ней и героически принять удар алкогольной общительности на себя.
– Потому что тебе все достается просто так, – взмахнув рукой и едва не попав ею мне по лицу, продолжила свою мысль Бетси, – а ты этого не заслуживаешь!
– Конечно, не заслуживаю! – Закивала я и, помахав перед Труповедкой конфетой, повторила: – Так будешь?
– Буду, – решила она.
На несколько счастливых секунд в салоне воцарилась восхитительная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием фантика и гулом мотора.
– Слава Пресветлой! – долетело с водительского места.
– Далеко еще? – наклонившись вперед, нетерпеливо спросила я у соседа.
– Не лезь к нему! – прочавкала Бетси, дернув меня за рукав. – И лезут, и лезут всякие, – возмущалась она, – лапы к моему котику тянут и тянут!
– Слышал, ко-о-отик? – протянула я язвительно, пытаясь высвободить из пальцев Труповедки свою одежду.
– Я готов слушать что угодно, лишь бы она больше не пела, – в той же тональности отозвался Алекс.
– Спеть? – Тут же отцепилась от меня и восторженно захлопала в ладоши Бетси. – Ты хочешь, чтобы я тебе спела? Так я спою!
– О, нет! – взвыли мы с соседом в один голос, а стекла снова задрожали от очередной атаки сногсшибательного вокала.
К тому моменту, когда мы добрались до шикарного многоквартирного дома, в котором обитала королева некрологов, от моей элегантной прически остались одни воспоминания, голова разболелась, и я была готова убивать. Разнообразия ради даже не соседа. Просто потому, что ему еще предстояло как-то дотащить мисс Руддол до ее шестого этажа.
Алекса не было долго. Так долго, что у меня почти перестало звенеть в ушах. А когда он, наконец, вернулся, то вид имел еще более помятый, чем у меня. На его подбородке, шее и вороте рубашки красовались следы помады, а плащ лишился пары пуговиц. Было очевидно, что к выходу из квартиры Труповедки пришлось пробираться с боем. Я так устала и так хотела домой, что этот долгий вечер вполне мог бы закончиться мирно, если бы Фрэйл-младший, усевшись в машину и тронув ее с места, вдруг не решил открыть рот.
– Чем ты ее напоила?
Сперва я даже не нашлась, что ответить на это заявление, и лишь сумела выдавить жалкое:
– Что?
– Не прикидывайся! Я отлично видел, как ты подсовывала ей бокал за бокалом, – с укором продолжил этот слепой болван, умудрившийся настолько превратно оценить мои безуспешные попытки отобрать у расстроенной Бетси алкоголь. – А главное, зачем? Так хотелось сделать мне гадость?
Вопиющая глупость предположения требовала немедленного и самого сурового ответа. Например, оплеухи! Жаль, что автомобиль уже несся по улице – бить водителя на ходу не слишком безопасно.
– Знаешь, что?! – набрав в грудь воздуха, начала я.
– Что?! – воинственно переспросил Алекс. – Ты бы хоть подумала, как это скажется на репутации мисс Руддол. А если не о ее, то о репутации издательства бы поразмыслила! Ты представляешь, сколько газет завтра напишут, что главный редактор «Вэлларийского вестника» вынес с премьеры труп своей сотрудницы?
– Горланящий песни труп? – с сарказмом уточнила я.
– Да хоть пляшущий! – зло отозвался сосед. – Мертвецки пьяная сотрудница звучит еще хуже трупа.
– Я передам мисс Руддол, что ты предпочитаешь видеть ее мертвой!
– Я предпочитаю видеть ее уравновешенной, сдержанной и профессиональной!
– Ну так и нечего тогда было бросать свою девушку ради флирта с замужней дамой.
– Во-первых, Бетси не моя девушка! А во-вторых, я работал! Ты же не первый день в редакции – должна понимать, что на таких мероприятиях журналисты не развлекаются.
– Ага, я оценила, как ты «работал»! – выделив голосом последнее слово, сквозь зубы процедила я.
Машина вдруг притормозила, взвизгнув шинами, вильнула к тротуару и остановилась. Алекс обернулся ко мне и с интересом произнес:
– Ты ревнуешь, что ли, Одуванчик?
– Кого? Тебя? Совсем спятил от переутомления? – Я даже пальцем у виска покрутила для доходчивости и обозначила свои истинные чувства коротким: – Я бешусь!
– С какой это стати? – На лице соседа появилась совершенно неуместная ухмылка, что в сочетании с разводами помады смотрелось особенно гадко.
– С такой, что именно мне пришлось выслушивать стенания твоей не девушки о том, какой ты негодяй, вместо того, чтобы наслаждаться приемом! – отрезала я, роясь в сумочке. – И именно на мне она висла всю дорогу, и выла она именно в мое ухо, и напилась она из-за тебя. И меня напоить пыталась за компанию. И вообще, вытрись, а то сестру напугаешь! – велела я, сунув Фрэйлу найденный на самом дне ридикюля платок.
– Как скажешь, Одуванчик! – рассмеялся Алекс. – Как скажешь.
И это его внезапное веселье меня окончательно вывело из себя. Я насупилась и упорно молчала всю оставшуюся дорогу, игнорируя попытки соседа завязать светскую беседу. А самое обидное – чем угрюмее становилась я, тем счастливее казался он.
Чуть позже…
Ворвавшись в квартиру, как завоеватель в город неприятеля, я вихрем пронеслась к себе и с грохотом захлопнула дверь. Кулаки сжимались в бессильной злобе, в висках стучал пульс. Хотелось вернуться и растерзать этого гада на тысячи мелких гаденышей, а потом растоптать их каблуками, полить спиртом и поджечь. Из-за удара защелка не успела сработать, и сквозняк, качнув створку, образовал небольшую щель.
– Что вы опять не поделили?! – долетел до меня возмущенный возглас Руми.
– Если бы я знал, – отозвался кандидат на расчленение. – Вроде все было как обычно…
Ну конечно! Сосед как всегда проявил свою противную и бестолковую оленью натуру и еще чем-то недоволен. От порыва выйти в гостиную и высказаться я удержалась просто чудом.