В приемной Алекс затолкал мою сумку в шкаф, затребовал кофе и ушел к себе в кабинет, предварительно вывалив на меня целую кучу заданий. О том, чтобы добраться до архива и поискать сведения о Каролине Айвори не могло быть и речи. Я носилась по редакции, огрызаясь на подколки коллег, и ничего не успевала. Труповедка, на которую я то и дело натыкалась в самых разных местах, при виде меня зеленела, краснела, бледнела и, казалось, готова была запрыгнуть на люстру или забиться под ковер. Я даже подумала, что она, забредая то в один отдел, то в другой, пытается от меня спрятаться. Но почему она это делает, догадалась не сразу, а только услышав обрывки разговоров сотрудников. Обсуждая премьеру, никто из них не упомянул обещанный Фрэйлом «вынос трупа». Оно и не удивительно, если поразмыслить – на приеме была масса куда более интересных для прессы личностей, чем наша королева некрологов. Зато теперь мисс Руддол боялась, что о ее субботних подвигах поведаю я, как будто мне больше нечем было заняться, кроме как распускать сплетни. Тем более, если можно было взять пример с Руми и немного поторговаться. Знать бы еще, на что обменять свое драгоценное молчание.
Под вечер, когда мне наконец-то удалось присесть и налить себе первую за день чашку чая, на пороге кабинета появился грозный начальник. Смерил меня недовольным взглядом, сообщил, что ему нужно уйти, и велел дожидаться его возвращения. Я демонстративно посмотрела на часы и изобразила недовольство, а едва Алекс вышел из приемной, позабыв про чай, бросилась к картотеке. Вооружившись списком номеров, в которых упоминалась герцогиня, я пробралась в архив. Работавшая там девушка уже ушла, но у меня, как у секретаря главного редактора, был дубликат ключей – никогда ведь не известно, в какой момент начальнику понадобится журнал десятилетней давности или кличка любимой собачонки мэра, с которым он собрался поужинать.
В довольно большой комнате, заставленной рядами стеллажей, можно было отыскать даже размер обуви театрального критика и фамилию прапрабабушки популярной певицы. Но ни одного нужного мне выпуска не оказалось на полках. Более того, отсутствовала именная папка в алфавитном каталоге. И это было очень странно – на такую заметную личность, как Каролина Айвори, должны были собрать пухлую подборку данных. Но не нашлось даже жалкой пары листиков с фотографией, возрастом и прочей общедоступной ерундой. В соответствующем месте зиял провал. Папки на Дэвила Айвори тоже не обнаружилось, а уж о нем-то информация наверняка имелась, даже если его молодую супругу сочли недостойной заведения персонального дела. Случайно переставить сразу все искомые материалы так, что я не смогла их откопать, не могли. Следовательно, кто-то пришел раньше меня и изъял все, что было, по сиятельной паре.
Кто бы это мог быть? И зачем?
В перечне заметок на ближайшие три выпуска не было ничего об Айвори. Значит, этот кто-то ограбил архив без официального запроса – так же как намеревалась сделать я. И, вероятно, с теми же целями. Кто-то собирался увести у меня из-под носа перспективную тему. И, кажется, я знала, кто! Обратно в приемную летела, уже не таясь, и в кабинет ворвалась, едва не сорвав дверь с петель. Ну конечно! Все искомые выпуски аккуратной стопочкой высились на столе несносного соседа, придавленные сверху двумя увесистыми папками, а рядом красовалась шеренга из моих альбомов с вырезками. Интересно, это Фрэйл-младший так проникся очарованием синеволосой куклы, что бросился изучать данные о ней? Или все же вознамерился лично сочинить заметку об этой приторно сладкой даме? А может, просто как-то догадался, что этим вопросом заинтересовалась я, и подло утащил материалы? Я бы не удивилась, если бы верной оказалась последняя версия. Вот только бесила больше почему-то первая.
Определиться, что делать дальше – умыкнуть личное дело в свой закуток или временно забыть о нем, – я не успела. Раздался тихий стук, скрипнула дверь, и пока я соображала, нырнуть под стол или прикинуться поливающей цветы, в приоткрывшемся проеме показалась знакомая вуаль.
– Алекс, к тебе можно? – неуверенно произнесла Констанс.
– Нужно! – Возликовала я и добавила, подскочив ко входу и уцепившись за руку посетительницы: – Ты-то мне и нужна.
Затащить Конни в кабинет и усадить на диван оказалось неожиданно легко. Вообще, человек совладать с оборотнем может в двух случаях: когда перевертыш растерян, и когда не против, чтобы с ним совладали. В тот момент видимо совпали оба пункта – обнаружить вместо Фрэйла-младшего меня Констанс не рассчитывала, но явно была не прочь его дождаться.
Повесив на приемную табличку «Закрыто» и обеспечив себя и гостью чаем, я приступила к допросу:
– Рассказывай!
– Что рассказывать? – Несколько агрессивно отреагировала на требование Констанс.
– Все! – Кажется, хищная улыбка у меня вышла на зависть любому волку. – Зачем пришла и…
– А вам не кажется, что это не ваше дело? – процедила Конни, сделав голосом акцент на словах «вам» и «ваше».
– Нет, если вы, – я тоже выделила обращение, – настаиваете, то мы можем побеседовать о погоде. Но тогда не стоит рассчитывать, что я поделюсь сведениями о вашем брате, мисс Сторм.
Чопорность слетела с перевертыша вместе с откинутой на затылок вуалью.
– Ты знаешь, где он? Ты его видела?
– Не тряси меня так, – попросила я, пытаясь высвободить плечи из хватки оборотня. – И вообще, я первая спросила! – Признаваться сразу, что мне ничего не известно, кроме того, что Джайсон приходил в редакцию, было неразумно, а врать клыкастой мисс – опасно. Поэтому я предпочла проигнорировать пока ее вопросы и задать свои. – Так что тебе здесь понадобилось? Алекс же запретил приходить!
Продемонстрировать свою осведомленность тоже было не лишним – так гораздо проще разговорить собеседника. Ведь нет же ничего плохого в том, чтобы обсудить секрет с тем, кто в него уже посвящен, не правда ли? Я даже затаила дыхание, чтобы не спугнуть удачу, и нехитрая уловка действительно сработала.
– Я помню, что он просил тут не появляться, но я так переживаю, – взволнованно затараторила Констанс. – Джайс не показывается дома уже больше недели. Я вообще его не видела с позапрошлой пятницы!
– Это когда мы были у тебя в лавке? – Фонтан красноречия никогда не лишне поощрить уточнением.
– Ну да, как раз перед вашим приходом. – Кивнула оборотень.
– Это из-за него ты закрылась на час позже? – произнесла я и тут же по лицу Конни поняла, что промахнулась с вопросом. – В смысле, задержалась и… – Попытка исправить ситуацию не удалась.
– Пожалуй, я лучше дождусь Алекса на улице, – заявила Констанс, приподнимаясь с дивана.
– Там холодно и дождь, – потянув ее за рукав обратно, заметила я и добавила, указав на чашки, стоящие на столике: – а здесь тепло, сухо, есть горячий чай и человек, который видел объект твоей тревоги в прошлую среду.
– Хорошо, – вздохнула Конни, – я останусь. Но не спрашивай меня о…, – она замялась, подбирая формулировку, – ни о чем не спрашивай!
– Если я не буду тебя спрашивать, то ты не сможешь спрашивать меня, – возразила я резонно. – Допустим, ты не хочешь или не можешь говорить о назначенной встрече, хотя я и сама догадалась, что Фрэйл не просто так отправился в твой «Пряничный домик». А как насчет ранения твоего брата? Ты знаешь, из-за чего его подстрелили?
– Из-за чего? – повторила Констанс и выдохнула возмущенно: – Из-за кого! Так будет вернее. Из-за этой… этой…
– Ага, то есть эту тему мы можем обсудить! – Обрадовалась я. – Так о ком речь?
– Имя я тебе не скажу, – подумав, заявила Конни, – ни к чему оно тебе. Просто Джайс он такой… У него большие проблемы со вкусом.
– За это теперь стреляют? – Может и не стоило округлять глаза в комическом испуге, но я не удержалась – уж слишком трагично прозвучало это невинное обвинение.
– Как видишь, – кисло ответила Констанс. – Моего братца угораздило влюбиться в крайне неподходящую особу.
– Из общины тигров, что ли? – Предположила я.
– Хуже! – Мрачности в голосе перевертыша позавидовала бы самая пасмурная ночь.
– Разве может быть хуже?
Мое удивление было обоснованным. В среде оборотней весомость социальных и финансовых различий была весьма сомнительна. Сила и здоровье, способность защититься и произвести на свет потомство – вот главные ценности двуликих нелюдей. Следовательно, вариант с классическим раскладом «пастух влюбился в королеву» отпадал. В человека, а тем более эльфа, перевертыш влюбиться не мог – звериная ипостась надежно защищала от такого конфуза. Оставалась только версия с представительницей иного подвида. Такие случаи крайне редко, но случались, и были плохи в первую очередь бесплодностью подобного союза.
– Может! – В желтых глазах Конни вдруг заблестели слезы, она всхлипнула и расплакалась.
– Ты чего? – Перепугалась я и принялась неловко утешать: – Ну влюбился! С кем не бывает? Разлюбит! Ну не все же так плохо?
– Все-о-о! – рыдала с подвываниями Констанс, уткнувшись хлюпающим носом в свою вуаль. – Уже несколько лет никак не разлю-у-убит! Эта тварь его убье-о-от!
– Какая тварь? О ком ты?
Наверное, я бы сумела получить ответ, но тут из приемной донесся какой-то грохот. Подорвавшись, я метнулась к двери, рывком ее распахнула и едва успела пригнуться – что-то небольшое просвистело над моей головой, врезалось в косяк и окатило дождем осколков.
– С ума сошел? – выкрикнула я, гневно уставившись на злостного уничтожителя вазочек.
Он стоял возле моего стола со сломанной табличкой «Закрыто» под пяткой и таращил округлившиеся от испуга голубые глазищи. Пожалуй, такого ужаса в них я не видела, даже когда пятнадцатилетняя Руми решила без спросу прокатиться на его кабриолете и едва не въехала в дуб. Ступор у соседа продлился недолго – уже через миг он подлетел ко мне и принялся бесцеремонно вертеть и ощупывать.
– Прости, я не хотел! Ты цела? Осколками не поцарапало?
– Пусти!
Похоже, мои бедные плечи ожидала веселенькая пятнистая расцветка в лилово-желтой гамме – синяков от хватки сперва оборотня, а теперь вот Алекса на них была уже целая россыпь.