[1002], известный филолог, специалист по французской литературе. Он, наверное, имел право на какую-то “квоту помилования” и почему-то вычеркнул мою фамилию»[1003].
На наш взгляд, строки эти представляются фантастическими, поскольку аресты производились иными ведомствами, которые если и согласовывали свои действия, то уж точно не на уровне рядовых сотрудников аппарата ЦК, каковых были сотни. Что же касается режима секретности деятельности карательных органов (как, впрочем, и партийных, в силу невеликого их различия), он был тогда очень строгим.
Также невозможно себе представить описанную ситуацию в реальности еще и потому, что паралич страха, сковывавший тогда людей, никогда бы не позволил человеку, тем более работающему в столь специфическом месте, выразить свое мнение – мало кто хотел пополнить собой такой проскрипционный список.
Нам представляется, что помощь Д. Д. Обломиевского, знакомого с Григорием Абрамовичем еще по довоенному Ленинграду, если и имела место, то состояла в том, что Д. Д. Обломиевский, будучи консультантом Ф. М. Головенченко и куратором Пушкинского Дома в аппарате ЦК, каким-то образом уберег его от институтских проработок, жертвы которых утверждались именно в ЦК. Такое было ему явно под силу, поскольку кандидатур в Пушкинском Доме в 1949 г. было и так предостаточно[1004].
Косвенно такое предположение подтверждается и нелестной внутренней характеристикой, данной ему весной 1950 г. сотрудниками аппарата ЦК:
«Тов. Обломиевский в ЦК ВКП(б) занимается вопросами литературоведения и наблюдает за работой институтов литературы Академии наук и литературных факультетов педагогических институтов. Аполитичный, зараженный эстетскими идеями, чуждый марксистскому подходу к литературе, т. Обломиевский не мог вести борьбу с космополитами, окопавшимися в этих учреждениях»[1005].
Таким образом, сектор вузов, сектор науки и сектор художественной литературы Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) могли играть свою роль лишь в решении вопросов об увольнении или проработках ученых-литературоведов, но уж точно не занимались с карандашом в руках просмотром списков на арест.
Возвращаясь к посланному из министерства в аппарат ЦК проекту приказа, стоит отдельно напомнить о том, что речь в нем идет не просто о вузе, а о Ленинградском университете в момент раскручивания «ленинградского дела». А все, что касалось Ленинграда, находилось тогда под бдительным контролем секретаря ЦК Г. М. Маленкова.
Лишь с конца лета 1949 г., когда Г. М. Маленков выделил в помощь В. М. Андрианову для чистки в Ленинграде группу сотрудников Управления кадров ЦК ВКП(б) и КПК[1006], а труд по ликвидации «попковского охвостья» принял невиданные масштабы, Секретариат ЦК ограничился проведением решений о переменах на номенклатурных должностях.
В подтверждение тезиса о вовлеченности секретаря ЦК Г. М. Маленкова в процесс принятия решения по профессорам Ленинградского университета приведем доступное нам свидетельство о его участии годом позднее в судьбе декана филологического факультета МГУ академика В. В. Виноградова. 9 мая 1950 г. газета «Правда» сообщала:
«В связи с неудовлетворительным состоянием, в котором находится советское языкознание, редакция считает необходимым организовать на страницах газеты “Правда” свободную дискуссию с тем, чтобы путем критики и самокритики преодолеть застой в развитии советского языкознания и дать правильное направление дальнейшей научной работе в этой области»[1007].
Как известно, именно эта публикация стала первой ласточкой дискуссии, в которой 20 июня 1950 г. выступил корифей всех наук И. В. Сталин. И именно в связи с этими событиями стоит рассматривать докладную записку, которая была подана 13 мая 1950 г. за подписями М. А. Суслова, Д. М. Попова, С. В. Кафтанова, А. Н. Несмеянова и В. С. Кружкова секретарю ЦК Г. М. Маленкову:
«Направляем Вам проект приказа Министерства высшего образования СССР о восстановлении академика В. В. Виноградова в должности декана филологического факультета Московского государственного университета.
Академик Виноградов в беседе с ректором университета т. Несмеяновым выразил согласие работать деканом факультета»[1008].
При этом был препровожден проект приказа о восстановлении Виктора Владимировича в должности:
«В 1948 г. научная деятельность академика Виноградова В. В. подверглась резкой, но мало обоснованной критике, в результате чего академик Виноградов подал заявление об освобождении его от обязанностей декана филологического факультета Московского государственного университета. Министерство высшего образования, тщательно не проверив мотивов заявления академика Виноградова, допустило ошибку, назначив, по предложению ректора университета, нового декана факультета.
Приказываю:
Восстановить в должности декана филологического факультета Московского университета академика В. В. Виноградова, как неправильно освобожденного в 1948 году.
В связи с этим освободить проф[ессора] Чемоданова от обязанностей декана филологического факультета МГУ, сохранив за ним руководство кафедрой общего языкознания в университете.
После того как Г. М. Маленков рассмотрел лично этот приказ (на документе сохранилась правка его рукой), текст был переработан в аппарате Георгия Максимилиановича. Теперь вводный абзац выглядит совсем иначе:
«Министерство высшего образования СССР допустило ошибку, освободив, по предложению ректората Московского государственного университета, в сентябре 1948 года видного ученого, академика Виноградова В. В. от обязанностей декана филологического факультета университета и назначив другого декана»[1010].
Ознакомившись с окончательным вариантом, Г. М. Маленков распорядился исключить лишь слова «и назначив другого декана», которые были вычеркнуты, после чего, как свидетельствует запись сотрудника его аппарата, «текст приказа передан т. Кафтанову по телефону»[1011].
Несомненно, что вниманием Г. М. Маленкова к своей персоне Виктор Владимирович обязан был, прежде всего, озабоченностью Сталина вопросами языкознания и подготовкой своего выступления в «Правде».
В апреле 1949 г. вопрос Ленинградского университета, бывший ректор которого станет далеко не последней фигурой в «ленинградском деле», без всяких сомнений, не ускользнул от внимания Г. М. Маленкова – секретарь ЦК с большой долей вероятности был лично ознакомлен с ситуацией в Ленинградском университете и одобрил проект будущего разрушительного приказа министра. А в мае (что подкрепляется выявленными документами) Г. М. Маленков лично проконтролировал разрешение ситуации, сложившейся в Пушкинском Доме.
Министерство высшего образования СССР приняло решение
Во вторник, 26 апреля 1949 г., ректор ЛГУ Н. А. Домнин подписал следующий приказ:
«26 апреля 1949 года выбываю в служебную командировку в г. Москву. Обязанности ректора на время моей командировки возлагаю на проректора по научной работе профессора С. В. Калесника»[1012].
А 29 апреля, когда ректор был в Москве, начальник ГУУ МВО СССР профессор К. Ф. Жигач подписал приказы об освобождении некоторых сотрудников Ленинградского университета от работы. Вернувшись 3 мая в Ленинград, ректор провел их по ЛГУ, каждый фигурант кампании был удостоен персонального приказа. Профессорам филологического факультета были посвящены три из них:
«1. Доводится до сведения приказ по Главному управлению университетов Министерства высшего образования СССР за № 236/УК от 29‐го апреля 1949 года: “Освободить профессора Гуковского Г. А. от работы в Ленинградском государственном университете, как не справившегося с работой и допускавшего крупные идеологические ошибки в своей научно-педагогической работе. Начальник Главного Управления Университетов, член коллегии Министерства высшего образования СССР проф[ессор] К. Жигач”.
2. Во исполнение приказа по Главному управлению университетов Министерства высшего образования СССР за № 236/УК от 29/IV-49 г. считать отчисленным профессора, зав. кафедрой русской литературы Гуковского Г. А. с 5‐го мая 1949 года»[1013].
«1. Доводится до сведения приказ по Главному управлению университетов Министерства высшего образования СССР за № 238/УК от 29‐го апреля 1949 года: “Освободить профессора Азадовского М. К. от работы в Ленинградском государственном университете, как не справившегося с работой и допускавшего крупные идеологические ошибки в своей научно-педагогической работе. Начальник Главного Управления Университетов, член коллегии Министерства высшего образования СССР проф[ессор] К. Жигач”.
2. Во исполнение приказа по Главному управлению университетов Министерства высшего образования СССР за № 238/УК от 29/IV-49 г. считать отчисленным профессора, зав. кафедрой фольклора Азадовского М. К. с 5‐го мая 1949 года»[1014].
«1. Доводится до сведения приказ по Главному управлению университетов Министерства высшего образования СССР за № 233/УК от 29‐го апреля 1949 года: “Освободить от должности заведующего кафедрой Западноевропейских литератур Ленинградского государственного университета профессора Жирмунского В. М., как не справившегося с руководством кафедрой и допускавшего идеологические ошибки в своей учебной и научной работе. Начальник Главного Управления Университетов, член коллегии Министерства высшего образования СССР проф[ессор] К. Жигач”.