— Я потратил много денег на подводные работы и, когда убедился, что русский провел меня, решил, что версия Келвина справедлива: Советы сами тайно подняли и спрятали золото. — Мухаммед покачал головой: — Хитрый народ! Оказывается, они не очень доверяют Востоку и больше полагаются на Америку. Та карта, что ты добыл, Сид, оказалась верной.
— Вот так штука! — хлопнул в ладони Пламен. — Фантастика! Ни за что бы не поверил!
— Но, господин Бончев, дело приняло еще более фантастический оборот. — Келвин улыбнулся: — Итак, вернемся назад. Мухаммед убедился в подлоге, не найдя подводного тайника, мы в очередной раз послали русских… Ну, в общем, решили закрыть это дело. Прошли годы, я вышел на пенсию и от скуки стал раскручивать давние крымские события. Копал себе потихонечку. И вдруг… Год назад у меня появилась более важная цель, чем слитки золота. — Арчи обвел присутствующих торжественным взглядом: — Видите ли… Дело в том, господа, что я искал не столько клад… Я искал своего сына.
— Сына? — Графиня в изумлении оглядела присутствующих. — Лара, у тебя был сын?
— У меня дочь восьми лет, — тихо произнесла Лара.
— Сына родила Анжела Градова… — Келвин опустил голову. — Мне пришлось здорово покопаться в событиях прошлого, чтобы выяснить это. Толчком послужила маленькая деталь — в архивах своего ведомства я обнаружил досье убитого вместе с женой редактора коммунистической газеты Джеральда Кларка. Там имелись документы, свидетельствующие о том, что Кларки усыновили ребенка! Причем они вывезли семимесячного мальчика из СССР. Ребенок находился в семье крестьян, в глухой деревушке на побережье Черного моря.
Сид поднялся:
— Кларк не был моим отцом?!
— Кларки — не настоящие твои родители… — Арчи обвел взглядом присутствующих и остановил его на пустом стуле по левую руку Сида. В комнате установилась напряженная тишина, было слышно, как потрескивают свечи в канделябрах и чуть позвякивают тонкие браслеты на руке Софи, нервно крутившей салфетку. Келвин промокнул взмокший лоб носовым платком и продолжил:
— Здесь нет госпожи Градовой, и мне придется кое-что рассказать вместо нее… События развивались, как я полагаю, следующим образом… Анжела Градова была из тех, кто стремится выбраться на гребень волны любыми способами, преодолевая неблагоприятные обстоятельства. Американский характер и мрачные годы застоя в СССР. Трагическое сочетание, друзья мои. Россия в те годы не способствовала рождению звезд. В почете был принцип уравниловки, а Градова хотела подняться над другими, быть первой, лучшей. Бедняжка… У нее действительно был приличный голос, очаровательная внешность и все данные для хорошего варьете. Девушка мечтала о роскоши, славе. И хотя ее заставляли петь идеологические песни, она не теряла надежды выиграть у Фортуны свой бой. Надо сказать, что самым рискованным и едва ли не единственным выходом для нее был выезд за границу. Товарищ Роберт помог девочке получить работу в лагере для иностранцев. Она понимала, что ситуация может измениться в любой момент, и торопилась, торопилась схватить удачу за хвост… На следующий день после праздника Нептуна я секретными тропами явился к господину Мухаммеду, приглашенный им на сугубо конфиденциальную встречу. У дверей его гостиной я замер, остановленный спорящими голосами. Молодая женщина бурно доказывала что-то по-русски господину Мухаммеду и выскочила прямо на меня. Это оказалась солистка ансамбля Анжела. Она взглянула на меня полными слез глазами и пулей выбежала в сад. Я был принят Али-Шахом. Он рассказал мне о приобретенной у русского пленке, я — о проделанной мной разведывательной работе. Мы обсудили сделку и заключили соглашение. Я удалился тем же путем, что и пришел… Слуга господина Мухаммеда проводил меня до тайного лаза в заборе, окружавшем лагерь. Среди колючих кустов акаций и зарослей ежевики едва заметная тропинка вела к шоссе. Был жаркий, знойный день, солнце стояло прямо над головой. В голове теснились мысли, касающиеся заключенной сделки, и мне захотелось спуститься к морю, побыть одному, подумать. Вообразите, по обе стороны от цивилизованного пляжа молодежного лагеря находилось совершенно заброшенное побережье! Крутой спуск к узкой полоске берега, засыпанной валунами. Да и в воде сплошь лежали камни. На одном из них сидела, как мне показалось, совершенно обнаженная и прекрасная, как русалка, девушка. Я видел волнующий изгиб спины, линию, идущую от тоненькой талии к бедру и развевающиеся на ветру пышные волосы… Ну что объяснять — не помню, как я скатился с обрыва к морю. Девушка вскрикнула и прикрыла обнаженную грудь лежавшим на гальке сарафаном. Потом протянула ко мне руки и разрыдалась на моем плече… Близость произошла как-то естественно и почти без слов… Простите, графиня, тот сорокавосьмилетний Арчи Келвин был заядлым бабником, не упускавшим возможности… Особенно при столь романтических обстоятельствах… К вам я испытывал иные, возвышенные чувства.
Снежина улыбнулась:
— Разумеется! Так всегда бывает с истинными джентльменами: они любят одну, спят с другой, а женятся на третьей. Вы не исключение, Арчи.
— Мужчины поймут меня. Бедняжка была так несчастна. Потом она много-много рассказывала мне что-то по-русски, и я сокрушенно кивал. Это был горький рассказ, но я почти ничего не понял, Анжела переоценила мое знание языка. Наша пылкая любовь у моря не имела бы никаких последствий, если бы… Если бы так не распорядилась судьба… А распорядилась она ужасно, сломав девочке жизнь… В тот же вечер она потеряла партийного покровителя, застреленного бандитами. А вскоре Анжела обнаружила, что беременна. По какой-то причине она не стала делать аборт, хотя там это было принято. Втайне от родителей и жениха она сбежала в дальнее селение, чтобы произвести на свет ребенка. Наверно, родители решили, что девчонка загуляла в очередной раз, ее пылкий поклонник Саша тосковал. Позже она станет его женой. Но тогда Анжела рассчитывала на более престижных женихов и пыталась разыскать отца своего ребенка… Только ведь все мои данные, оставленные в советских ведомствах, были, как вы понимаете, вымышленными. И адрес, и место работы…
Софи сжала под столом руку притихшего Сида и шепнула:
— Ну, получил свое? Келвин вполне симпатичный джентльмен. Ты — вовсе не сирота и, кажется, не нищий. Мне даже противно.
— Но почему Анжела не сказала, что она моя мать? Я же сообщил ей… я сказал, как мы договорились с Арчи, что являюсь его сыном… — оглядев присутствующих, задал вопрос Сид. — Она даже не намекнула… Эта женщина не могла скрыть правду от своего ребенка! Нет, не могла.
— Она не знала… — голос Арчи звучал подавленно. — В СССР, особенно в маленьких городах, в те времена были консервативные нравы. Для того чтобы предъявить общественности ребенка, она должна была стать женой Александра. Но это уже после того, как попытки обнаружить настоящего отца оказались безуспешными. Ее малыш остался у людей, помогавших ей в родах, и она ждала момента, чтобы забрать его, находясь в законном браке… Вы не можете представить себе, что такое глухое российское селение. Простите, но там не было даже цивилизованных туалетов и телефонов! Когда Анжела приехала за своим шестимесячным сыном, ей сообщили, что мальчик умер.
— Кто-то спрятал ее ребенка? — догадалась Снежина.
— Супруга погибшего босса. Она знала, что у мужа роман с певичкой, но не могла разгласить это, скандал погубил бы его партийную карьеру. Теперь вдова хотела отделаться от ребенка, который мог претендовать на наследство.
— Какое наследство в СССР? — усмехнулась Снежина. — У них даже квартиры и огороды считались государственной собственностью.
— Роберт имел солидные ценности. Ну, естественно, в масштабах тогдашнего Союза, когда владелец «Волги» считался богачом… Незаконные дивиденды приносила и работа на большом партийном посту. Полагаю, супруга Роберта знала, что делала. Она устроила так, что сына Анжелы забрали американцы. Активная дама, заведовавшая каким-то фондом детей-инвалидов, устроила передачу ребенка семье бездетных американских коммунистов. Полагаю, это было нелегко и обошлось Кларкам недешево… Проще было бы оставить парня в деревне. Но ведь о нем могла узнать Анжела…
Когда я пронюхал о ребенке, усыновленном Кларком, собрал данные в России и сопоставил факты, то сообразил — Сидней Кларк — мой сын! Я разыскал парня и стал незаметно приглядываться к нему. Господи, вы не поверите, — голос крови проснулся! Мальчик так похож на меня и на свою мать… Позвольте, я сейчас покажу фото. — Слуга подал Арчи альбом и тот передал его Мухаммеду. — Здесь мои снимки в молодости… Сидней, — Арчи обратился к застывшему парню, все еще не верившему в услышанное. — Прости меня, мальчик. В твоей жизни было много нелепостей, в моей тоже. Это наследственное. Но теперь все будет по-другому. Этот дом я приготовил для тебя.
— Господа, господа! — ударами ножа о бокал привлек внимание загалдевших гостей Пламен. — Чудесный вечер, занимательная история. Только меня не оставляет впечатление, что кто-то нас всех слегка разыграл… Ведь, полагаю, у мисс Градовой в те дни был не один любовник. Помню, что в ночь после карнавала я буквально вырвал ее из рук двух разъяренных кавалеров. Вы достаточно убеждены в своей версии, Арчи?
— Голос крови, господин Бончев… — Арчи опустил голову. — Я вытащил из памяти эту сомнительную историю с поисками клада, чтобы приглядеться к Сиду и выяснить все до конца. И наконец, решил собрать воедино участников тех событий… Последствия крымского отдыха оказались более запутанными, чем я предполагал.
В ходе заочного расследования мне удалось узнать, что госпожа Флоренштайн, в то время еще начинающая актриса Снежина Йорданова, вскоре родила дочь. И, кроме того, была беременна Лара Решетова.
— Я бы не хотела сейчас касаться этого. Мой ребенок от Пламена не родился, что является неоспоримым фактом. К сожалению. — Она опустила голову.
Пламен подавил вздох:
— Я, наверно, был не лучше господина Келвина в отношении к женщинам. Уж очень много крутилось вокруг красоток. Но то, что у нас было с Ларой, — совсем другое. Это я знал точно еще тогда. Я хотел жениться… Мне помешали серьезные обстоятельства. Лара нашла силы простить меня. Теперь мы будем вместе.