Фотоаппарат Чарли лежал рядом на подлокотнике дивана. Она взяла его, отставив в сторону бокал. Приехав из Испании, Чарли постоянно держала фотоаппарат под рукой – он лежал рядом с нею на кровати, пока она спала, или на подоконнике ванной комнаты, пока она отмокала в ванной. Ей постоянно хотелось просматривать фотографии, сделанные на вилле «Los Delfines».
– Независимых… – задумчиво протянул ее муж. – Интересный выбор определения.
– Прости, что ты сказал? – Чарли вглядывалась в крошечную фигурку распаренного от жары Доминго, опиравшегося на мощный стебель перевернутого лилейного дерева.
– Два человека видели эту мертвую женщину на сайте «Золотой ярмарки»: Конни Боускилл и Джеки Нейпир. Больше никто. Тебе кажется вероятным, что только два человека видели этот труп на вебсайте – всего каких-то полчаса, пока он не исчез оттуда – и почему его видели именно эти два человека? Ведь, если подумать, этот труп могли увидеть миллионы.
– Вероятным? – Чарли скорчила гримасу, изобразив «безмолвный вопль». – Саймон, мы забыли о понятии «вероятность» несколько световых лет тому назад. Все это дело невероятно. Мне по-прежнему кажется, что нам подсовывают своего рода… эксцентричный розыгрыш. Не существует абсолютно никаких доказательств – я имею в виду надлежащих доказательств – того, что кого-то убили или ранили. Никаких. О господи!
– Что? Что случилось?!
– Какой ужас. Просто жуть какая-то!
– Да что?
– То лицо! На горном склоне. Теперь оно видится мне на редкость явственно: глаза, нос, рот… – Чарли нажала кнопку увеличения изображения на фотоаппарате. – Я же спрашивала тебя насчет миловидности – почему ты не сказал, что видишь сущую уродину? Эта физиономия жутко напоминает Джаббу Хатта из «Звездных войн»[48]!
– Ты что, хочешь сказать, что сумела разглядеть его? – раздраженно спросил Уотерхаус. – Ты же сидишь дома!
– Ну да, в фотоаппарате.
– Невозможно, никакая фотография не…
– Я снимала в панорамном режиме, с верхней террасы. Бассейн, площадку для барбекю, гору… бр-р, жутко уродливая физиономия!
– То лицо, что я видел, невозможно заметить на фотографии, – проворчал полицейский.
– Но я вижу его сейчас, правда, Саймон! Много ли разных лиц может проявиться на одной горе?
– По фотографии невозможно ничего сказать, – отрывисто произнес Уотерхаус.
– А похоже ли было то лицо, что ты видел, на Джаббу Хатта из «Звездных войн»?
Саймон ответил после значительной паузы:
– Если ты не видела его непосредственно, то не вправе утверждать, что действительно видела его – основываясь лишь на крошечной фотографии.
– Кому это, интересно, я не вправе заявлять такое? – поддразнила его жена. – Ученым отдела классификации горных физиономий? Разве имеет какое-то значение, что я тоже вижу его? Или это унижает оригинальность твоего восприятия?
– Нет… – Ее вопрос явно смутил детектива. – Мне хотелось, чтобы ты увидела его, но ты не видела. А увидеть его на фотографии – это совсем не то же самое.
– Верно, другое восприятие. Но тем не менее я его вижу.
– Но не на той же горе!
Отстранив от себя телефон, Чарли издала долгое шипение. Затем, вновь поднеся телефон к уху, она услышала, как Саймон тараторит что-то со скоростью, не позволяющей даже понять смысл сказанного. Что-то о человеке по имени Бэзил.
– Будь добр, помедленнее, – попросила женщина. – И вообще, я пропустила начало. Повтори еще разок.
– Сэр Бэзил Ламберт-Уолл, – напряженно произнес Уотерхаус, – один профессор, он живет на Бентли-гроув в доме по соседству с Селиной Гейн. Именно он говорил, что видел прежде Кита Боускилла, когда я показал ему фотографию? Помнишь, я упоминал, что он сказал, будто Боускилл устанавливал ему охранную сигнализацию.
– Да, – вспомнила Чарли, – а потом ты зашел в ту охранную компанию, и там его не узнали и заявили, что Кит Боускилл у них не работает.
– Ты тоже говорила, что не видела лица на той горе, но разглядела его сейчас на фотографии, – нечленораздельно, проглатывая окончания слов, зачастил Саймон, как обычно, когда начинал волноваться. – Почему у тебя вышла такая оплошность? Потому что ты связала эту фотографию с той горой – и связь оказалась настолько сильной в твоей памяти, что ты перепутала одно с другим.
Чарли открыла рот, собираясь возразить, но поняла, что сейчас ее супруга не остановить.
– Бэзил Ламберт-Уолл ошибался, говоря, что именно Боускилл устанавливал ему охранную сигнализацию – это нам известно. Но что если он все-таки видел его? Что если вид Кита Боускилла прочно связался в его памяти с тем днем, когда ему установили новую охранную сигнализацию? Что если в тот день произошло еще какое-то событие, а профессор их просто перепутал? Подумай, ведь такое вполне возможно! Иначе почему он мог быть так уверен, что Кит устанавливал ему сигнализацию?
Например, потому, что он стар и немощен, и просто ошибся!
Чарли не стала озвучивать свою мысль. Когда Саймон был так увлечен какой-то версией, противоречить ему было бессмысленно.
Внезапно женщина услышала тихий щелчок, и связь прервалась. Разговор закончился. Теперь настал черед профессора, сэра Бэзила, – скоро будет прерван спокойный вечер этого старого бедолаги. Чарли вдруг пора-зило, как странно, что ей уже известно то, о чем старик пока понятия не имеет. Она надеялась, что он еще не завалился спать.
Вздохнув, Чарли нажала на пульте кнопку «воспроизведение» и, растянувшись на диване, продолжила смотреть фильм. Элис Фэнкорт могла подождать до утра. Если у Саймона мог появиться свой руководящий принцип, то у Чарли тоже мог появиться свой: люди, которые прерывают разговор, не попрощавшись, не заслуживают того, чтобы их поручения выполнялись немедленно.
– Сэм… – Кейт Комботекра забрала телефон из рук мужа и положила его на кофейный столик между ними. Держа в руке рулончик пленки для пищевых продуктов, она стояла перед ним в желтой пижаме. – Мне необходимо отвлечь тебя на пять секунд. Надеюсь, ты сможешь уделить мне внимание?
– Прости, – отозвался тот.
– Ты помнишь, что нам нужна бумага для принтера?
– Нет. Прости. Завтра принесу.
– Ты позвонил в справочную?
– А что, надо было?
– Да. Спросить о найме водителя, уточнить расценки…
– Ох, точно! Нет. Прости.
– Ладно, – вздохнула Кейт, – еще только один вопрос, и только потому, что мне отчаянно хочется услышать «да»: будет ли справедливо предположить, что ты не выполнил ни одного из четырех дел, которые обещал сделать сегодня?
– Ну, мне просто срочно позвонила Конни Боускилл, – оправдываясь, пояснил Сэм. – Ей нужно, чтобы я узнал у Гринта телефонный номер Джеки Нейпир.
Учитывая обстоятельства, эта просьба прозвучала вполне разумно.
– О, нет, только не заводи по новой свою шарманку! – Миссис Комботекра ритмично постукивала по ладони левой руки рулончиком пищевой пленки, что вполне подходило бы под определение угрожающего жеста, если б орудие угрозы выглядело менее безопасным, обыденным и домашним. – Забудь ты про Конни Боускилл! Пойдем, лучше поможешь мне собрать мальчиков на завтра. Я уже почти закончила упаковывать их ланчи – а ты мог бы откопать в подвале их большие рюкзаки. Ну, знаешь, такие, камуфляжной расцветки.
Кейт исполнила своеобразную пантомиму: сидящий персонаж вскакивает со стула и бросается бежать.
Сэм не шелохнулся.
– Она поселилась в «Гарден-хаус», – сообщил он вместо ответа. – В том же отеле, где сняла номер Селина Гейн.
Он толком не понимал, почему его встревожила мысль о близком соседстве этих двух женщин. Беспокоило ли его то, что Конни могла совершить какую-то опасную глупость? Нет. Она вовсе не вспыльчива. Хотя и доведена до отчаяния. Большинство насильственных действий, с которыми Комботекра сталкивался за годы работы, порождались отчаянием. Он боролся с побуждением позвонить Гринту и посоветовать ему сходить в тот отель. Но что делать-то, когда тот придет туда? Нет, это безумие. Как и сомнение в разумности желания Конни поговорить с Джеки Нейпир. Сэм предпочитал не считать себя перестраховщиком – он не принимал решения за других людей, оправдываясь тем, что делает это ради их же блага. Он мог легко сказать миссис Боускилл, что Джеки работает на Идена Фиггза и что ему нет нужды беспокоить Гринта – Конни могла позвонить Джеки на работу, если хотела поговорить с ней. Вполне естественно, что Конни захотелось связаться с единственным человеком в мире, который, несомненно, поверит ей, с женщиной, видевшей то же самое, что и она сама. На ее месте Сэм тоже захотел бы сравнить воспоминания, обсудить детали. Так почему же интуиция говорит ему сделать все возможное, чтобы держать этих женщин подальше друг от друга?
Он постоянно размышлял о том, что сообщила ему Джеки Нейпир во время допроса, о самозванке, сыгравшей роль Селины Гейн и выставившей на продажу дом одиннадцать по Бентли-гроув. Ему вспомнились слова Джеки: «Она сообразила, что именно надо сказать про то, какими не похожими на себя получаются зачастую люди в своих паспортах. Если б она не заставила меня подумать обо всех этих других людях, то ей не удалось бы убедить меня… а в итоге я сама подумала так, как она задумала. Ведь на это действительно многие жалуются, верно? Он настолько не похож на себя на той фотографии в паспорте, что я удивилась, как его вообще пропустили обратно на родину».
«Не подвела ли меня память?» – подумал Сэм. Нет, он был совершенно уверен, что именно так Джеки и сказала.
Он открыл рот, собираясь спросить Кейт, не выдумывает ли он себе несуществующие проблемы, но обнаружил, что жена уже исчезла из комнаты.
– Выберите число от единицы до тридцати девяти.
– Шестнадцать, – сказал Саймон. Шестнадцатого числа они с Чарли будут отмечать годовщину свадьбы.
Профессор сэр Бэзил Ламберт-Уолл, проводя указательным пальцем по корешкам книг на ближайшей к нему полке, отсчитывал по порядку номера. Дойдя до шестнадцатой, он с трудом слегка выдвинул книгу из тесного ряда, а потом, повесив свою трость на спинку ближайшего стула, продолжил попытки извлечения этого объемистого тома в твердой обложке обеими руками. Уотерхаус двинулся к старику на помощь, жалея, что сентиментальность довела его до выбора этой, несомненно, самой тяжелой книги на полке – фолианта под названием «Шепчущие». Подзаголовок ее гласил: «Частная жизнь в сталинской России»