— Варфоломей, — тихо позвала Вера.
Черт поднялся и достал из сундука еще одну палочку. Второй рукав Евы был пришпилен к полу так же, как и первый.
— Ева, ты нас заморозишь, — строго сказала Вера.
Хоть она и была совсем близко, голос звучал приглушенно.
Ева улыбнулась:
— Ой, это я?
Ее очень занимали узоры на стекле. Они были похожи на волшебный лес.
— Сосредоточься, Ева, ищи гармонию.
«Ищи гармонию, — подумала Ева, — что это вообще значит? И вообще… Разве ведьмы существуют? Это все на самом деле мне снится. Наверное».
— Нет, Ева, это не сон. Постарайся.
Ева хихикнула. Смешно же!
— Варфоломей… — предостерегающе начала Вера, и они с чертом быстро выскочили за границы круга.
Как раз вовремя. Ева теперь сидела в центре вихря, который закручивался все быстрее и быстрее. Холод в комнате сменился адской жарой.
Варфоломей внимательно наблюдал. Сила Евы нарастала и выплескивалась в разные стороны, но она этого не замечала, не чувствовала колдовство частью себя.
Ева тем временем не могла сосредоточиться. Воздух вокруг нее утратил прозрачность, она видела каждую пылинку в вихре, и это оказалось весьма мучительно. Все двигалось и плыло. Она закрыла глаза, но строгий окрик Веры: «Смотри вперед, Ева!» — заставил с трудом разлепить тяжелые веки.
К счастью, поймав взгляд черта, она зацепилась за него. Удержалась. Мелькание вокруг замедлилось и стало постепенно успокаиваться. Неожиданно Ева почувствовала себя очень цельной, и это было приятно. Исчезла пустота внутри, словно удалось вспомнить что-то забытое, что не давало покоя.
Ева удовлетворенно вздохнула. В этот момент мощный порыв ветра едва не выбил стекла. Ветра, бушевавшего внутри комнаты, а не снаружи. Вера и Варфоломей едва удержали равновесие, а вот Ева безвольно упала на бок.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила Вера.
Ева пробормотала что-то невнятное.
— Если бы не круг, остался бы ты, Варфоломей, без окон, — усмехнулась ведьма.
Свечи почти полностью догорели, некоторые под воздействием колдовского вихря растеклись живописными лужицами. Зелье в чугунном котелке остыло, растворился и странный фиолетовый пар.
Ева ощущала приятную усталость, но при этом странным образом была полна сил. Варфоломей смел границу соленого круга и бережно поднял Еву на руки.
— Ну вот, — голос Веры звучал довольно, хоть и немного устало, — теперь с этим можно работать. Ева приняла свою силу, а сила приняла Еву.
— И я уже могу колдовать?
Еву непреодолимо потянуло в сон. Варфоломей коснулся губами ее виска.
— Не сейчас, — сказал он.
— Да уж, на сегодня точно достаточно, — согласилась Вера. — Но было эффектно. Совершенно сырая и совершенно дикая магия. Давненько я такого не видела. Кстати, чертушка, а что ты делал, когда случался выброс?
Варфоломей был сама лаконичность:
— Отвлекал.
А Ева немедленно вспомнила его поцелуи и обжигающие касания.
Ведьма кивнула.
— Понимаю. Пока Ева еще не совсем освоилась, нужно как можно больше любви. Утром, днем и вечером. Часто и с удовольствием, чтобы сил не оставалось на всякие дикие и внезапные колдовские выбросы.
Говорила она тоном врача, выписывающего рецепт пациенту.
Ева приоткрыла один глаз, и они с Варфоломеем переглянулись. Лицо Варфоломея выражало решимость следовать совету в точности.
Ева была согласна. В этот момент она заснула.
Алексей Зайцев открыл глаза в два часа ночи и теперь лежал без сна. Он пялился в темноту и слушал, как глухо бухает в груди сердце. После того как он набрал специальный номер и сообщил неведомому слушателю про черный код, не произошло ничего. Мир не перевернулся. Гром не грянул. Никто даже не сказал ему спасибо. А ведь это он, Алексей, проявил бдительность, уследил и практически обнаружил, что нечисть что-то замышляет. Он обязательно докажет, что его ячейка не зря ест свой хлеб. И, возможно, его даже повысят. Представят к награде.
От этих мыслей Алексею стало жарко, пришлось даже высунуть ногу из-под одеяла. Осторожно, чтобы не потревожить спящую рядом жену, он взял телефон. Мобильный ожил в руках и завибрировал. От неожиданности Алексей дернулся и чуть не выронил его. С неизвестного номера пришло сообщение:
«Зверь выпущен. Встречайте на Ярославском вокзале в восемь пятнадцать».
Женщина рядом с Алексеем что-то недовольно пробормотала и перевернулась на спину, рот ее некрасиво приоткрылся. Зайцев вгляделся в знакомые черты. Даже во сне между бровями залегали две глубокие, хмурые складки.
Перед тем как связать себя узами брака, Алексей провел многочисленные проверки. Ничего ведьмовского в его жене не было, она даже снов никогда не запоминала. Интуиции мешали природная черствость и нежелание смотреть в будущее. Но одного Алексей не учел: не обязательно быть ведьмой, чтобы обладать отвратительным характером. А характер у Инги оказался не сахар. Она была женщиной властной и в некотором роде темпераментной — для нормального существования ей иногда был жизненно необходим скандал на ровном месте. Конечно, ее необузданность можно было бы направить в другое русло, но Алексей не справлялся. Причем получался замкнутый круг. От скандалов у Зайцева не оставалось сил и желания на секс, а Инге требовался скандал, поскольку ей не хватало именно секса. Имелось и еще одно обстоятельство. На Алексея давил клан Зайцевых, указывая на его обязанность подарить наследника, который продолжит род и благородное дело борьбы с нечистью. Очередной стресс, который не улучшал ситуацию. Так они вяло мучили друг друга. И жили долго и… как-то так.
Зайцев порадовался служебной надобности — ехать с утра пораньше на Ярославский вокзал, поскольку это означало, что свой законный выходной он может провести подальше от дома, а следовательно, получит отсрочку от бесконечных придирок.
Он долежал до шести утра и с чистой совестью отправился к компьютеру — проверять почту. Вот-вот должен был прийти отчет о слежке за новоприбывшим чертом Варфоломеем, а спецы Алексея должны были выяснить все о женщине, которая проживала в том же подъезде и у которой черт проводил значительную часть времени.
В радостном предвкушении Алексей уставился в монитор и не смог сдержать удивленного возгласа. В ходе «контакта» оперативнику удалось снять с одежды «объекта» черный длинный волос, который «предположительно совпадал по цвету с прической женщины». Так и было напечатано в отчете. Будучи поклонником русской классики, Зайцев никак не мог смириться с тем, что его сотрудники писали не только безграмотно, но и использовали какие-то дико бессмысленные обороты и фигуры речи.
В лаборатории определили, что волос, скорее всего, принадлежал ведьме. Причем в базе ее не было, что означало лишь одно. Он, Алексей Зайцев, засек в Москве не только черта, но и незарегистрированную, неучтенную и доселе неизвестную ведьму.
Предрассветные сумерки постепенно светлели и готовились смениться серым днем. Алексей невидящим взглядом уставился в окно. В уголках его глаз вскипели скупые слезы: сколько проверок было, сколько работы вхолостую, сколько заявлений о нечисти он прочитал, со сколькими психами поговорил, которые принимали собственные голоса в голове за чертей! И вот теперь-то удача ему улыбнулась.
Он даже очень тихо пропел песню собственного сочинения. Рифмовать не старался, поэтому получилось так, как получилось:
Ла-ла-ла-ла-ла
Проклятые черти побиты,
Победа почти что близка,
Пора бы уже, ох, пора бы
Повесить над дверью рога!
Песня привязалась и прилипла, поэтому, когда он ехал к Ярославскому вокзалу, продолжал повторять себе под нос: «Пора бы уже, ох, пора бы…»
На самом деле Алексей Зайцев был болезненно честолюбив и втайне мечтал о славе и признании. Но мечту, что именно он совершит нечто такое, что возвысит род охотников за нечистью Зайцевых, он задвинул очень глубоко. Алексей мучительно боялся неудач, ошибок и осуждения. Ежедневный страх сделал его подобием серой тени самого себя.
Уже на вокзале Алексей неожиданно понял, что не знает, как выглядит «зверь», которого нужно встретить, и вообще человек ли это. Он попробовал набрать номер, с которого пришло СМС, но услышал лишь, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
В восемь пятнадцать Алексей тревожно вглядывался в пеструю равнодушную толпу. Людской поток мерно тек мимо. Никто не остановился. Зайцева толкали, а он старался увернуться и встать куда-нибудь, где не будет мешаться.
Восемь двадцать…
Восемь двадцать пять…
Восемь тридцать…
Восемь тридцать пять…
В восемь сорок Алексей начал терять терпение. И неожиданно почувствовал липкий нехороший страх, перерастающий в панику. Даже дышать стало тяжело. А что, если все это просто дурацкий розыгрыш? И нет никакого центра, куда следует докладывать? И вообще никого, кто придет на помощь? И никто на самом деле не верит в ведьм и чертей. В конце концов, он не только не видел лиц, а даже ни разу не слышал голосов тех, кто «наверху» наблюдал за его работой.
На этом моменте вера Зайцева подверглась серьезному испытанию. Он несколько раз схватил ртом воздух и заставил себя успокоиться. Существовал один аргумент, за который можно было зацепиться: каждый месяц на карточку Алексея перечислялась довольно неплохая сумма. Если Совета нет, то кто ему платит? То-то же!
Зайцев не заметил, как от толпы отделился мужчина в длинном темном балахоне. Не плащ, а просто мечта эксгибициониста. Мужчина остановился рядом и сказал:
— Алексей Зайцев. Вы меня ждете.
Вот так просто. Он не спрашивал, он утверждал.
— Зверь? — неуверенно спросил Зайцев.
Мужчина кивнул и улыбнулся. У него был открытый взгляд человека, который живет в гармонии с собой и пребывает в ладах со своей совестью. Ничего зверского в его внешности не было, скорее наоборот, он располагал к себе и вызывал доверие.