Вера была собранна, как генерал перед решающим сражением. Она двигалась среди клубящихся паром кастрюль и скворчащих сковородок Кухня представлялась чем-то средним между уменьшенной копией Ада и алхимической лабораторией. На помощь Вере призвали двух молчаливых хмурых женщин. Им не приходилось ничего объяснять, они словно читали мысли Веры. Двигались слаженно и ловко, а овощи резали со скоростью, которой позавидовали бы лучшие шеф-повара.
Ева предложила помощь, но ее вежливо и решительно выдворили из кухни. Она порадовалась и присоединилась к Амадею и Варфоломею, которые лениво беседовали в гостиной.
— Обожаю день маскерада, — сказал Амадей, шпага покоилась у него на коленях. — Люблю гостей. — Он блеснул глазами: — Хотите посмотреть на подарок, который я приготовил для Веры?
— Конечно, — согласилась Ева.
Амадей подошел к шкафу и с важным видом извлек ларец из черного дерева.
— Вера всегда уделяет особое внимание меню, а я считаю, что главное в маскераде — это костюмы. Так что я все продумал, все предусмотрел.
Очень медленно Амадей открыл крышку: на алом бархатном ложе искрилась и переливалась изящная бриллиантовая диадема.
Ева сразу же поняла, что камни настоящие.
— Я еще ни разу не дарил Вере корону, — сказал Амадей. — Не знаю, правда, будет ли носить. Ева, как ты считаешь, красиво?
— Очень, — искренне подтвердила Ева.
Правда, она не могла вообразить, куда можно ходить в короне, но мало ли… Немного подумав и дав небольшой пинок своему воображению, Ева смогла представить Веру Сергеевну в короне прямо посреди кухни. Это было логичное завершение ее царственного образа.
— Хорошо! — Черт был собой доволен, даже щеки чуть порозовели. — Пришлось долго камни подбирать, чтобы нужной чистоты, прозрачности… А уж в вопросах огранки я не приемлю компромиссов и небрежности. Свет должен преломляться совершенно определенным образом… Но не буду утомлять вас ювелирными подробностями. А ты, Варфоломей, чего молчишь?
— Очень красиво, — подтвердил черт. — Смотрю, ты добавил…
— О, да, — ухмыльнулся Амадей, — обезопасить такую вещь не мешает. И потом, не думать и не суетиться, если корону украдут или Вера ее потеряет.
— Хорошее колдовство, — похвалил Варфоломей.
— Какое колдовство? — Ева ничего не понимала, она завороженно смотрела на переливающиеся камни. Они выглядели такими притягательными! В голове вертелись строки: «Лучшие друзья девушек — это бриллианты».
— Очень остроумная защита от кражи, — сказал Варфоломей.
Черти принялись посмеиваться. От избытка чувств Амадей даже не вполне прилично хрюкнул. Издержки обладания рылом.
— Амадей, а какой костюм ты наденешь?
Черт обиделся.
— Я уже, — сообщил он и выразительно посмотрел на Еву, стараясь рассмотреть в ее лице хоть толику понимания.
Ева еще раз внимательно посмотрела на грязную сорочку, на шпагу.
— Это ночные туфли, — Амадей выставил ногу. — А у моей спутницы будет королевский алмазный венец… Ну? Это же классика.
Ева оглянулась на Варфоломея, но он не собирался облегчать ей задачу.
— Я понял. Прочел недавно. Интересная книжка.
Амадей довольно закивал.
— А помнишь, Варфоломей, в Венеции в клубе мы встретили Дмитрия Андреевича? Ну… того бизнесмена, который пытался от стресса избавиться. Я его тоже позвал и уговорил прийти в костюме черного кота. Говорящего.
Амадей очень выразительно посмотрел на Еву: «Тут уж каждый догадается».
Черный говорящий кот…
— Бегемот! — воскликнула Ева. — «Мастер и Маргарита».
Амадей довольно кивал:
— А я…
— Воланд, — выдохнула Ева. — Как я сразу не сообразила, это же одна из самых моих любимых книг!
— Человеческая память, — философски заметил Амадей, — старается выкинуть все лишнее. Хотя забывчивость порой бывает крайне полезна.
Он закрыл ларец, и в комнате сразу стало чуточку темнее, словно выключилась лампочка. Но камни же не могут светиться сами по себе?
Ева то и дело поглядывала на часы, ей казалось, что стрелка ползет слишком медленно. Для ускорения времени они с Варфоломеем посмотрели несколько эпизодов из многосерийки про охотников за нечистью. Сам фильм Еве не нравился, но Варфоломея он занимал. А еще черт очень заразительно смеялся, когда показывали всяких сверхъестественных существ.
Потом Ева и Варфоломей вздремнули. Все-таки ночь предстояла долгая. И вот наконец наступил момент приготовлений к празднику. На душе Евы стало очень легко. А еще ужасно хотелось посмотреть на нечистую силу. Так что она быстро надела платье и подвела глаза. Немного теней, помады — и перед зеркалом уже крутилась лукавая ведьма. Отражение подмигнуло и водрузило на голову остроконечную шляпу. Ева проделала то же самое и засмеялась.
— Варфоломей! — позвала она.
Черт появился во фраке, в руках у него был цилиндр.
Ева уставилась на его шею.
— Ого!
— Да, это Амадей одолжил, сказал, что привез с Гаити.
— Жутковато, — вынесла вердикт Ева.
Она устроилась у Варфоломея на коленях и перебирала совершенно дикарское ожерелье, состоящее из каких-то косточек, блестящих камешков и крошечных черепов.
— Но тебе идет. Выглядит очень органично.
Черт показал клыки в улыбке, из груди его вырвалось сдержанное рычание.
— Стр-р-р-рашный черт, — сказал он.
Вибрация передалась Еве, она вздрогнула и прижалась к нему еще теснее. Бывают моменты, которые хочется удержать, сохранить, чтобы они продлились как можно дольше.
Нехотя отстранившись, Ева предложила:
— Давай завершим образ.
Она достала кисточки и две баночки с белым и черным аквагримом.
Несколько секунд Ева смотрела в лицо мужчины, взгляд ее приобрел цепкость. Перед ней лежал чистый лист, который она сделала еще белее. Дальше пришло время барона Субботы. Вокруг глаз Варфоломея появились черные круги, на скулах — темные полоски, на крыльях носа — треугольники.
Варфоломей искоса посмотрел на себя в зеркало. На него смотрел и скалился череп. Черт на время исчез, на его месте сидело очень древнее божество. Магия преображения начала действовать. Варфоломею даже стало казаться, что где-то далеко стучат барабаны, он почти слышал обрывки заклинаний. По телу пробежала жаркая волна.
— Готово, — сказала Ева.
Она отложила кисточку и пальцами слегка размазала краску, чтобы линии не были такими резкими. Отступив на шаг, залюбовалась своей работой.
Варфоломей поднялся. В нем произошли едва заметные изменения, в движениях появилась не свойственная черту расхлябанность. Ноги сами собой собирались пуститься в пляс, руки совершенно самовольно подбросили цилиндр, поймали и залихватски водрузили на голову черта. Рога выглядывали из-под шляпы самым хулиганским образом.
Маски — они не так безобидны, как кажутся. Они могущественны и имеют нехорошее свойство подчинять себе. Особенно древние образы, насыщенные историями, уплотненные легендами и усиленные предрассудками и верованиями. Примеряя на себя образ, невольно попадаешь под его влияние. И хорошо, если на несколько часов. Иначе кто знает, что может произойти?
Барон Суббота, так легкомысленно выбранный для маскарада, был коварен и обладал огненным темпераментом. Покровитель головорезов и всех бандитов предвкушал праздник. Он любил ром, сдобренный красным жгучим перцем, танцы, буйное веселье. Барон не мог подчинить себе разум черта, не мог влиять на его душу по причине ее отсутствия, но вот настроение и некоторые желания — другое дело.
— Скоро начнут съезжаться гости, — сказала Ева. — Я так хочу посмотреть!
Она собиралась идти, но Варфоломей удержал ее за руку.
— Не торопись, — голос черта звучал глухо.
Он провел по самой кромке выреза платья Евы, его губы приблизились к ее уху. Черт говорил на креольском, не придавая этому значения. Ева не могла разобрать слов, звуки были незнакомыми и певучими, но в них она безошибочно уловила обещание страсти.
— Варфоломей, мы опоздаем, — сказала она для порядка, — скоро полночь.
Наглая ладонь скользнула в вырез платья и накрыла грудь. Черт кивнул, соглашаясь. «Опоздаем», — говорил его взгляд.
— Не понимаю, зачем мы сюда приехали, — сказал Зайцев, глядя на шикарный особняк, который переливался огнями, словно новогодняя елка. Слышалась приглушенная музыка.
Зверь пожал плечами:
— Просто наблюдаем. Оцениваем обстановку. Сегодня у чертей разгул и праздник Ты считаешь, такое можно оставить без внимания?
Алексею совсем не улыбалось провести ночь, шатаясь вокруг чертова дома, переполненного нечистой силой. Тем более на праздник ни его, ни Зверя не приглашали. Они как воры перелезли через забор под покровом ночи и притаились в неосвещенной части сада.
— Мутный этот Амадей… — Зайцев прицельно сплюнул на клумбу и огляделся. — Тебе не кажется, что участок больше, чем на самом деле? Нужно измерить. Может, получится его прижать хотя бы за манипуляции с пространством.
Алексей деловито извлек из кармана рулетку, но, как назло, откуда-то начал наползать туман. Он окутывал яблони, стлался по траве, постепенно подбираясь к дому.
— Измерениями можно заняться в другой раз. На вот, глотни.
Зверь достал из кармана плоскую металлическую фляжку.
«Как в кино», — подумал Зайцев и сделал осторожный глоток Он ожидал, что горло обожжет крепкий алкоголь, но жидкость была тягучей, солоноватой и сильно пахла травами.
— Что это? — спросил Алексей, принюхиваясь.
— Ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили? Пей.
Зайцев послушно сделал еще один глоток и все-таки закашлялся. Послевкусие отдавало гнилью и плесенью, желудок свело противным спазмом.
— Знаю, неприятно, но ничего не поделаешь. Скоро пройдет. Правда, возможны побочные эффекты, — тоном врача сообщил Зверь. — Тошнота, галлюцинации, бессонница, потеря аппетита, зуд в странных местах, выпадение волос и так… по мелочи.
— Ты… ты… ты…
Алексей хватал ртом воздух. Он с трудом удержался, чтобы не провести рукой по волосам. На макушке они начали редеть, а ему только этого и не хватало — облысеть на работе.