Амадей кивнул и прошел в дом, оставив пару наедине.
— Варфоломей, — решительно начала Ева, — нам нужно поговорить. — Черт напрягся, хвост его дернулся и безвольно повис. — Я очень хочу домой, — сказала Ева.
Варфоломей вздрогнул. Отчего-то в памяти всплыл образ Кайли. Перед тем как бросить его, демоница смотрела совсем так, как сейчас смотрела Ева.
Черт подумал, что все, в общем-то, вполне закономерно. Он в этом мире чужак. Да и после сегодняшних событий… Не отрываясь, Варфоломей смотрел на Еву. Зверь говорил, что она может стать его душой. Каково это — обрести свою собственную душу? Или потерять…
— Пойдем? — спросила Ева, не дождавшись ответа. — Домой. Там бесы. Пиццу закажем.
Она прижалась к Варфоломею и обхватила его обеими руками.
— Конечно!
Черт очень обрадовался. Похоже, Ева не собиралась его бросать.
— Давай я тебя понесу.
— Что? Прямо до Москвы?
— Ага!
Ему стало так легко и хорошо, что он был готов пройти весь путь пешком.
— Нам еще Григория собрать надо.
— И его тоже понесу!
Но домой они все-таки поехали на машине.
Амадей стоял, положив руки в карманы, и прислушивался к знакомому похрапыванию Веры. Ведьма проснулась легко, как кошка. Просто открыла глаза и села.
— Ну что?
— Охотник провалился сквозь землю, — признался Амадей.
Вера похлопала ладонью рядом с собой. Черт прилег и положил голову ей на колени.
— Тебе не кажется, что это знак?
— Еще какой, — откликнулся черт. — Понять бы, что он значит.
Вера положила забинтованную ладонь ему на плечо:
— Тут, думаю, все ясно. В магии все должно остаться как есть.
Амадей вздохнул:
— Только теперь нечисть будет поддерживать порядок Хорошо, когда силы чередуются: Совет из нечисти — Совет из людей — Совет из нечисти — Совет из людей… А то и те, и другие склонны к перегибам.
— Амадей, — строго спросила Вера, — я надеюсь, у тебя не появилась мысль занять руководящую должность? Стать… м-м-м… каким-нибудь Великим мастером? А то я знаю твою страсть к переодеванию в мантии и ношению странных головных уборов.
— Нет, что ты, Вера, даже не думал об этом! — очень честно и чересчур поспешно ответил Амадей. — Моя роль определена, я слуга слуг. Скромный черт, который поддерживает равновесие в меру своих сил.
— Хорошо, — сказала Вера. — С высшими силами шутки плохи, Амадей.
— Да, ты, как всегда, права.
Черт поцеловал ее и подумал, что в мировом господстве больше ответственности, чем веселья.
Глава 27
Телефон зазвонил, и Ева нехотя пошевелилась. Варфоломей немедленно прижал ее к себе, словно опасаясь, что она может исчезнуть. Естественно, вчера никто не подумал выключить звук Ева посмотрела на экранчик Мама.
— Алло, — сонно ответила Ева.
— Дочь, я надеюсь сегодня вас увидеть. Вы где с Варфоломеем?
Голос звучал бодро и напористо.
— Спим.
Последовало удивленно-негодующее:
— Уже одиннадцать утра!
— Вчера поздно пришли.
Весьма краткое описание вчерашних событий.
— Я все понимаю про ритм жизни, — сказала Татьяна Никитична, — но так мы никогда не соберемся. Просыпайтесь и приезжайте.
— Ма-а-а-ам…
— А что, неправда, что ли? — возмутилась трубка. — Иначе вы будете раскачиваться еще месяца два! А я все спланировала.
Ева повернулась и посмотрела на черта. На лице Варфоломея застыло безмятежное выражение, глаза закрыты. Спит. Похоже, звонок совершенно его не потревожил.
— Мама, — Ева снизила голос до минимального предела слышимости, — только давай договоримся сразу. Ты не будешь задавать ВОПРОСОВ.
— О чем ты, дорогая? Что значит — «Не задавать вопросов»?
— Не будешь спрашивать хотя бы, собираемся ли мы пожениться.
Ева понимала, что просит невозможного. Но все равно попыталась.
— Так вы не собираетесь пожениться? — тут же спросила мама.
Зажмурившись, Ева про себя досчитала до десяти.
— Ладно, мам, я позвоню. Постараемся приехать завтра. Все. Вечером созвонимся.
Ева скомканно закончила разговор, малодушно повесив трубку.
— Что значит — «пожениться»? — поинтересовался черт, не открывая глаз. — В моих романах этому уделяется довольно много времени. Почему для людей это так важно?
— Ты не спишь? — вздохнула Ева. — То есть слышал весь разговор?
— Угу. Так о чем твоя мама не должна спрашивать?
— А что, в Аду вы не заключаете браков?
— Браков? — удивился Варфоломей. — Зачем?
Действительно, зачем? Это было трудно объяснить. Все знают, какой формы груша, но попробуй описать эту самую форму. Так же и с браком. Попробуй объяснить, почему это столь важно.
— Ну… — Ева задумалась. — Женятся, наверное, для того, чтобы все знали, что этот человек — твой. Как бы печать, официальное признание, что люди любят друг друга.
— Но ты же мой человек? — Варфоломей сел в постели. — И если для этого нужно подписать какую-то бумагу, я готов.
— Нет уж, — решительно сказала Ева, — сегодня я не готова принимать такие решения. И вообще, нужно узнать друг друга получше, пожить вместе. Ну что, поедем завтра к моим родителям?
— Конечно! — легко согласился Варфоломей.
Ева ушла умываться, а черт взял планшет и погрузился в изучение свадебных традиций. Особенно его заинтересовала пошаговая инструкция, как сделать человека своим.
Когда Ева вернулась, черт старательно полировал рога кусочком замши.
— Что ты делаешь?
— Там говорится, что для начала я должен произвести благоприятное впечатление на твоих родителей!
Варфоломей был настроен серьезно. Ева хохотала до упаду.
— Но рогов-то они все равно не увидят, — резонно заметила она.
Варфоломей фыркнул:
— Зато я буду знать, что рога в надлежащем виде!
— А знаешь что? Давай-ка поедем на дачу, — решила Ева. — Нужно отдохнуть недельку от всех этих переживаний.
В конце концов, если Варфоломей выдержит неделю с ее мамой и не сбежит обратно в Ад, все станет просто замечательно.
— Будем гулять, — продолжила Ева, — дышать свежим воздухом и очень много есть!
— Есть — это я могу.
— Ты не представляешь, на что подписываешься. Нечеловечески, чудовищно много есть, — уточнила Ева.
Ева и Варфоломей отдохнули от потрясений. Черт произвел самое приятное впечатление на Евиных родителей. Он научился жарить шашлык и полюбил чай с черносмородиновым листом.
Атмосфера была душевная. Никакого адского напряжения. Варфоломей даже задумался, а насколько он — черт — сможет вписаться в эту идиллию.
— Видишь, ты зря беспокоилась насчет своих родителей, — сказал он Еве.
— Да уж. Должна признать, что все очень мирно. Тьфу-тьфу-тьфу. — Ева плюнула через левое плечо и постучала по деревянной столешнице. — Я думала, — продолжила она, — что… ну… Не знаю, от мамы всего можно ожидать.
Варфоломей подумал о своих родителях.
— Не надо демонизировать, — серьезно сказал он. — Поверь, я вполне представляю, что значит «можно ожидать всего». И это — не тот случай.
Ева смерила его очень выразительным взглядом, а ее мама появилась словно из-под земли.
— Кого не надо демонизировать?
— Я просто подумал, что мои родители — сущие черти, — сообщил Варфоломей и подмигнул Еве.
У той открылся рот, она покраснела, побледнела, а потом маленький кулачок ткнул черта под ребра. Варфоломей рассмеялся и легко сбежал с веранды.
— Он это серьезно? Про родителей? — забеспокоилась Татьяна Никитична.
— Шутит, — в голосе Евы прозвучал металл. — Но детство у него было тяжелое.
Татьяна Никитична понимающе кивнула и решила, что нужно испечь еще пирогов. Пути логики неисповедимы.
Ева побежала следом за чертом, чтобы сделать ему внушение. Даже думать не хотелось о том, что случится, узнай родители, кто ее бойфренд на самом деле.
Вечером, лежа в постели и прижимаясь к Варфоломею, она попыталась воздействовать на черта рассказами о том, что люди очень сложно принимают новую информацию. Они весьма неохотно верят в невероятное. И действовать нужно постепенно.
Варфоломей кивнул. Голос Евы звучал усыпляюще. Незаметно для себя черт задремал и словно бы покачивался на волнах спокойствия. Своей шуткой он остался втайне доволен, и теперь спал и улыбался. Вдруг ему показалось, что земля дрогнула, завибрировала. А потом раздался потусторонний звон.
Варфоломей резко сел.
— Что это?
Ева тоже вздрогнула и проснулась. Машинально посмотрела на экран телефона.
— Четыре часа ночи.
Одеяло отлетело в сторону. Путаясь в одежде, Ева и Варфоломей выскочили на улицу. Звон, стрекот, писк шел из-под земли.
— Что это, Варфоломей? Какое-то колдовство?
— Не знаю.
Черт принялся бегать по участку. Он принюхивался и перебирал варианты, думал, что это могут быть за твари. Неожиданно все стихло: так же внезапно, как началось.
— Может, нам приснилось?
Ева сама не верила в подобное предположение.
— Ничего опасного и потустороннего не чувствую, — поделился черт. — Идем в дом.
Они легли и немного успокоились. Задремали.
В пять утра все повторилось. Дрожь земли и странный звон, стрекот, писк. Шесть утра. То же самое. В семь Ева и Варфоломей пили кофе на кухне. Оба выглядели невыспавшимися и слегка приунывшими.
Татьяна Никитична вплыла в кухню, вид ее говорил о крайнем недовольстве жизнью.
— О, моя голова, — простонала она.
— Мама, — сказала Ева, — ты не слышала утром ничего странного?
— Это было ужасно, — ответила Татьяна Никитична. — Твой отец — умный человек, но иногда в его голове что-то не так щелкает!
Черт оперся лбом на тыльную сторону ладони. И вдруг все повторилось снова. Только с утроенной силой.
— Вот! Сейчас!
Ева и Варфоломей повскакивали со своих мест.
— А! Это кроты! — сообщила Татьяна Никитична.
— Вот же твари! — возмутился черт. — Что они делают?