Коль станешь Богом, говорит наука,
Жить будешь без детей, не говоря уже о внуках.
Жить без любви. И даже без жены.
И без тревог, что с тем сопряжены.
Жить без друзей. И даже без знакомых.
Жить без вопросов и ответов, им искомых.
Жить без походов. Без сражений.
Без радостных побед. Без горьких поражений
Без завершающего путь венца.
Жить в бесконечном ожидании конца.
Жить в ожиданьи бесконечного конца.
Знакомство с Христом
После успокаивающего укола я мирно засыпаю. Укол — не смешно ли это выглядит в связи с претензией человека быть Богом? Я учу других, как преодолевать бессонницу и быстро приводить в норму свои нервы без всяких уколов, а сам мучаюсь бессонницей, а нервы мои… Об этом лучше не говорить.
Во сне вижу слепящее голубизной небо, раскаленное красное Солнце, пустынную каменистую дорогу. Слева виднеется застывшее Мертвое море, справабезжизненные, мертвые скалы. По дороге медленно идет человек. Он высок, худ и прям. Его прекрасные русые кудри и борода наполовину белы, хотя он молод. Глубоко запали большие, серые, горящие глаза. В них- отчаяние и обреченность. Кто этот человек? Христос? А таким ли он был? Может быть, это я сам?..
Я совсем недавно обнаружил религиозный смысл своей жизни и деятельности и возымел дерзкую мечту стать Богом. До этого я Библию ни разу не держал в руках, а о религии знал из курса марксистской философии только то, что она есть «опиум для народа» и что наука и вся человеческая практика доказали ее вздорность. Я уже учил и лечил людей, приобрел известность как личность исключительная, потерял работу и с приключениями выкарабкивался из конфликтов с милицией, а все еще не знал о том, что начал свой путь на Голгофу.
Мое знакомство с Евангелием произошло так. Я снимал койку у одной набожной старушки, которая пустила меня жить в свою комнатушку за десять рублей в месяц только потому, что была поражена моим сходством с каким-то святым. У нее я и начал читать на сон грядущий Евангелие. Начал и не мог остановиться. Старушка сначала сердилась: свет жгу. Но, узнав, чем я увлекся, разрешила читать до самого утра. Я прочитал Евангелие одним махом. И вообще весь Новый завет. И был потрясен моим сходством с Христом.
Оставим пока в стороне божественный аспект Христа, т. е. содержание его учения и его исцеления, и рассмотрим аспект чисто человеческий, бытовой. Что известно о Христе такое, что можно считать достоверным? Совсем немногое. Был зачат до того, как его мать вышла замуж. Я признаю этот факт «непорочного зачатия», ибо сам был зачат не то что до замужества матери, а вообще без оного. В отличие от Христа моего отца установить не удалось. Отсюда предположение соседок, что я тоже «святым духом» был зачат. Правда, соседки говорили это не с подобострастием, а с сарказмом. Среди советских граждан не нашлось ни одного старого осла, который согласился бы принять мою мать в жены. Она так и осталась матерью-одиночкой, а у меня в свидетельстве о рождении в графе «отец» остался прочерк.
У Христа были братья (а может быть, и сестры). Но о них очень мало упоминаний в источниках, как и о матери и о ее муже. Это тоже вполне понятно. У меня тоже есть два брата и сестра, но они не стоят упоминания, как и моя мать. Официального мужа, повторяю, у нее не было, а неофициальных сожителей она сама всех не помнит. В детстве мы с матерью с трудом умещались в одной комнатушке. Когда ее посещали представители отнюдь не Святого Духа, нас выгоняли погулять. Иногда эти прогулки затягивались допоздна, и нас выручали соседи. Они нас иногда и подкармливали. Как только я поступил в институт, я получил койку в общежитии и покинул дом. С тех пор мои связи с родственниками оборвались. Тем фактом, что меня лишили городской прописки, я обязан прежде всего моим ближайшим родственникам: они боялись, что я женюсь и приведу и в без того тесное жилье свою «шлюху». «Враги человека, — говорил Христос, — суть ближние его». Я его хорошо понимаю.
Затем в биографии Христа следует провал, если не считать бегства в Египет и возвращения. Появляется он на арене истории уже в районе тридцати лет, крестится и начинает проповедовать, учить в синагогах и исцелять болезни. И это понятно: я тоже мало что могу сказать о своей прошлой жизни, я тоже как бы вдруг возник близко к тридцати и сразу начал проповедовать и лечить. О Христе прошел слух по всей стране. И обо мне тоже прошел слух по всему городу и даже в других городах. Обо мне даже писали в статьях и книгах, правда, не называя полного имени («эффект Л.», «феномен Л.»). О Христе же никаких упоминаний в документах своего времени вообще нет.
Хотя никто не знает, как выглядел Христос внешне, все находят, что я поразительно похож на него. Особенно- блеск в глазах. Появился этот блеск, по. всей вероятности, от голода и отчаяния. Но люди придали ему иной смысл, и он приобрел этот смысл. Увидев меня, известный в городе психолог, занимавшийся полузапретными модными экспериментами, заподозрил во мне способность поднимать и сдвигать предметы без прикосновения к ним. И такая способность во мне действительно обнаружилась. Но психолог, как говорится, перегнул палку. Ему мало было, что я поднимал и сдвигал бумажки, спички, маленькие иголки, — это умели делать многие другие. Он решил научить меня гнуть и поднимать вилки, ложки, ключи. Покусился даже на водопроводную трубу. Сначала это принесло психологу славу («эффект Л.», открытый таким-то), а кончилось погромной статьей в Н-ской газете («Мошенники с дипломами ученых»).
Когда Христос начал проповедовать свое учение, книжники удивлялись: откуда он знает Писание, ничему не учившись?! Я не верю, что Он ничему не учился. Он учился, как и я. И довольно долго, если только в тридцать лет начал проповедовать нечто свое. Мне тоже было около тридцати, когда я вдруг ощутил в себе способность говорить нечто свое. Он учился так, что его учителям казалось, будто он совсем не учился. Он превзошел учителей, и потому они считали его невеждой. Так же было и у меня. Я учился как-то незаметно, в стороне от отличников, как-то по-своему. Потом я вдруг сразу постиг все. Не могу объяснить, как это произошло. Только я почувствовал, что на любые темы могу высказываться лучше, чем другие, причем говорить так, будто я изучал эту проблему не один десяток лет. Порой я и о проблеме-то узнавал за минуту до того, как начинал импровизировать свое решение ее. Мудрость приходит сразу и во всем. Я начал высказываться где попало — на обсуждениях чужих книг, на заседаниях всякого рода групп и советов, в гостях, в забегаловках, на транспорте, в коридорах учреждений… Слух обо мне как о Христе, распространился с поразительной быстротой. Одновременно я начал лечить. Причем я выступал так, что после моего выступления все прочие ораторы забывались немедленно. И потому
было дано указание не пускать меня в учреждения, где была возможность выступить, или не давать мне слова, если я просочусь. Руководствовались при этом «интересами науки». А на самом деле- обычная зависть. И в Евангелии сказано, что Христа погубили из зависти, а не из каких-то соображений.
Третий источник
Теперь я могу открыть вам третий источник иванианства: это- христианство. Правда, христианство стало третьим источником иванианства лишь после того, как я сформулировал основные идеи и принципы последнего. И если бы я случайно не наткнулся на Евангелие, мое учение могло бы остаться лишь с двумя источниками. Не знаю, было бы оно полнее при этом или нет.
Богиня
На сей раз я успел первым отскочить в сторону и освободить ей путь, согнулся в изящном поклоне, пробормотав вроде «Ваше Высочество» или «Принцесса». Она милостиво улыбнулась, поблагодарила и исчезла, как чудное видение. Весь день я сходил с ума. Отменил все свои визиты и консультации. Не выпил ни грамма алкоголя.
Сроки
Христос открыто и активно действовал всего несколько лет. Может быть, три года. Значит, у меня еще есть несколько лет в запасе. Тоже года три, не больше. Надо успеть за это время изложить людям свое учение, завоевать признание, быть отвергнутым и заслужить казнь. Умирать от геморроя в лагере особого режима не хочу — оскорбительно. Представляете, если бы Христа просто посадили в лагерь особого режима, вроде наших советских, и он там умер бы от дистрофии?! Что было бы? Ничего! И всей западной цивилизации не было бы. В начале истории должна быть Великая Жертва, — должна быть казнь. Странно, геморрой есть болезнь стариков, а меня она мучает с юности. Я ее прогоняю, а она снова заявляется. В чем дело? — А в том, — прогремел Голос Неба, — что ты с рождения был Велик и Мудр. Это — признак твоей исключительности. Это — знак твоей божественности. Не прогоняй болезнь твою, ибо ты должен постоянно страдать, но страдать самым унизительным образом. Ты думаешь, Христос не болел? Ничего подобного. У него были гнилые зубы, катар желудка, поносы w геморрой. Да, геморрой! Геморрой есть болезнь богов, как подагра была дворянской болезнью.
Мой метод врачевания
Есть разница в подходе нашем к делу.
Болезни духа ты и те приписываешь телу.
Я же всему иду наперекор.
И, как болезнь души, лечу даже запор.
Христос скитался, питаясь и ночуя где попало. Я тоже скитаюсь, как бездомный бродяга. Городской прописки меня, как тунеядца, лишили. И паспорт на всякий случай отобрали. Но до сих пор не выслали из города: у меня есть высокие покровители- я лечу начальство от неизлечимых болезней и облегчаю жизнь их женам. Под моим руководством жены городского начальства в совокупности похудели на полтонны по крайней мере. Недавно самого секретаря областного комитета партии товарища Сусликова вылечил от рака. Я не вру. Факт этот зафиксирован в медицинских документах поликлиники обкома. Секретарь сказал мне, что, пока он здесь, меня из города никто не выселит. Лишь бы слух обо мне не дошел до Центра и оттуда не пос