Светловолосая девушка, привязанная к развесистому дереву, сидела меж его выпирающих корней. Рот ей заткнули, и она почти упиралась лбом в большую картину, врытую нижним краем в землю. Казалось, картина и пугала ее больше всего: пленница тяжело дышала и все пыталась отвернуть голову. Безуспешно: шею крепко зафиксировали. Пустые баночки с зеленой и желтой краской валялись возле босых ног.
– Мисс Эрроу! – Нельсон передал мне револьвер и начал осторожно подходить. – Все в порядке. Я здесь, не бойтесь.
Девушка глянула на него и забилась сильнее. Теперь она прилагала все силы к тому, чтобы отодвинуться от сыщика. Милое лицо исказилось страхом, и я понял:
– Она галлюцинирует. Надышалась ядом, не узнает тебя.
Я сделал шаг вперед, настороженно оглядывая густые заросли, – за нами могли наблюдать. Но ни одного необычного звука не доносилось до слуха; казалось, девушка была одна. Сыщик уже опустился на колени рядом и взглянул на холст.
– Краска свежая. Тигры закрашены. – Он освободил рот мисс Эрроу, частично развязал на ней путы и, посмотрев пленнице в глаза, коснулся ладонями бледного лица. – Тише… это я. Не бойтесь, все позади. Узнаете? Я Падальщик. Не тигр.
Она попыталась вырваться и отвести взгляд, но уже спустя несколько мгновений замерла: звучание голоса будто разбудило ее. Продолжая дрожать и всхлипывать, она пару раз моргнула, застонала и уткнулась Нельсону в грудь. Он поддержал ее за плечи и тихо спросил:
– Альберт Блэйк?
Девушка судорожно глотнула воздуха, закивала.
– Он залез в комнату ночью. Я потеряла сознание, а дальше…
– Где он сейчас? – спросил я.
– Сбежал.
Нельсон, развязывавший руки пленницы, от неожиданности остановился.
– Что вы сказали?
– Он принес меня. Пока он меня связывал, я пыталась его звать, умоляла пощадить, говорила, что ничего не расскажу. Он меня не слушал. Но… – она сделала паузу, – он был странный. Он… – она сглотнула, – плакал. Просил прощения… у Хелены. У меня. Еще у кого-то. Рисовал и бормотал, бормотал, бормотал. Когда он закрасил тигров, то вдруг… наверное, сошел с ума. Схватился за голову. Его трясло. А… после этого он меня оставил.
– Когда это было, мисс Эрроу?
Нельсон освобождал лодыжки девушки. В движениях сквозила нервозность, и она мне не нравилась. Она появлялась, только если этот самоуверенный хладнокровный человек вдруг оказывался в тупике, без дальнейшего плана действий.
– Я потеряла счет времени. – Девушка начала растирать запястья. – Около часа назад…
– Поразительно, – прошептал сыщик, поднимаясь на ноги. – Я ничего не…
– Мистер Нельсон! – снова позвала девушка. – Я забыла кое-что рассказать вчера. В день, когда мистер Блэйк дал Хелене конфету, он… в общем, тоже вел себя не как обычно. Я решила, что он не здоров.
– Что именно было не так?
В зарослях что-то зашуршало и стихло; я резко обернулся, но ничего не увидел. Несколько секунд я стоял неподвижно, ожидая, что звук повторится, и наконец снова перевел взгляд на мисс Эрроу. Она ответила:
– Я заметила какие-то уколы у него на запястьях. И… у него дрожали руки. Это так странно, так…
Затрещали кусты. Воздух заполнило рычание. И я вспомнил слова Джека.
«Представляете, из зоосада пропали два тигра. Вот странно!»
Это пронеслось в голове, уже когда я шарахнулся вбок, падая на землю и одновременно взводя курок револьвера. Огромный зверь приземлился совсем рядом, я отчетливо увидел блестящие рыже-черные бока, вздымающиеся от дыхания, и оскаленные клыки. Желтые глаза остановились на Нельсоне, загородившем мисс Эрроу и застывшем с раскинутыми руками.
Все произошло в мгновение: тигр снова прыгнул, Герберт толкнул девушку вбок, а сам отпрянул в другую сторону. Когти задели его; мисс Эрроу закричала. Нельсон упал, тут же вскочил и, охнув, схватился за плечо. Разодранная рубашка окрасилась в алый, кровь была и на скуле. Нельсон застыл, внимательно глядя на зверя.
Видя, что внимание хищника отвлечено, я схватил камень и с силой швырнул в полосатую спину. В момент, когда тигр с рыком развернулся и толкнулся лапами от земли, я нажал на курок несколько раз подряд, выпустив сначала две пули в грудь, затем еще одну. Это не был прицельный выстрел, но мне повезло: направленный отдачей, он попал в голову.
Секундно застыв в воздухе, зверь рухнул вперед, на меня. Клыки прошлись по ключице, но могучее тело уже обмякло. Из горла хищника вырвался последний хрип, пахнуло сырым мясом. Когтистая лапа вспорола мох в паре дюймов от моего лица.
Настала тишина, нарушаемая лишь рваным дыханием Нельсона и всхлипываниями мисс Эрроу. Девушка поднялась, приблизилась к сыщику и дрожащими руками вцепилась ему в локоть. Я лежал, не двигаясь, глядя в небо за стеклянным потолком, будто оцепенев. С усилием я поднял руку, чтобы привычно коснуться висящего на шнурке… да, именно клыка и именно тигриного. Шнурок порвался – там, где могли сомкнуться челюсти.
– Вы такие храбр…
Мисс Эрроу не успела закончить. Мы забыли, что тигров должно было быть двое. Нарастающее рычание снова загремело в воздухе.
Художница уже не закричала, а только жалобно, как щенок, взвизгнула. Она наверняка понимала: раненый Нельсон ее не защитит. Я дернулся. Мертвая туша прижимала меня к земле. Я пытался спихнуть ее, но беспощадно осознавал, что не успею: из зарослей всего в десятке футов от сыщика и мисс Эрроу взметнулся второй зверь. Казалось, время замедлилось, я разглядел даже прилипшие к оскаленной пасти окровавленные птичьи перья… Целиться было некогда. Я вновь вскинул револьвер из лежачего положения.
Раздавшийся выстрел был тихим. Его сделал не я.
С пробитым затылком зверь завалился набок, у ног Нельсона. Лапы конвульсивно дергались, хвост мотался, бока рвано вздымались. Лоррейн сделала несколько шагов и добила тигра вторым выстрелом. Несколько секунд она мутно смотрела на поверженное животное и наконец обратила взгляд на нас.
– Мисс Белл?
Герберт пытался отдышаться. Луна Эрроу все еще цеплялась за его локоть.
– Она была права. Вы чертовски предсказуемы.
С этими странными словами Лоррейн приблизилась к Падальщику и, мягко отстранив мисс Эрроу, взялась кончиками пальцев за его окровавленное лицо.
– Хотя бы глаза на месте. Я не думала увидеть вас живым.
Он выпрямился. Неожиданно я заметил, что он усмехается.
– Для опиоманки вы хорошо стреляете.
– О, какой изысканный комплимент от несостоявшейся тигриной закуски. – Лоррейн только фыркнула. Она совершенно не скрывала облегчения. – Я очарована!
Дин Соммерс, бледный и какой-то тихий, уже освобождал меня от тяжести тигриной туши. Руки у молодого полицейского тряслись, на ладони я заметил припухший след. Едва меня перестали пригвождать к земле, я с наслаждением сел. На рубашку закапала кровь с пораненной шеи, но даже этому я не придавал сейчас значения.
– Спасибо. – Я всмотрелся в констебля. – Ранены? На обыске что-то случилось?
– Ерунда, – улыбнулся Дин. – Меня укусил какой-то жук с голубым панцирем, видимо, ядовитый. Не очень хорошо себя чувствую, даже не мог стрелять, и…
– С голубым панцирем?!
Холодная волна ужаса накрыла меня, но ничего сказать Герберту я не успел. Откуда-то – неясно, из зарослей ли, с дерева, с самого неба, – раздались аплодисменты. Пять или шесть тяжелых хлопков ладоней. И низкий женский голос приказал:
– Прекрасно. А теперь убей их, Дин Соммерс.
В доме мистера Эрроу Дину стало дурно: закружилась голова, поплыли перед глазами предметы и лица. Но отпустить меня в Оранжерею одну он упрямо отказался, даже несмотря на то, что сам помощник министра навязался с нами и снял со стены старое, времен индийской службы, ружье. Кэб, в который мы с Дином сели, все же опередил омнибус, где ехали Эрроу и полицейский наряд. Уже скоро мы с Соммерсом перебрались через ограду Кенсингтонских Садов, проскочили аллею и вошли в огромную Оранжерею. Тяжелые цветочные запахи и влажная духота доконали Дина: он покачнулся и схватился за какую-то лиану, тут же потянувшую к нему побег. Я схватила констебля за рукав.
– Не надо. Мало ли, что тут растет… идем скорее.
Мы долго продирались сквозь заросли. Упираться тростью в мох было неудобно; моя нога, начавшая ныть, после того как я преодолела ограду, болела все сильнее. Я хмуро молчала, изредка поглядывая на ковылявшего следом Соммерса. Тревога нарастала. Наконец я не выдержала тишины.
– Как думаешь, с ними все в порядке?
– Так волнуешься за Нельсона?
Сообщить, насколько подозрение нелепо, я не успела: раздалось выстрелы. Схватив трость под мышку, я кинулась на звук. На Дина я не оборачивалась, сердце колотилось где-то в горле, зато боль словно притупилась. Или я забыла о ней, несясь так, что растения превратились в сплошное пятно. Я бежала, молясь о том, чтобы успеть. Я успела.
– Для опиоманки вы хорошо стреляете.
Стоя рядом с окровавленным Падальщиком и льнущей к нему художницей, я облегченно засмеялась: с сыщиком явно все было в порядке. Дин помогал Артуру, которого пригвоздил к земле труп тигра. Мисс Эрроу, тяжело дыша, со страхом посмотрела на меня.
– Все… кончилось?
– Надеюсь. Главное, все живы.
Нельсон вдруг ухмыльнулся и тоже уставился на меня в упор.
– Правда волновались?
– Потому, – беря себя в руки и даже стыдясь непонятной тревоги, парировала я, – что иначе мать заподозрила бы меня еще и в вашем убийстве.
За нашими спинами переговаривались Дин и Артур; голос Соммерса звучал сдавленно, и я снова начинала волноваться. Надо было отправить его в госпиталь; теряя время, мы рисковали. Я уже отступила от сыщика, собиралась окликнуть Дина, когда хриплый голос прорезал тропическую тишину:
– Прекрасно. А теперь убей их, Дин Соммерс.
Мгновение – и Артур шарахнулся в сторону. Там, где он только что был, кулак полицейского прорубил воздух. Дин более не выглядел больным и усталым, наоборот, движения приобрели резкую отточенность, вообще не свойственную его манере драться. Соммерс точно обратился в подобие демона: кожа обтянула череп, рот свело в бессмысленном оскале, глаза застыли. Он нанес второй удар и с легкостью отшвырнул Артура. Врезавшись лоп