– Вставай. – Марк сел за весла. – Следи за «Космосом». Смотри на окна, не отрываясь.
Борис кивнул, схватился для устойчивости за борта лодки. Марк греб, следил за его глазами. И обдумывал, как быть, если возле «Космоса» не обнаружится ни лодки, ни каких-то иных следов, указывающих, что беглецы остановились в этом здании. Адам не глуп. К «Космосу» не подобраться незамеченным. Жаль, но факт. С верхних этажей лодку заметят задолго до того, как Марк ступит в «Космос». У Адама достаточно времени, чтобы убраться, не оставив следов.
Марк покосился на Стефана, посмотрел на брата.
Глаза Бориса расширились, губы раскрылись, и он сморгнул. До того, как он издал невнятный возглас, Марк обернулся, пытаясь охватить видимую часть лицевой стороны «Космоса», ничего не заметил. Здание было уже недалеко.
Марк обернулся к брату.
– Что ты видел?
– Не знаю… Я… Мне показалось…
– Что показалось? Ты видел кого-то в окне?
– Я не знаю…
– Урод! Скажи что-то конкретное!
Казалось, Борис вот-вот заплачет. Марк почувствовал: тот может сказать неправду, лишь бы старший брат не бил его, оставил в покое, и Марк через силу улыбнулся одними губами.
– Только не заплачь, олух. Успокойся и скажи: тебе показалось, что ты кого-то видел, но ты не уверен?
Борис кивнул.
– Угу… Наверное, мне померещилось.
Марк почувствовал разочарование, взялся за весла.
– Следи за окнами.
– Не волнуйся. Теперь… я не ошибусь.
Четверть часа было тихо, Марк не смотрел на брата – тот вызывал желание дать ему затрещину. «Космос» приближался. Казалось, Марк ощущал его спиной, ему не надо было оборачиваться, чтобы убедиться в этом.
Лодка вошла туда, где когда-то была территория гостиницы «Космос», Марк перестал грести, обернулся. Несколько минут, пока лодка не остановилась, он прислушивался, всматривался в оконные проемы мрачного здания, притихшего, затаившегося, как нечто хищное. Башня в сравнении с ним казалась чем-то светлым, родным, удобным, как кресло, в котором человек привык проводить вечера, глядя вдаль. Такого кресла у Марка не было, но сравнение ему нравилось.
– Сядь за весла, – сказал он Борису. – Греби бесшумно. Не мешай слушать.
Борис закивал, и у него получилось грести тихо. Стефан приподнял голову, открыл глаза и, щурясь, смотрел в небо.
Марк достал ружье. Никогда не знаешь, что ждать от противника, и Адам пару раз Марка удивлял. Один прыжок с парашютом чего стоит. Ублюдок не смог убраться вместе с девками, но это его не остановило. Безоружный, отступая все выше и выше, он все же удрал. Кто знает, не приготовил ли он что-нибудь неприятное и здесь? Насколько Марк помнил, Адам неплохо швырялся камнями – была у них в детстве такая забава, прежде чем ненависть друг к другу и соперничество не отдалили их.
Камень, брошенный с расстояния, пробьет череп будь здоров. Марк подумал, не взять ли щит, который остался привязанным на катамаране, но решил, что сейчас не время отвлекаться.
«Космос» навис над лодкой и катамараном. Марк вращал головой, чтобы охватывать взглядом все. Лодки беглецов нигде не было. Спрятали? Или она с другой стороны? Не обогнуть ли здание? Есть и другой вариант, более верный. Высадиться самому и отправить лодку вокруг, связав руки Стефану на всякий случай.
Лодка ткнулась носом в стену. Отпрянула, ткнулась, прижимаясь к стене боком. И сквозь это шуршание дерева о стену Марку послышались смутные, едва уловимые звуки. Которые могли быть порождены воображением.
Звуки напоминали чьи-то удалявшиеся шаги.
Солнце опустилось, и тьма, несколько минут назад еще слабая, захватила окружающий мир с жадностью всесильного прожорливого существа. Тишину нарушал плеск волн о стену высотки – отголосок недавней бури.
Адам потер глаза, глядя в сторону «Космоса». Здание превратилось в расплывчатый черный кусок на фоне темно-серых сумерек, и то лишь благодаря заходящему солнцу его можно было видеть. Где же Марк и Борис? Не добрались до «Космоса»? Все еще в Башне? Или беглецы их не заметили? Был также вариант, что Марк что-то почувствовал и не направился к «Космосу». Затаился где-то и ждет. Адам бы не удивился.
Он зевнул. Надо будить Диану. Не зря она настаивала, что будет дежурить первой. Подумав о ней, Адам вспомнил, как страх переполнил ее голос, когда волна, четвертая и последняя, сбросила Тамару в воду. Долгие-долгие секунды казалось, что вода поглотила сестру и она не всплывет, Адам уже собирался прыгать. Затем показалась голова Тамары, одной рукой девушка схватилась за борт лодки, и Адам втащил ее.
В тот момент они еще не знали, что буря кончилась так же внезапно, как и началась, – это было неподвластно никаким расчетам. Единственная закономерность заключалась в том, что чем дольше буря готовилась – хмурилось небо, усиливался ветер, дольше шла тревожная рябь по воде, – тем продолжительнее она могла неистовствовать, хотя и здесь бывали исключения.
Не зная, что их ждет, Адам бросился к трубе, попытался вытащить Нину: он испугался, что сестру выбросит за борт вместе с трубой. Нина уперлась ногами в косяк дверцы, забилась в истерике. Адам выпустил ее, осознав, что тратит время, прыгнул за весла, погреб. Высотка была рядом – лодка шла прямо в окно, надо лишь подтянуться и попасть внутрь, даже лестница не понадобится. Адам греб, требуя, чтобы девушки вжимались в дно, держались обеими руками. Ткнувшись носом лодки в стену, Адам понял, что буря ушла.
Они забрались внутрь, обнаружили в маленькой комнатушке сухой пол, отсутствие каких-либо следов человека, минимум мусора и мертвую тишину. С Ниной пришлось помучиться, но, даже понимая, что бури в ближайшее время не будет, девушку нельзя оставлять в лодке. Кое-как Диана успокоила ее, подхватила на руки, с помощью Адама Нину внесли в здание, где с головой укрыли пледом. Следом внесли вещи.
Адам какое-то время следил за «Космосом», придерживая лодку за веревку. Внезапная волна могла отбросить ее, потопить, повредить о стену, чего нельзя допустить – это равносильно смерти. Когда девушки успокоились и водная гладь разгладилась, он решил прятать лодку.
– Пойду наверх, – сказал он. – Я проверю верхние этажи, потом спрячу лодку. Оставайтесь здесь. Диана, пусть кто-то следит за подступами к «Космосу».
– Хорошо. Иди, не волнуйся.
Он ушел, быстро убедившись, что никого, кроме них, тут нет, как нет и тех странных звуков, что померещились ему и Диане в «Космосе». Вернувшись к девушкам, он подбодрил их, забрался в лодку, обогнул здание. Возможно, с тыльной стороны будет какая-то ниша, что-то подходящее, чтобы спрятать лодку. Оставлять ее с лицевой стороны нельзя – как только Марк окажется в «Космосе» или поблизости, он совершит обзор. С тыльной стороны, ближе к торцу, оказались балконы, и на самом нижнем надводном этаже образовалась проходная ниша-док. Адам привязал лодку, вернулся в здание через боковую дверь – выход на балкон.
Время шло, беглецы устроились в комнатке, похожей на ту, куда попали сразу, только выше семью этажами, кто-то один постоянно следил за подступами к «Космосу», Нина успокоилась и заснула, Марка с братом не было видно. Наступил вечер, близилась ночь, и, несмотря на отсутствие преследователей, нужно было решать, что делать завтра.
Когда Тамара заступила на пост к окну, Адам почувствовал взгляд Дианы. Конечно, у нее были те же мысли и опасения, как у него, можно даже не уточнять.
– Что дальше? – спросила Диана.
Адам вздохнул. Его любимая думала одинаково с ним. На них обоих лежала ответственность за младших. Тихо дышала под пледом задремавшая Нина, едва слышался плеск волн о здание внизу. Адам пересел к Диане, обнял ее. Она сжала рукой его бедро, положила голову ему на плечо.
– Про Стефана не думай. Может, все как-то образуется.
– Может, так было суждено.
– Завтра мы уберемся отсюда?
– Конечно.
Пауза. Оба не решались задать самый главный вопрос, и паузу нарушила Диана:
– Куда направимся?
Адам покачал головой. Отстранившись от Дианы, встал, глянул в окно.
– Сменишь Тамару. Потом она тебя. И меняйтесь чаще, чтоб глаз не замылился.
– А ты? – Диана привстала.
– Надо заняться шифровкой.
Он присел возле Нины, приподнял плед, открыв ее лицо и руки. Нина никак не отреагировала. Тихое дыхание. Адам покосился на Диану, протянул руку к курточке Нины.
– Неохота ее будить.
Он забрался во внутренний карман, когда Нина распахнула глаза, в которых страх сменил сонливость и поволоку. Ее рука хлопнула по руке Адама, сжала ее, отшвырнула. Глаза Нины секунду смотрели в потолок, медленно закрылись, Адам не решился на новую попытку. Нина спала, как если бы ничего не произошло, но рука ее по-прежнему сжимала место, где под тканью в целлофане находились записки с шифром.
Адам затаил дыхание, посмотрел на Диану, которая все видела.
– Она… даже не проснулась?
Диана сдержала смешок.
– Она выполняет твой наказ – хранить записки. Даже во сне.
Улыбнулся и Адам, правда, улыбку породила скорее тревога, нежели облегчение или умиление от действий сестры. На миг ему показалось, что пальцы Нины прощупывают ткань, но, присмотревшись, он признал, что ошибся. Нина спала, ее пальцы не двигались.
Адам встал, отступил от сестры на пару шагов, рассматривая ее лицо. Он хмурился, не понимая, что его смутило. Такое чувство, что он где-то это видел, но где? Это произошло впервые.
Или нет?
– Ее надо накрыть, – Диана склонилась к девочке.
– Не надо. Так трудно дышать.
– Не волнуйся. Зато, когда проснется, не будет истерики.
Адам не спорил, его занимало состояние дежавю, и он никак не мог понять, откуда оно взялась и к чему вообще имеет отношение. Не к пальцам же Нины, которые что-то прощупывают?
На них оглянулась Тамара. Адам не сразу посмотрел на нее и не увидел выражения лица сестры, потом она отвернулась. Ее лицо видела Диана:
– Что там? Увидела кого-то?
Тамара помедлила, прежде чем ответить: