Неужто этот разговор был затеян им не просто так? По всему выходило, что это наиболее вероятный ответ. Знал ли отец о том, что предстоит детям, сейчас это не имело значения. Адам поспешил назад в ванную, прихватив с собой стул и фонарик. Он поставил стул над умывальником, точно под решеткой вентиляционной системы, взобрался, оторвал с помощью топорика решетку, заглянул.
Проход оказался узким, но коротким. Там, где он заканчивался, шла основная вентиляционная шахта. Адам смотрел внутрь, думал. Получится? Чтобы это понять, нужно достичь основной шахты.
Адам вернулся в гостиную, сел рядом с жующей Дианой.
– Все тихо? – спросил он.
– Да. Что ты делал?
– Искал выход.
– И что?
– Вентиляционная система. Плохо, что нет плана. Я не знаю, смогу ли протиснуться через шахту, которая идет вниз. Но в нее еще нужно попасть.
– Объясни.
– Из ванной есть короткий вентиляционный проход к основной шахте, я так думаю. Проход узкий, но я мог бы его расширить, не быстро, но у нас пока есть время.
Диана заглянула ему в глаза.
– Я поняла. Если… кто-то из нас застрянет?
– Если я смогу пролезть, каждая из вас сможет. Я же сначала проверю сам.
– Скажи… других вариантов нет? Мы не сможем выйти через дверь?
– Там кто-то есть, за дверью. Если даже не Марк, мы рискуем. Как только откроем дверь, вариантов не останется. Лучше выбрать что-то другое.
– Хорошо. Давай попробуем.
– Буди девочек, пусть поедят. Я пока начну. Пусть они следят за дверью, слушают. Ты изучай обстановку из окон. Только не засветись для тех, кто снаружи.
Марк зевал, с трудом сосредотачиваясь на слежке. Борис выглядел бодрым, хотя и напряженным. Как и просил Марк, Борис разбудил его на рассвете. Они должны следить вдвоем, для подстраховки.
Марк спустился вниз, проверил лодку и Стефана – тот спал со связанными руками и ногами, – вернулся на верхний этаж, откуда они следили за высоткой напротив.
– Уверен, что сигнал подавали с верхних этажей? – спросил Марк.
– Может, даже с самого верхнего. Там как раз целые стекла.
– Хорошо подметил. Если Адам устроился в этой домине, наверняка для этого лучше подходит последний этаж.
Борис, довольный, улыбнулся.
– Надо подождать, и мы их вычислим.
Марк молча кивнул. Он не сказал, что его смущает одно несоответствие. Если в высотке находится Адам и его девки, кто же светил фонарем? Кто-то из них по глупости включил свет, и Борис принял его за сигнал? Или там вовсе не те, за кем они гонятся?
Марку не хотелось бы потерять время, но переть в открытую он не решился – сначала надо прояснить хоть что-то. Он задумался о так называемых других людях, о которых иногда говорили родители и любил спрашивать Адам. Никаких «других» для Марка не существовало, он об этом никогда не думал дольше минуты, но вчерашний сигнал заставил смотреть на это иначе. Если он ошибался и «другие люди» существуют, Марк понятия не имел, победит ли в столкновении. И нужен ли ему лишний конфликт, если он не поможет возвратить Диану и сестер Адама. Есть шанс, что Адам и компания всего лишь остановились здесь на ночь-другую, вскоре продолжат путь, и тогда их можно будет взять тепленькими.
Было еще кое-что, терзавшее Марка. Шестиконечная звезда. Такое чувство, что он ее где-то видел. Чувство было пугающим, как если бы этот знак – символ чего-то угрожающего. Марк не заговорил о знаке с Борисом, хотя что этот болван мог сказать? Какое-то время Марк вспоминал из прошлого что-нибудь о звезде. Разозлившись, он сказал себе, что ему так лишь кажется. И понял, что в этом случае он просто-напросто не знал бы, что это звезда, если бы увидел ее впервые. Он знал это откуда-то из своего детства. Черт! Если так, что она здесь делает, эта хрень? Или знак могли начертать те самые «другие люди», если допустить их существование?
Время перевалило за полдень. Марк отлучился, чтобы проверить лодку и Стефана. Братец Адама по-прежнему спал. Не разбудить ли его, чтобы ненормальный хотя бы размялся? Поколебавшись, Марк оставил все как есть. Пусть дрыхнет – меньше хлопот. Только бы не отбросил коньки, когда проснется и обнаружит, что рядом никого нет.
Глядя на Стефана, Марк дернулся, как если бы его ударили. Понимание было подобно пощечине. Точно! Долбаную звезду однажды нарисовал Стефан. Он пыхтел, выводя ее на стене своего убежища, слюна текла тоненькой струйкой – противно вспомнить! – язык высунут, глаза, расширенные и немигающие, смотрят в одну точку. Придурок развлекался, и это взбесило Марка еще больше. Стефан должен был сидеть в своей норе и трястись от страха, от понимания, что ему не уйти от Марка, что он его обязательно найдет. Марк едва не придушил его – повезло придурку, что появился Грэг и оттащил его. После этого Стефан никогда ничего не рисовал, но Марк мог поклясться – лет пять назад, один-единственный раз, это случилось, после чего Марк слышал, как Грэг объяснял остальным взрослым, что Стефан «как раз рисовал шестиконечную звезду». Вот откуда Марк знал о ней.
Марк зловеще улыбнулся, не желая признать, что громадная красная звезда на высотке почему-то вызывает страх. Не Стефан же ее нарисовал! Марк передумал будить Стефана и требовать ответа. Не сейчас – нужно следить за высоткой. Времени на разбирательства еще хватит. Он поспешил наверх.
Позже Марк отправил вниз Бориса: сходить по нужде, перекусить, принести еды Марку, проверить лодку со Стефаном. Борис вернулся, сообщил, что все в норме, дал Марку банку с фасолью. Марк запустил туда ложку, почувствовал, как дернулся Борис, привстал, замер.
– Что? – Марк отложил открытую банку, присоединился к нему.
– Там кто-то был, на верхнем этаже. Кто-то мелькнул, чей-то силуэт.
– Уверен?
– Да. Только я… не знаю, кто это. Адам или кто-то из девчонок. Непонятно.
– Плохо.
Марк забыл, что хотел поесть, он всматривался вместе с Борисом не менее часа в надежде, что находящиеся внутри пентхауса проявят себя. Надежда постепенно таяла. Если они по-прежнему не будут уверены, что в высотке Адам с Дианой, завтра надо что-то предпринять. Марк не может сидеть здесь несколько дней!
– Марк, – прервал паузу Борис. – Если незаметно пробраться в этот дом, подняться наверх и… узнать, кто там засел? Кто-то из нас останется, кто-то пойдет?
Марк ответил не сразу. Он уже думал об этом: послать в высотку Бориса или отправиться самому, но это рискованно – если из высотки следят за подступами, разведчика заметят.
– Только когда стемнеет. Нельзя, чтобы нас засекли.
Борис не спорил. Возможно, он не сильно горел желанием отправиться на разведку, как не стремился остаться здесь в одиночестве. Возможно, в нем по-прежнему бурлило желание как можно быстрее и тщательней загладить вину за то, что он проспал и чуть не угробил их всех. Марк сомневался и насчет ночи. В темноте ничего не видно, в темноте легко угодить в ловушку, и что, к примеру, Марк увидит, если поднимется на верхний этаж высотки? Похоже, это не вариант.
Борис дернулся, вытянулся, будто готовясь рвануть вперед, в оконный проем. Марк вцепился в него.
– Смотри, – Борис сипел, глухо и натужно, он не мог говорить нормально от переполнивших его эмоций.
И Марк его понимал, хорошо понимал.
Из окна, в котором, как им недавно показалось, они кого-то увидели, выглядывала… Тамара. Они отчетливо рассмотрели ее короткие рыжие волосы. Девушка открыла окно, высунулась, едва не вываливаясь наружу. В таком положении она оставалась долго, несколько минут точно, она вертела головой, с какой-то яростью, как показалось Марку, высматривала неизвестно кого, и они получили подтверждение.
Тамара выдала беглецов.
Борис улыбался, Марк потер ладони друг о друга, издавая утробный животный звук.
Продвигаться вперед оказалось нелегко. Адаму было неудобно, он делал частые перерывы, высыпал размельченную штукатурку, откашливался и с упорством продолжал расширять проход к основному вентиляционному проходу. С каждой минутой сильнее ныли руки.
Он безуспешно отгонял мысль, что им делать, если основной проход тоже окажется слишком узким? Мысль назойливым насекомым кружилась в мозгу, порождая призрачные альтернативные варианты. Например, если за дверью не Марк с Борисом – и это так же реально, почему бы не вступить в переговоры? Потребовать ответов, не открывая дверь?
Но для этого нужно иметь путь к отступлению. Адам отбивал, крошил, выбрасывал то, что составляло узкие стенки вентиляционного прохода. Все это с шорохом падало вниз, забивая умывальник, Адам забирался все глубже, изредка ощущая холодок при мысли, что будет, если он свалится вниз. Несколько раз его отвлекала Диана, предлагая сменить, но Адам отказался – ей нужно экономить силы для предстоящего бегства.
По словам Дианы, она подключила к обзору из окон Тамару, сама Диана решила покормить Нину. Младшая ни за что не хотела выбираться из-под одеяла. Адам был слишком измотан, чтобы обсуждать это, он только кивнул, снова полез в медленно расширявшуюся дыру.
Когда у него открылось второе дыхание – о чем-то таком когда-то рассказывал отец, – Адам услышал крик Дианы, почувствовал, как она схватилась за стул, на котором стояла подставка, позволявшая забираться в вентиляционный проход.
– Быстрее! Слезай!
Адам постарался не спешить, хотя что-то в голосе Дианы породило уверенность, что входная дверь вот-вот не выдержит под ударами извне. Когда он слез, Дианы уже не было.
Адам ворвался в гостиную, увидел, что дверь на месте. Диана туда не смотрела. Она суетилась вокруг Нины, застывшей под одеялом. На лестнице с верхнего этажа стояла Тамара, неподвижная, мрачная. Кажется, как и Адам, она не понимала, что происходит.
– Что с ней? – Адам подался к младшей сестре.
Диана хотела что-то сказать, но не смогла. Ее трясло.
– Ей плохо? – не рискнув сорвать одеяло с Нины, Адам схватил Диану за плечи, заглядывая в глаза. – Да говори же!
– Нет-нет, ей не плохо, но она… она…
– Что она? Диана!