Совместными усилиями они нашли и обработали материал, благодаря которому у лазутчиц появились маленькие, но юркие, быстроходные лодки, удобные весла, луки и стрелы, на Корабле придумали дальнобойную пушку-гарпун, пространство в трюме для укрытия лодок, рассчитали место для потенциальных «гостей», если они появятся. Они готовились серьезно, и старики поддерживали идею о том, что должны быть еще выжившие, причем разнополые, и, если даже это будут устоявшиеся семейные пары, что ж… им придется спасать себя, не думать о других.
После первых вылазок лазутчицы разделились, чтобы охватить как можно большее пространство поисков. Они не просто бороздили каналы между выступающими из воды высотками, на день-два они останавливались в определенных местах, прислушивались к окружающему миру, пытаясь найти следы «других людей». И принюхивались, особенно Белка. У сестер с рождения было сильное обоняние. Именно оно позволило избежать трагедии на Корабле, когда Кролик, а после и взбесившийся Коршун, для которого стремление брата стало заразительным, решили запереть сестер и держать их как рабынь. Куница избежала плена, ускользнув с Корабля лишь благодаря тому, что вовремя почуяла братьев. Позже Ондатра объяснила сыновьям, что они только проиграют, если запрут сестер: они их просто уничтожат этим, вместо того чтобы отпустить и дать им шанс найти других женщин, которые смогут нормально забеременеть и родить.
В одной из таких вылазок Белка увидела Ивана.
Адаму пришлось додумывать этот фрагмент рассказа. Ястреб выражался в этом месте туманно. Наверное, причиной стало то, что старики знали это лишь со слов лазутчиц, и как оно там было в реальности, в малейших деталях, осталось сокрыто в прошлом. Адам использовал обычную логику, основанную на услышанных фактах и высказанных предположениях рассказчика, исходил из предполагаемых действий одной и другой девушки, о которых кое-что узнал.
Иван был для них староват, но он был «другим человеком», мужчиной, здоровым, во всяком случае, с виду. Он не просто жил в каком-то определенном месте, он что-то искал, исследовал встречные здания – он плыл вперед с определенной целью. Лазутчицы удержались от того, чтобы раскрыться. Главной причиной было то, что Белка, решившая обмануть сестру и «воспользоваться» первым мужчиной из «других людей», сблизившись и колеблясь, не усыпить ли Ивана, чтобы он очнулся уже связанным и беспомощным, или же возникнуть перед ним, не атакуя, почуяла женский запах – чужой запах, который исходил от мужчины. Слабый-слабый, но он был: мужчина жил с какой-то женщиной. Были и другие запахи, слабые, неразличимые – где-то была группа «других людей». Это Белку остановило.
Когда Иван встал переночевать в одном из домов, Белка отыскала Куницу и поделилась информацией. Находили сестры друг друга без проблем: их притягивало как магнитом. Можно было просто двигаться в никуда, и в этот момент та, которую искала другая, испытывала импульс и тоже двигалась навстречу, превращаясь в ту, которая тоже ищет.
Куница и Белка вернулись к Ивану до рассвета – они перемещались во тьме так же уверенно, как и днем, – и продолжили слежку, рассчитывая, что мужчина возвращается к своей группе. Но Иван удивил их. Он остановился перед высоткой – первое пристанище беглецов после Башни – и долго ее изучал, что-то оставил в квартире на верхнем этаже. И продолжил путь. Направляясь в сторону Корабля.
Между сестрами вышел спор. Куница хотела усыпить Ивана и привезти на Корабль к старикам, там же и узнать, где его группа. Белка предлагала повременить и выяснить, какую цель мужчина преследует. Слежка давалась им легко, опасность, что Иван заметит их, была невысокой. Обоняние, слух, способность быстро, бесшумно перемещаться в своих маленьких лодках, и их было двое, они могли использовать совместные действия. При опасности, что Белка раскроется, она отступала, и с другой стороны за Иваном следила Куница. Меняясь, они были практически недоступны для того, за кем следили.
Белка убедила сестру повременить с атакой и захватом, и мужчина вскоре оказался неподалеку от Корабля. Не сближаясь с ним, Иван остановился, какое-то время изучал в бинокль трехпалубный теплоход, где угадывалось присутствие людей, но никого из них видно не было. Теперь сестру переубедила Куница – обеим стало ясно, что мужчина направится к Кораблю и его группа, его женщина остались где-то позади. Куница подкралась к Ивану в здании, прижала к его лицу ткань, пропитанную специальным составом, который усыплял человека на пару дней, если только не дать ему прежде «пробуждающее» средство. Иван сделал один вдох: он даже не увидел, кто и с чем к нему подошел. Что за вещество было у Куницы, Ястреб не рассказал, упомянул только, что изначально оно принадлежало Ондатре.
Все эти моменты объяснили Адаму то, что оставалось неясным в их собственном бегстве. Белка и Куница следили за ними точно так же, как за Иваном, следили еще с «Космоса». Именно там Адаму померещились какие-то звуки, возникло ощущение, что он кого-то видел. Объяснялось и состояние Тамары, ее продолжительный сон и то, в каком положении нашел сестру Адам. Лазутчицы не допустили того, чтобы Тамара сбежала от своих, и «помогли» Адаму ее вернуть. Объяснилось и то, что во время бегства из высотки Адам увидел мелькнувшую на мгновение лодку, решив, что это Марк, который появился чуть позже с другой стороны.
Иван пришел в себя уже на Корабле, где увидел братьев Куницы и Белки, их родителей и тетку. С этого момента додумывать Адаму стало сложнее. Ястреб уже не делился подробностями, и взгляд с его стороны явно искажал произошедшее. Ивану предложили рассказать все о своей группе, подсказать, как и где их найти, как переместить на Корабль.
Как же Иван выкрутился из этой ситуации? Главное почему, вернувшись домой, он не рассказал об этом детям? Почему? Необъяснимое и непостижимое явно имело несколько пластов, сам отец Адама отчасти напоминал мелкую щепку, которую гонит волна, швыряет о стену здания, несет дальше, крутит, топит и подбрасывает, при этом щепка сопротивляется, пытается действовать самостоятельно, одновременно отдаваясь мощному потоку, который ее несет.
Иван сообщил им что-то веское, что-то невероятное и правдоподобное одновременно, и этого оказалось достаточно, чтобы его не просто отпустили, но и не совершили ни одного набега на Башню, хотя, как понял Адам с самого начала, они знали не только имена живущих в Башне, их количество, знали о самой Башне. Сильнее всего поражало, что они готовы были ждать несколько лет, прежде чем получить желаемое. Что же сказал им Иван? Ястреб сообщил, что Иван убедил в том, что его дети рано или поздно окажутся на Корабле сами. Убедил? Откуда он мог знать об этом? И почему, всегда стараясь учить своих детей, рассказывая им о мире, почему он ни словом не обмолвился о том, что их ждет, хотя бы о том, что был на каком-то Корабле, видел тех самых «других людей»? Он не мог желать зла своим детям, почему не предупредил их? В чем подоплека? Не был уверен, что дети покинут Башню, если будут знать некий вариант развития дальнейших событий? Любые ответы, казалось, противоречили друг другу.
Когда Ястреб замолчал, попросив у Коршуна попить, Адам осознал, что вопросов стало еще больше, они казались еще сложнее. То же чувствовала и Диана – Адам понял это по ее глазам, когда они переглянулись. Они могли только догадываться, что именно знал Иван и почему поступил так, как поступил. Какие-то обрывки фраз Ястреба показали, что к странным и непостижимым знаниям Ивана имел отношение Стефан, но, как подумал Адам, это могло быть неполное и не основное объяснение либо вообще быть отвлекающей, ложной информацией для людей Корабля со стороны Ивана.
Адам помнил, как отец учил его, что истина чаще всего находится где-то посередине, она как бы натягивает на себя оба одеяла, которыми ее стремятся укрыть люди с противоположными взглядами на некую проблему. Правда нередко представляет собой лоскутное одеяло.
Ясно одно: Иван, попавший в плен к людям Корабля, убедил их отпустить его и заверил, представив некие доказательства, что его дети, как и дети семьи, живущей с ними, вскоре прибудут на Корабль. Его отпустили, и он не только не сообщил детям о том, что видел, но и что вообще уходил на неделю. Однажды они все проснулись, даже не подозревая, что проспали столько времени.
Ондатра встала, разминая затекшую спину, покосилась на жадно пьющего воду Ястреба, посмотрела на Адама и Диану. Старики собирались уходить, но один из важнейших вопросов остался нерешенным.
– Что же делать нам? – спросила Диана. – Если мы захотим, мы… можем покинуть Корабль?
Адам нахмурился, не уверенный, что это правильно – такой вопрос в лоб.
– Размечталась, красавица, – Ондатра прищурилась. – Тебе точно нельзя отсюда уходить.
И вновь неведение. И ожидание собственной участи. В прежней каюте в трюме. Адам попытался отвлечься разгадкой шифра, но сосредоточиться не мог. Ему мешал страх за сестер и Диану. Еще до того, как его возлюбленная задала свой вопрос Ондатре, и Диана, и Адам знали ответ.
Их не отпустят. Их так долго ждали, встретив однажды их отца. Они нужны этим «другим людям», которые заменили собой Марка с той лишь разницей, что Адама не собираются убивать. Пока. И девушками будут владеть трое мужчин, не один Марк или Марк с Борисом.
Не отпустят…
Адаму также мешала потребность во сне. Несмотря на страх и безысходность их положения, он хотел спать. Он едва сдерживался, чтобы не провалиться в бессознательное состояние. Они с Дианой менялись каждые полчаса, решив, что кто-то должен не спать. Будить и привлекать к этому Тамару они не рискнули. Кто знает, как она себя поведет. После выходки в высотке они ей просто не доверяли.
Тусклая свечка, которую зажгли для пленников, едва-едва разгоняла полумрак, превращая лежащих девушек в кучи тряпья. Когда свеча догорит, останется еще одна. Странно, что на пленников не пожалели две свечи. Или их тут много? Глядя на спящих сестер, на Диану, расхаживая по каюте, чтобы не заснуть, Адам вспоминал слова родителей о том, как выжившие после Великой Катастрофы постоянно хотели спать: так их организм боролся со стрессом, с нависшей угрозой неминуемой смерти. Теперь он более чем понимал эти слова, которые раньше казались странными, неправдоподобными. Беглецы превратились в тех самых людей: потребность во сне доминировала с невероятной силой.