– Не вздумайте бежать!
И снова ему помогло звериное чутье. Прежде чем Марк осознал, что девка исчезла из этой квартиры, он что-то почувствовал. Намек на опасность, исходящую откуда-то извне, со стороны выхода из квартиры. С лестничной площадки.
Марк замолчал, хотя ругань так и рвалась наружу. Далось ему это нелегко. Вопрос, как она покинула квартиру, оставался открытым, но сейчас она уже обошла его и приближалась с тыла. Мысль, что это – другая девка, он быстро отбросил. Он нашумел, дал знать о своем появлении, но другая лучница не могла оказаться здесь так быстро. Пока ему противостоит лишь одна сучка.
Паузу заполнил шум откуда-то с Корабля. Смутный шум, Марк не понял, что там происходит. Кажется, кто-то бежал по палубе. Времени, чтобы справиться с этой вертлявой гадиной, у него почти не осталось.
Он повернулся к дверному проему спиной:
– Да где же ты, тварь? Я найду тебя!
Если она упорхнула отсюда и обошла его, чтобы атаковать сзади, пусть думает, что он еще не обнаружил ее исчезновения. Марк пробурчал еще что-то невнятное, подтверждая эту линию поведения, прошелся по комнатам, замер.
Рискнет она заглянуть сюда или будет ждать, когда выйдет он? Он этого не знал, но его осенило. Он снял безрукавку. Поискал взглядом какой-нибудь удлиненный предмет, не нашел и решил, что обойдется, взял безрукавку вытянутой рукой, растопырив пальцы в верхней ее части, попятился к дверному проему, хотя держал его под контролем.
– Ладно, сучка, – сказал он вполголоса. – Я подожду. Тебе отсюда не выйти, я никуда не спешу. Твои мужланы тебя не спасут.
Он замер возле дверного проема, задел мелкий камешек, вытянул руку с безрукавкой. Снаружи ее можно заметить, но в спешке не понять, что под безрукавкой ничего нет. У этой сучки арбалет? Что ж… тем хуже для нее. Марк с опозданием осознал, что не просчитал одной мелочи: у него заныла от напряжения рука. Если безрукавка задрожит, противница поймет, что он вовсе не стоит спиной.
Медленно-медленно он убрал руку, как если бы немного подался от дверного проема, опустил руку, отдыхая, снова выставил ее, на этот раз чуть-чуть дальше. Не прошло десяти секунд, как небольшая стрела сорвала безрукавку с его руки. Он ждал этого, но, решив, что ничего не выйдет, замер от неожиданности. Выскочил он в дверной проем с заминкой, не сразу заметил опустившуюся на одно колено лучницу, и его первый выстрел пришелся мимо.
Она перекатилась по полу, удаляясь, он промахнулся во второй раз. Она метнулась к лестнице, побежала вниз, петляя, приседая с такой скоростью, что Марк не решился стрелять, понимая, что промахнется, дав сучке дополнительные секунды, пока он перезарядит ружье. Он несколько раз ловил ее на мушку, но прежде, чем палец вдавил спусковой крючок, девка ускользала.
Он побежал, не стреляя, не целясь, только бы сократить расстояние. Не вышло. Она мчалась, перепрыгивая через четыре-пять ступеней. Марк на одном из поворотов споткнулся и едва восстановил равновесие. В этой гонке он рисковал сломать ногу, превратившись в жертву, которую девка возьмет с легкостью. Он остановился, свесившись через перила, попытался выстрелить сверху вниз, понимая, что вряд ли попадет.
Так и вышло: он промахнулся в третий раз. Снова побежал. Они спустились на уровень нижней палубы Корабля, и Марк думал, что застанет кого-нибудь из хозяев врасплох, подстрелит, если кто-то окажется глупцом и выскочит на палубу. Он должен выгнать эту сучку и сможет держать Корабль под прицелом. На этот случай Марк договорился с Борисом, и тот, если ничего не напутает и не наложит в штаны, должен прибыть на лодке, подняться в дом, присоединиться к Марку. Если все выйдет, как они задумали, этих ублюдков с Корабля они прижмут, как в мышеловке.
В просвет Марк заметил, что поравнялся с палубами Корабля, остановился. И понял, что не слышит шума, производимого беглянкой. Она исчезла, испарилась, как в прошлый раз, в квартире, он стоял напротив оконного проема – одного из выходов на палубы Корабля. Оттуда исходила какая-то суета, но на палубу никто не выскакивал, и Марк почувствовал, что они готовятся, даже захваченные врасплох, но выжидают – паника не лишила их мозгов.
– Одно движение – и я тебя продырявлю!
Этого он не ожидал. Конечно, она здесь дома, знает любой закуток, неудивительно, что сучка оказалась позади него. Он потерял осторожность – не надо было лететь вперед, если он не видел ее перед собой.
Почуяв, что он хочет повалиться в сторону и выстрелить, она крикнула:
– Не вздумай! – и спокойней: – Предки мне рассказывали: если выстрелить в человека сзади, ему пробьет почки или печень. И он будет орать от боли, но подохнет не сразу. Так что… брось стрелялку. Просто разожми руки и вырони ее.
Он медлил. Отчаяние и неожиданность того, как резко и бесповоротно изменилась ситуация, едва не лишили его мужества и способности рассуждать. Что делать? Она не шутит – он понял по ее голосу: она проткнет его при первой же опасности.
– Брось! Не то выстрелю! А так еще поживешь… Может быть.
Марк разжал руки, поморщившись от звука, с которым упало ружье на пол, усеянный цементной крошкой. Лучница сместилась, обходя его, но оставаясь на таком же расстоянии. Комната позволяла. Лучница хотела видеть происходящее на Корабле, может, так ей было удобней его контролировать.
– Хочешь жить, опускайся лицом вниз, на живот.
Марк скосил глаза на пол. Ему даже не пришлось придумывать причину, чтобы оттянуть неизбежное.
– Тут столько всякой хрени, я порежу кожу. Я без одежды.
– Какой чувствительный, – она хмыкнула.
Судя по тому, что она не потребовала подчиниться, сучка проявила к нему интерес и отчасти признала, что повалить его на этот пол – все равно что ранить.
– Встань на колени. Живо!
Марк чувствовал, что она изучает его с интересом. Подобного он еще не испытывал, хотя понял, что это означает. Так смотрела мать на его отца, когда наступала ночь и они укладывали детей, Иван – на Еву, мать Адама, и его сестер. Что-то вроде зеркального отображения этого интереса испытывал сам Марк по отношению к Диане, но с ее стороны к нему ничего похожего не было, и это Марка обескуражило. Непривычно.
Почувствовав, что благодаря этому интересу он позволит себе подчиниться не сразу, оттянуть неизбежное, Марк медленно расчистил место для коленей. Он сомневался, что это ему что-то даст, он по-прежнему не мог прыгнуть на нее, но всегда есть шанс на оплошность противника.
На верхней палубе кто-то показался. Один из местных мужланов. Крупный, с длинными руками, тупой физиономией, насколько Марк смог рассмотреть его. Он двигался в их сторону.
– Я взяла его! – крикнула лучница, не отводя взгляда.
Марк покосился на нее, встретился взглядом. Бесполезно – она следит за ним, и пока он не встанет на колени…
Странный шум на Корабле вынудил лучницу отвести взгляд. Мужлан на палубе вскрикнул, как неожиданно споткнувшийся человек. Марк не понял, что там происходит, в его мире существовала только эта сучка, угрожавшая арбалетом, но почему-то посмотревшая в сторону. Не просто на доли мгновения – она выпучила глаза, ее губы раскрылись. Длилось это долгие-долгие две секунды.
Достаточно для того, чтобы Марк повалился на пол и в сторону, уходя из-под нацеленного на него арбалета, одновременно дотягиваясь до бедер этой суки. Она выстрелила, но стрела лишь коснулась кожи на его плече и ударилась о стену позади.
Марк, схватившись за ткань ее облегающих брюк, повалил лучницу. Она ударила его арбалетом, но удар вышел несильным, хотя и ободрал Марку ухо.
Поразительно, но она вырвалась, несмотря на его, казалось бы, мертвую хватку. Юркнула, как ящерица, чей хвост остался в клыках врага, но сама она близка к свободе. С глухим рыком Марк рванулся за ней, успел ухватить за тонкую щиколотку. Она лягнула его ногой, раз, другой, третий. Удары пришлись по голове, по плечам, не причинив Марку особого вреда, но не позволили подтянуться и схватить жертву. Осознав, что это ничего не дает, лучница завертелась на месте, выкручивая Марку руку. Тот завопил от боли, не отпуская ее ногу, чувствуя, как мелкие камни распарывают его обнаженные грудь и живот, выкручивая руку из сустава.
Секунда, и лучница все равно бы вырвалась, но Марк уловил момент, когда она оказалась на спине, выпустил руку, подался вперед, прыгнул из положения лежа. Он накрыл собой ее ноги, ткнувшись лбом в ее бедра пониже ягодиц. Она завизжала, но вырваться было для нее еще сложнее.
Он обхватил ее руками, уткнувшись лицом между ног, укрывая лицо от ее пальцев, которыми она отбивалась так остервенело, что могла повредить ему глаза. Он почувствовал, что выдыхается, но ее удары слабее не становились, она дергалась под ним, не останавливаясь ни на секунду. Руки Марка слабели, она стала из-под него выдираться, как насекомое из-под упавшего камня.
Марк почувствовал, что не удержит ее.
17Погружение
Когда Куница выскочила наружу, палуба накренилась сильнее. Адам услышал, как Куница упала, одновременно послышался вздох Дианы, повалившейся на стену и съехавшей по ней на пол, стараясь при этом уберечь Нину от удара. Диана болезненно ударилась плечом. Тамара помогла ей встать.
– Цела? – Адам подался к Диане.
– Плечо онемело. Ничего…
– Держи Нину. Выходим.
Он с трудом преодолел наклонный пол, схватил Диану за рукав, помогая ей покинуть коридор, опершись о дверной косяк выхода. Адам сделал шаг на палубу, и первый, кого он увидел, был Коршун, свесившийся через перила средней палубы. Он был вооружен, и, конечно, он увидел Адама.
– Почему они вышли? – вскричал он.
Он обращался к Кунице, споткнувшейся на палубе.
– Вытащи стариков! – крикнула она.
– Они же сбегут!
Коршун думал о пленниках, и он вскинул арбалет. Сложно сказать, стрелял бы он на поражение или просто потребовал бы остановиться. Адам подался назад, столкнувшись с Дианой.
– Старики! – кричала Куница. – Корабль тонет!