глецы забьются. Без нее он рискует пройти мимо них, образно говоря, на расстоянии вытянутой руки и… никого не обнаружить.
Интуиция по-прежнему шептала, что эти сестры ему нужны. Любопытно, насколько они друг другу преданны? Борис Марку брат, но… Марк убьет его, не задумываясь, если придется что-то делить. Можно ли и этих сучек развести по разные стороны баррикад?
Марк задержал взгляд на Белке, удивляясь, что впервые по-настоящему оценивает ее как женщину. Она вроде бы почувствовала его взгляд, посмотрела на него. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, и Марк улыбнулся. Кривая, плотоядная улыбка. Возможно, Белке было далеко до Дианы, даже Тамары, но она была женщиной. Беспомощной женщиной, в полной власти Марка. При этой мысли Марк ощутил, как набухает плоть между ногами. В какой-то степени в погоне за Дианой он ослеп. Он хотел забрать всех сестер Адама, не только Диану. Но Куница с Белкой ничем не отличались в этом смысле. Он должен их обуздать, подчинить, должен ими владеть.
Марк опустил Белке руку на грудь, сжал ее. Белка подалась назад, но дальше борта лодки отпрянуть не могла. Марк руку не убрал, глядя ей в глаза. Он заметил взгляд Бориса – тот, ошеломленный, смотрел на брата, скорее всего, не понимая, что Марк делает, но все равно смущенный. Марк сдвинул руку на левую грудь Белки, погладил. Белка чуть прикрыла глаза, дыхание стало тяжелее.
– Нравится? – прошептал Марк. – Я тебе еще не то сделаю… Если не будешь дергаться.
Он вспомнил, как подростком тискал Тамару – лишь одна она не дергалась, не пыталась сбить его руки, не убегала, ругаясь. Он делал руками все, что хотел, пока в пределах видимости не появлялся Адам или родители, и приходилось давать деру. Он чувствовал, что дай им больше времени, он сделает с Тамарой то же, что отец делал с матерью и чего сам Марк неосознанно хотел с Дианой и сестрами Адама.
Марк убрал руку, и Белка, распахнув глаза, не мигая, смотрела на него, как если бы увидела впервые. Возможно, в какой-то степени так и было. Марк ухмыльнулся.
Их окликнула Куница. Гортанный, негромкий крик. Марк и Борис повернули головы.
И застыли, глядя вперед, туда, куда указывала Куница рукой.
Адам греб, оглядываясь по сторонам, но взгляд не отпускало здание, куда он направлялся. Не только потому, что преследователи могли оказаться там раньше беглецов.
Прежде чем они с Дианой рассмотрели шестиконечную звезду, указавшую им, что прибыли они куда надо, внимание привлекла сама форма здания. В виде громадной буквы «П» с длинными вертикальными «ножками» высотой не менее двухсот метров, отстоящими друг от друга на расстоянии от сорока до пятидесяти метров и немного неровной верхней перекладиной. Таких странных сооружений Адам еще не видел, не читал о них в книгах, не слышал от родителей.
Лишь оказавшись ближе, Адам догадался, что буква «П» изначально была буквой «Н» с короткой верхней частью и образовалась случайно, гораздо позже окончания строительства, и на самом деле это два здания – две высотки в виде гигантских кукурузных початков, соединенных вертикальным переходом на высоте сороковых этажей, стоявшие очень близко и обособленно от других строений, хотя так лишь казалось: на фоне «низкорослых» домов пространство выглядело «свободным». Во время катаклизмов, затопления или позже, во время мощной бури, верхушки зданий обрушились, но вертикальный переход устоял, принял на себя часть обломков – отсюда вид «неровной перекладины» – и не позволил обрушиться нижней части зданий.
Именно сюда привела беглецов судьба, может, с помощью Нины, может, не только. Адам смотрел вперед и вспоминал отца. Он тоже был здесь? Он побывал на Корабле, сомнений в этом не было, хотя по-прежнему его посещение казалось немыслимым, неправдоподобным, но факты утверждали обратное. Да, он был здесь. Иначе откуда Звезда Давида? Кто ее оставил, кроме него, как знак? Наверняка есть приготовленный тайник с оружием, припасами и… очередной шифровкой. Почему-то Адам не сомневался в этом. Хотя его терзал вопрос, зачем им это пристанище, если преследователи найдут их, что весьма вероятно, и опять им предстоит бегство? Это часть некоего невероятного и пока неизвестного Адаму плана? Или здесь их уже никто не найдет и место это станет для них новым домом?
И – по-прежнему – вопрос вопросов: почему отец не сказал ему ни слова о своем путешествии? В чем причина? Опасался, что Адам, узнав о предстоящем, не покинет Башню, но при этом иного выбора нет? Если даже так, откуда отец мог знать об этом?
Адам постарался подобраться к зданию со стороны самого ближнего дома, хотя понимал, что это вряд ли что-то изменит, если Марк или сестры внутри и ждут беглецов. Он оказывался слишком открытым. Когда они заметили здание, не меньше получаса они изучали окрестности, прислушивались, даже сменили несколько точек обзора, благодаря чему увидели звезду на правой «ножке» буквы «П». И все же Адама не покидало ощущение, что враги поблизости. Адам предложил Диане остаться с сестрами, вылазку сделать одному. Диане это не понравилось, но она согласилась, знала, что Адам будет настаивать. Они рисковали и так, и эдак, но разумней Адаму показалось ввязаться во что-то одному. Так он легче выпутается.
Нос лодки мягко ткнулся в стену. Адам замер, прислушался. Тихо, если не считать приглушенного, монотонного плеска воды с другой стороны здания, во внутренней части проема буквы «П». Ближайший оконный проем наполовину под водой, и Адам без проблем ввел лодку внутрь. В наполовину затопленном помещении плавали полусгнившие шкафы. Адам спрятал лодку за ними – теперь, если мельком заглянуть сюда снаружи, лодку рассмотреть трудно.
Выдержав непродолжительную паузу, Адам выбрался на первый надводный этаж, двинулся наверх. В этом здании помещения отличались от предыдущих – до катастрофы люди здесь не жили, как в квартирах, всюду тянулись офисы, конференц-залы, просторные холлы, вестибюли, другие комнаты, предназначения которых Адам не знал. Он спешил, надеясь, что тайник и все, что оставил отец, находятся на предпоследнем или последнем этаже – или в той самой «вертикальной перекладине», – и он пропускал значительное количество помещений, исследуя то, что оказывалось в поле зрения возле лестничных проемов. Он так же не забывал, что здание «двойное», и тайник может оказаться в соседней части «П», своеобразной башне-близнеце.
Одолев где-то половину надводной части здания, Адам решил обозреть окрестности, прошел к окну. Он выяснил, что окна с этой стороны выходят на юг, сместился туда, откуда мог видеть северное и восточное направление. Дневной свет блек, но видимость еще была нормальной. Несколько минут Адам всматривался в небольшие пространства между выступающих из воды высоток. Ничего. Он пошел дальше.
Предпоследний этаж. Адам вошел в первое помещение от лестничного пролета, остановился. Громадный холл тянулся в обе стороны от входа. Здесь в отличие от нижних этажей были видны следы давнего обрушения «верхушки»: трещины в потолке, на стенах, треснувшие рамы окон, слой пыли и грязи, обломки на полу. Адам помедлил, прислушался к тишине и к чему-то внутри себя. Нечто тянуло его наверх, да, скорее всего там. Что-то ждет его на самом верху.
Адам вернулся к лестничному пролету, прошел с десяток ступеней наверх, замер.
На стене сверкала красной краской шестиконечная звезда.
Да, он ждал ее. След… отца?
Адам приблизился, замер, разглядывая поблекшую краску. Непроизвольно он принюхался, как если бы мог еще уловить запах отца, хотя понимал, что прошли годы с тех пор, как тот был здесь. Если это был он.
Но кто, если не Иван?
Адам пошел дальше. Пока он не нашел никакого тайника, хотя и обследовал далеко не все помещения, но был убежден, если здесь есть некий склад из прошлого, он сразу попадет в поле зрения вошедшего, иначе зачем его прятать? Конечно, уверенности в том, что отец – даже будь он здесь в прошлом – что-то оставил, не было. Но интуиция утверждала, что наверху что-то есть.
Лестничный пролет резко закончился. Выход на этаж остался, но лестницу похоронил обвал. Адам прошел внутрь этажа. Следы обрушения были отчетливей, больше обломков, трещин, мусора, в нескольких местах на потолке зияли отверстия, узкие, как амбразуры. Адам пошел в сторону горизонтального перехода, пропуская помещения, некоторые закрытые, но большинство без дверей. Ему хотелось остановиться, совершить обзор, когда попадались окна, но он заставил себя спешить. Крепло беспокойство за Диану и сестер. Казалось, он оставил их так давно и все бродит здесь, в этом пустом гигантском доме.
Вход в горизонтальный переход между высотками частично был завален обломками, но в одиночку человек мог протиснуться. Адам остановился. По другую сторону были мощные двойные двери, и они выглядели целыми. Узкий луч света протискивался сквозь брешь в неровном потолке, как если бы указывал пришельцу способ пройти дальше.
Адам прошел. Так и есть: он мог запереть двери изнутри. Помедлив, Адам принюхался, медленно пошел по переходу. По-видимому, в прошлом часть перехода была обзорной площадкой, часть занимали какие-то помещения, некоторые пустые, другие в обломках, с остатками покореженной мебели. Адам бросал беглые взгляды внутрь этих помещений, но его влекло к середине – что-то притягивало его внимание. И все же он замер, глядя в широкое окно, заляпанное потеками, тусклое, но позволявшее видеть то, что снаружи. Внезапно он осознал одну деталь, которая, удивительное дело, ускользала от его внимания все это время.
Они отправились на юго-восток, проплыли какое-то расстояние – примерно такое же? – на юг, затем повернули на юго-запад. Если они сейчас отправятся строго на север, они вернутся к своему дому, к Башне? Что-то забрезжило в его сознании, но это что-то тут же ускользнуло, испарилось, оставив его в недоумении, в состоянии, которое характеризуется как неудовлетворенность. Что ведет их? Куда они направляются? Да, они бегут от Марка, от демона во плоти, чтобы просто жить, спокойно, не опасаясь насилия и рабства, но в их продвижении присутствовало нечто еще, вот только он не знал, что именно. В их бегстве словно была некая тайная структура, некий Рок, не просто стихийное броуновское движение.