– Не подплывайте! – Она быстро глянула на Марка, убедилась, что он все понял, глянула за борт в воду. – Здесь что-то есть…
Куница заметила, что вода на дне лодки медленно, но неумолимо прибывает. Она пробила дно. И необычным куском мусора, чем-то слишком острым и скрытым в воде.
Марк с Борисом и Белкой наблюдали за попытками Куницы освободить лодку, только Стефан сопел, наверное, видел что-то иное, чего не было в реальности перед этими тремя. У Куницы ничего не получалось – лодка «села» крепко. Рывки не помогли, пауза ничего не решила, и Куница, наблюдая за прибывающей водой, признала, что ей не вырваться. Помедлив, она осмотрелась, осторожно перекинула ногу за борт. Она перекинула вторую ногу, держась руками за борт, набрала воздуха, погрузилась в воду полностью.
Спустя минуту она вынырнула, задыхаясь, крикнула:
– Не подплывайте! В воде колья. Заградительная полоса!
Она медленно поплыла к берегу, погрузилась в воду, всплыла в паре шагов дальше, замерла, погрузилась и всплыла почти у самого берега. Она несколько раз натыкалась на острие кольев, и, хотя ничего серьезного не случилось, у нее выступила кровь на ладони, на плече и бедре. Облизнув ладонь, Куница шагнула на берег. Непривычная поверхность вынудила замереть и осмотреться.
Марк, вытянув шею, наблюдал за ней. Он хотел спросить, слышит ли она запах беглецов и что собирается делать дальше, но тихое гортанное восклицание Белки, дернувшейся так, что это отдалось всей лодке, вынудило Марка забыть о Кунице и глянуть на сам остров.
Чуть дальше и левее Куницы он заметил женщину. Худую, низкую, еще более хрупкую, чем сама Куница, с каким-то старческим лицом и копной никогда, казалось бы, нечесаных волос. В руках у нее ничего не было, но Марк схватился за ружье, прицелился в незнакомку.
– Нет, – прошептала Белка. – Не стреляй.
23Путь
Тамара смотрела вдаль, не мигая, и Диана, заметившая ее круглые, удивленные глаза ребенка, ощутила приступ дежавю: именно так маленькая Тамара в детстве наблюдала что-то новое для нее, непонятное и потому вынуждавшее сосредоточиться на себе девочку, которая, даже став взрослой, останется чаще всего отстраненной, равнодушной, скучающей, излишне спокойной, во всяком случае, внешне, какие бы передряги с нею ни происходили в дальнейшем. Удивление блекло, стоило получить объяснение или привыкнуть к увиденному, но эти минуты, что предшествовали затуханию интереса, разительно меняли ее, превращая в другого человека.
– Что это такое?
В шепоте Тамары промелькнуло нечто близкое к благоговению, подарив Диане штрих из прошлого, когда реакция девочки выделяла ее из остальных детей.
Диана не ответила. Она взялась за весла, после передышки усиливая и ускоряя взмахи весел с каждым гребком. Спохватившись, что смолчала, задыхаясь, выпалила:
– Сейчас… Подойдем ближе.
Глаза Тамары по-прежнему оставались круглыми, детскими – она еще не понимала, что это такое, там, вдали. В отличие от нее Диана с каждым гребком убеждалась, что ее первая мысль верна. Она ничего подобного не помнила из рассказов старших, из книг или из пересказов Адама, но, следуя логике, представила, как такое могло быть.
– Диана, – не выдержала продолжительного молчания Тамара, – что это?
Диана не помнила, когда Тамара к кому-то обращалась по имени. Такое случалось редко. Она всегда использовала минимум слов. В этом ее в какой-то степени обскакала Нина, оказавшись вне дома, бессильная против своей агорафобии. Но прежде Тамара со своей сдержанностью редко использовала имена близких. Это был признак нетерпения, горячего, по-прежнему полного удивления из ее детства.
– Самолет!
Тамара глянула на Диану, сосредоточилась на объекте, к которому они приближались.
– Самолет… – она будто пробовала слово на вкус.
Диана решила, что девушка не может вспомнить, что означает это слово. Так или иначе любые вещи из Мира До Воды, которые не использовались и не упоминались в их повседневной жизни в Башне, большинству детей были плохо знакомы, исключение составляли Адам и Диана. Им это было интересно в отличие от тех же Марка и Бориса, воспринимавших подобное как абстракцию, ненужную, ничем практически не полезную, еще и мешающую в обычной жизни.
– Самолет, Тамара, это такое приспособление, на котором в Мире До Воды люди летали. Как птицы из книг. Большие машины, только они ездили не по той самой суше, а по воздуху. И не падали, хотя тяжелые.
Тирада вынудила Диану запыхаться и прерваться.
– Я знаю, – в голосе Тамары было прежнее равнодушие: интерес и детское удивление таяли, уходили.
И Диана поняла, что речь шла не о том, что Тамара видит, а о том, почему именно в таком месте находится этот самый самолет.
На это ответа у нее не было. Не сейчас. Они были далековато, чтобы сделать выводы. Будь здесь Адам, быть может, он уже что-то бы объяснил. Он прочел гораздо больше книг о Мире До Воды, чаще пытал вопросами своих родителей и родителей Дианы, и для него вопрос Тамары, возможно, не стал бы проблемой.
Диана устала, плечи наливались не только тяжестью, но и неприятной, жгучей болью, и все же энергия, возникшая в связи с тем, что они нашли и вот-вот достигнут места, куда должны были прибыть, позволила ей продержаться еще сотни метров. Она опустила весла, позволив плечам и рукам восстановиться, а лодке какое-то время скользить по инерции к самолету, который оказался на крыше высотки шириной в три подъезда. Девять надводных этажей превратились в некий постамент, на котором самолет превратился в памятник прошлой жизни или же в символ особой новой жизни, неважно, но он выделялся среди окружающих его зданий, к тому же остановился на самом краю крыши, задрав нос и опустив хвостовую часть.
Он напоминал памятник Миру До Воды. Необычный вид даже для Прежней Жизни, сейчас самолет выделялся, как огонь в ночи. Это было самое приметное место из всех, куда после бегства из Башни приводил их путь. Диана была уверена, что где-то там, на доме или на самом самолете, есть знак – Звезда Давида.
– Мы будем здесь жить? – спросила Тамара.
Хороший вопрос.
– Выходит, что так, Тамара. Нечто привело нас сюда. Как привело в Башню наших родителей когда-то давным-давно. – Она помолчала. – Самолеты часто очень большие. Там много места. Всем хватит.
Тамара поникла. Интерес ушел: основные вопросы исчерпаны, и она стала прежней. Диана вспомнила, что происходило перед тем, как они увидели самолет. Захватывающее зрелище отвлекло их, заняло все мысли.
Тамара неравнодушна к Марку! Диана почувствовала боль и негодование, но боль была сильнее. Бедная девочка. Как ее угораздило? Этого нельзя допустить. Это всего лишь ее незрелый возраст, неопытность, глупости в голове. Адам Тамару не отдаст. И Диана тоже. Марк – то еще чудовище, и как с ним можно жить?
Но главная причина – и Диана это знала – в том, что Марку нужна лишь его родная сестра, остальное – придаток, без которого он бы обошелся, но без Дианы – нет. Он никогда на это не пойдет, никогда не смирится. Ни с кем – ни с Тамарой, ни с другой девушкой.
– В самолетах бывает еда? – прервала Тамара мысли Дианы.
Она не знала, что сказать. Если сюда их направил отец, что-то из припасов должно быть, но Диана не знала, можно ли положиться на подобную логику. Кто знает, будет ли в самолете хоть что-то.
– Посмотрим, моя милая. – Диана усиленно гребла. – Надо сначала добраться.
Она глянула на Нину, но та не подавала никаких признаков бодрствования, никакой реакции на происходящее.
Спустя час Диана взбиралась наверх по лестнице. Тамара осталась с Ниной в лодке. Звезда была – знак Давида алел над входом в средний подъезд. Диана ошиблась, выбрав первым левый, над которым и находился самолет. Своим весом он продавил часть крыши, и выход из этого подъезда был закупорен.
Диана спустилась вниз, успокоила Тамару, и они проплыли к крайнему подъезду. И снова неудача – люк на крышу оказался то ли запаян, то ли заржавел: нужны были металлические инструменты и вмешательство Адама. Смущенная, она вернулась к лодке и теперь взбиралась наверх в среднем подъезде, который изначально пометили звездой. Она опасалась, что и здесь ничего не выйдет. Наверное, взобраться на крышу можно будет через оконные проемы, с помощью троса, когда они дождутся Адама, но в плане долгого проживания это выглядело очень неудобно – не иметь нормального выхода. Или все это выбрано для того, чтобы никто, Марк в первую очередь, не смог им угрожать?
Ей повезло: проход был. Лестница, по которой можно взобраться к потолку, оказалась целой, сама крышка люка отсутствовала. Диана выбралась на крышу, замерла, разглядывая самолет. Вблизи он выглядел монументально, величественно. Диана вспомнила картинки из книг, но вживую это было иное. Как его вообще посадили на таком коротком отрезке? Удивительно, что он не свалился, не взорвался при посадке, не разрушил верхнюю часть дома, хотя через всю крышу шли две глубокие борозды.
Она глянула вправо – рядом торцом стоял дом, узкий, но длинный и чуть более высокий. Там был обломан парапет крыши. Дальше виднелось еще такое же похожее здание. Возможно, самолет посадили сначала на первый дом, он соскочил на следующий, погасив скорость, затем оказался здесь, «пропахал» и эту крышу, но не свалился.
Диана колебалась: вернуться за Тамарой и внести на руках Нину или сначала проверить, что внутри? И можно ли туда войти? Она решила проверить и сразу едва не споткнулась о крышку люка на пути к самолету. Она еще сомневалась, что им надо обустроиться и ждать Адама именно здесь.
Диана приблизилась к хвостовой части самолета, погрузившегося в крышу дома. В глаза сразу же бросилась пробоина в металле, узкая, но достаточная, чтобы человек проник внутрь, в чрево самолета. Диана остановилась перед пробоиной, замерла, прислушалась. Ничего негативного интуиция не подсказала.
– Эй!
Эхо пометалось, как вброшенный внутрь мячик, затихло. Тишина. Диана вошла. И поразилась внутреннему интерьеру, узкому длинному проходу между рядов кресел. Она прошла через весь салон, к кабине, убедилась, что никого нет, как нет признаков присутствия людей.