К сожалению, она ни разу не учуяла признаков Адама. Хотя несколько раз попались едва уловимые запахи Дианы, даже Тамары, Адам не возник в ее обонятельных образах. Это ни о чем не говорило, но смущало Куницу. Она гнала тревогу прочь, убеждая себя, что там, где находится Диана, будет и Адам. Куда ему деться?
Изредка она смотрела назад, хотя была уверена, что позади лодка появится не скоро. Возможно, они найдут ее у местных, но Коршун наверняка останется с Ивой, это даже не обсуждается: его путешествие закончилось, мать – неважный гребец, не в ее возрасте и состоянии тягаться с обезумевшим Кроликом. То, что братец такой же обезумевший, если не хуже, становилось понятно, стоило глянуть ему в лицо. Куница в этих случаях не могла сдержать ухмылки.
Хотя она сама была такой же, только гналась за мужчиной в отличие от Кролика, она не верила, что выглядит так же смешно. Единственные осмысленные реплики у Кролика получились, когда Коршун помчался за Ивой, и Куница захотела плыть следом за Марком. Лишь тогда Кролику хватило здравомыслия объяснить, что с ним происходит и как он увидел младшую из детей Пришельца, нарисованную на стене, живую, как в жизни, и лишь животный инстинкт управлял им по-настоящему, все остальное вдруг оказалось приложением. Куница решила взять брата с собой, к тому же впереди был Марк, и Кролик мог оказаться полезным в предстоящем поединке. Но чуть позже, уже в лодке, Куница поняла: братец выглядит слишком возбужденным, он себя просто не контролирует. Он подставит себя и ничем не поможет сестре.
Конечно, все зависело от того, где сейчас Адам и Марк. Если в пути, в лодках, это одно. Если же кто-то где-то засел, в укрепленном месте, и второй кружит поблизости, это другое. И все же пусть Кролик будет с ней.
Куница поняла, куда привел ее запах, и с опозданием осознала, что ее лодку, быть может, уже заметили. Подобраться незаметно она не смогла, хотя такой шанс еще оставался. Она подвела лодку к среднему подъезду с нарисованным знаком, предварительно убедившись, что в двух соседних запах гораздо слабее или его почти нет, пришвартовалась и сразу схватила Кролика за рукав, не давая ему первым выпрыгнуть в оконный проем.
– Слушай меня. Если здесь Марк, не забывай – у него ружье. Ты с ним не сможешь биться открыто. Нужно быть осторожным. Терпеливым.
Кролик еще раз дернулся, пытаясь вырваться, и она зашипела:
– Да стой же ты… Ты хочешь забрать себе Нину?
Кролик засопел, кивнул.
– Слушай меня, придурок. Мы должны сначала выяснить, кто здесь и что происходит. Здесь запах каждого из них. Лодки нет. Я не знаю, что тут случилось, когда Марк прибыл.
Она не сказала, что по-прежнему не учуяла запаха Адама, но здесь вспомнились слова тетки: чтоб не сглазить. Другие запахи его перебивают? Упал в воду, вымазался в чем-то, мало ли что.
– Пойдешь за мной, на расстоянии. Не обгоняй. Я первая проверю, что тут и как. Понятно? Кивни, если понял.
Кролик с задержкой кивнул. Что-то в его поведении изменилось. Если раньше он просто спешил, рвался к той, которая проникла в его тело и душу, теперь он осознал – если Куница не ошиблась, – что эту женщину, быть может, захватил кто-то другой, опасный, с которым так просто не справиться, и это превращалось во взрывной коктейль: вожделение, злость, страх и неистовство.
Куница поднималась по лестнице, останавливалась на каждой лестничной площадке, принюхивалась, вслушивалась в тишину, лишь затем шла вперед. Ничего не происходило, хотя она чуяла, что запах становится четче, усиливается, «свежеет».
Они где-то там, наверху. Вроде бы спускались вниз, кто-то даже не один раз, но все-таки вернулись наверх, где-то там новое пристанище. Тот самолет наверху… Возможно, это просто знак и прячутся они в другом месте.
Ее смущало одно: Марк и Адам не могли бы сидеть спокойно вместе, на одной территории, она в это не поверит. Что между ними произошло? Один одолел другого? Запаха Адама она по-прежнему не улавливала, вообще ничего, будто его здесь и не было – она так хорошо его запомнила, что забыть или перепутать не сможет, если даже захочет.
Вход на крышу. Куница остановилась, долго принюхивалась, и Кролик, несмотря на неожиданный для его состояния незавидный самоконтроль, подошел к ней вплотную. Она обернулась, приложила палец к губам. Медленно вытянула руку кверху, выставила указательный палец.
– Они там, – она говорила чуть слышно, и Кролик напрягся, чтобы расслышать. – Но… они… притаились и ждут…
Кролик тронул ее за локоть, и она заметила вопросительный взгляд: почему?
– Они… слишком тихо ведут себя. Может, спят, но… Нет, они ждут, когда мы войдем…
Кролик по-прежнему что-то спрашивал взглядом округливших глаз, где плескалось целое море нетерпения, но теперь его вопроса она не поняла. Она не знала, что тут произошло и где Адам. Открытие, что его здесь нет, крепло. Она бы уловила что-то от него, но нет. Где же он, если здесь его сестры и Марк пожаловал?
Будь она одна, это бы многое меняло. Она бы не покинула это здание навсегда, чтобы вернуться назад и найти другой след, не сейчас, она бы постаралась затаиться и выяснить, кто здесь спрятался и что делает, выждать, положиться на выносливость и терпение, но с ней ее брат, и он все больше терял над собой контроль. Будь у Марка арбалет, она бы могла рассчитывать на внезапную атаку с Кроликом, но она уже знала, что такое ружье, и Марк, к сожалению, умел им пользоваться.
– Нам надо… ждать… – прошептала она. – Темноты.
Кролик шумно задышал, глаза выпучились, по подбородку потекла ниточка слюны. Его сестре не понадобилось ни одного слова – она все поняла: этого чокнутого уже не остановить. Какая там ночь?
Она вспомнила недавнее прошлое, когда, гаркнув, могла вынудить его делать так, как считает нужным, по крайней мере, как правильнее. Или как требуют от него родители. Сейчас она сама была в таком же состоянии, как и он, – она рвалась к мужчине, он – к женщине. Причем она еще могла сомневаться в своем желании: Адам уже был с женщиной и даже после близости с Куницей сбежал со своей возлюбленной. Кролик же стремился к той, которая его даже не видела. У него больше шансов, больше стимула. И еще он – мужского пола, и как говаривала раньше тетка, тот, у кого пенис, думает гораздо хуже, чем тот, у кого его нет.
Куница схватила брата за локоть.
– Стой… Хорошо… мы пойдем, но… дай подумать, как лучше.
Он замер, ноздри раздувались, взгляд не задерживался ни на одной точке, его била дрожь. Он сейчас не помощник. Куница потянула его за собой вниз.
– Надо проверить другие подъезды. Вдруг там можно подняться на крышу?
Они потеряли какое-то время и с сожалением убедились в существовании единственного входа на крышу через средний подъезд. В крайнем подъезде она выглянула из бокового окна, проверила стену и признала, что взобраться на крышу без веревки и крюка нереально. При этом она еще не знала, что их ждет, когда они поднимутся. Кто там и что задумал?
Она попросила Кролика подождать на середине подъема, присела на ступеньку, восстанавливая дыхание. Кролик остался стоять, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Он даже на минуту присесть не захотел. Такой не согласится идти в соседние дома на поиски чего-то подходящего, что позволит им подняться другим способом.
Они поднялись наверх, медленно и бесшумно одолели последнюю лестницу. Она сжала локоть Кролика, и они выждали еще немного. Она убедилась, что ничего не меняется – тишина, движения нет. Пока они проверяли другие подъезды, в среднем тоже не было движения – она поняла это по запахам. Уверенность, что Адама здесь нет, стала почти полной. Что ж… ей надо выяснить, кто же здесь есть, не только ради брата, ради себя тоже – она поймет, где можно искать Адама.
Она высунула голову, осмотрелась. Никого. На крыше было пустынно, только мусор, глубокие борозды, мелкие обломки и тонкий слой песка. Самолет привлекал внимание, но Куница осмотрела другие части крыши. Кролик, возбужденный, едва не вырвался вперед, но она успела схватить его за руку.
– Стой… – в ее шепоте было не меньше эмоций, чем в крике.
Он замер. И смотрел только на самолет. Куница решила, что все, кто тут находится, могут прятаться только внутри этого странного сооружения, больше просто негде.
Если она с Кроликом пойдет туда, они окажутся на виду, беззащитные, негде укрыться, если противник появится и откроет стрельбу, они будут в проигрышном положении. Конечно, она держала арбалет перед собой, целилась в окна сооружения. То же самое делал Кролик, хотя шаги совершал значительно шире сестры, смещаясь вперед.
– Не спеши…
Она отстранилась от него, чтобы мишени для потенциального стрелка стали сложнее. Откуда Марк – если это он? – будет стрелять? Где вход в этого крылатого монстра? С другой стороны? Закричать, вызывая их, чтобы хоть что-то сделали в ответ?
Она остановилась. Ей показалось, что она уловила движение в одном из круглых окошек, правда, все быстро исчезло, будто она ошиблась. Какая она дура, что вышла сюда с Кроликом, не дождавшись темноты. Кажется, она сейчас думает не лучше того, у кого пенис. Тех, кто прячется, нужно было брать измором.
Пока она стояла, Кролик продолжил идти.
– Стой, – сказала она.
Он не остановился.
– Назад, идиот. Сейчас же.
Бесполезно. Он сближался с самолетом, с каждым шагом превращаясь во все более удобную мишень.
И Куница заметила.
В одном из окошек не было стекла. Она увидела дуло ружья. И запах Марка стал четче. Он был там, в этом крылатом монстре, с оружием более опасным, чем то, чем владел Кролик, и при этом Кролик не видел его.
Куница метнулась к брату, просто сбила его, бросившись под ноги. Кролик по-дурацки вскрикнул, взмахнул руками, хотя арбалет не выронил. Одновременно прозвучал выстрел. Вскакивая, Куница уловила горячий воздух и специфический запах пули, пролетевшей так близко от их тел, запах расплющившегося о поверхность крыши заряда.
Она схватила Кролика за руку, рывком подняла.