– С каких это пор ты называешь ее Мэри Эллен? Ты много с ней общался в последнее время?
Эд поморщился.
– Не совсем. Мы… э… случайно встретились на одном благотворительном вечере пару недель назад.
– Моя бабушка терпеть не может благотворительных вечеров, – хладнокровно заметила Пеппер. – И никогда ни с кем случайно не встречается.
Он взглянул на нее, то ли вызывающе, то ли пристыжено. Пеппер расправила плечи.
– Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Подожди здесь, – шепнула она Эду. – Разговор будет неприятный.
Пеппер поняла это с первого взгляда.
Это было написано в черных глазах ее бабушки. Мэри Эллен хотела, чтобы последняя представительница рода Калхаунов вернулась в компанию. Немедленно.
Но ее поведение не предвещало подвоха. Мэри Эллен шагнула вперед, раскинув объятия, улыбаясь. Сладкая невинность. Пеппер доверяла этой невинности не больше, чем гремучей змее.
Естественно, Мэри Эллен была не обычной бабушкой. Она занимала пост президента «Калхаун Картер» с тех пор, как тридцать три года назад скончался ее муж. Пеппер не доверяла ей, но не могла не уважать. И понимала, что она борется за свою жизнь.
Обниматься она не стала, а просто сказала:
– Привет, бабушка.
Мэри Эллен заметно удивилась. Как будто голос внучки показался ей неузнаваемым.
«Ничего странного, – подумала Пеппер. – Я и сама его не узнаю».
– Как приятно тебя видеть, деточка, – произнесла Мэри Эллен мягким, вкрадчивым, женственным тоном.
– Вовсе нет. Это всего лишь бизнес, – мрачно возразила Пеппер. – Не надо ходить вокруг да около. Давай сразу к делу.
Взгляды двух женщин схлестнулись.
Мэри Эллен звонко рассмеялась, как смеялась в молодости; до того, как вышла замуж, чтобы вырваться из благородной нищеты; до того, как завладела компанией мужа и превратилась в безжалостного магната.
– Тогда нам лучше уйти под крышу, – предложила она.
– А Эд? – усмехнулась Пеппер. – Ты хочешь, чтобы он мок снаружи?
Мэри Эллен нахмурилась.
– Он мужчина. Дождик его не убьет.
– И тебе не нужны свидетели, – кивнула Пеппер.
Мэри Эллен не удостоила ее ответом. Она вошла в дом походкой императрицы. Но как только дверь закрылась, ее невинное очарование улетучилось. «Вот теперь она показала свое истинное лицо, – подумала Пеппер. – Лицо семидесятитрехлетней старухи, подлой, как змея».
Девушка глубоко вздохнула.
– Ну ладно. Я вижу, ты уже знаешь о «Мансарде». И как, по-твоему, ты сможешь меня остановить?
Мэри Эллен улыбнулась.
– Я тебя уже остановила.
– Что?
– Господи, какой ты еще ребенок. Я сообщила своим знакомым из финансового департамента, что любой, кто попытается тебя финансировать, навсегда распрощается с надеждами на сотрудничество с «Калхаун Картер».
Пеппер оцепенела.
– Ясно. И сегодня утром они распространили эту новость? Поэтому ты приказала Эду вывезти меня из города? Чтобы меня не оказалось на месте, если кто-нибудь захочет проверить?
Мэри Эллен пожала плечами.
– Что проверить?
Но Пеппер знала, что она права. Мэри Эллен убрала ее с дороги, чтобы она не смогла сделать ответный ход.
– Ты никогда не боролась честно, – сказала девушка. – Как я могла это забыть?
Мэри Эллен и бровью не повела.
– Я хочу, чтобы ты вернулась на фирму. Ты это знаешь. Твой маленький план – всего-навсего пустая трата времени. – Она открыла электронный органайзер. – Давай договоримся… на середину следующей недели? Тебе хватит времени съехать с этой ужасной квартиры и вернуться домой. Я скажу Джиму, чтобы он подготовил для тебя кабинет.
– Нет, – тихо сказала Пеппер.
Мэри Эллен взяла пластиковое перо и принялась решительно водить по экрану.
– В среду без четверти восемь, – сказала она, пропустив возражение мимо ушей. – Иди на предприятие и спроси Конни. Она сейчас заведует отделом кадров. Она найдет…
Пеппер повысила голос.
– Я говорю, нет.
В хижине было очень пыльно, но Мэри Эллен очистила для себя уголок. Как и следовало ожидать, это было лучшее кресло в комнате. И стояло оно за столом. Она села и сцепила пальцы.
– У тебя нет выбора, – спокойно сказала она. – Твой маленький бизнес лопнул, как мыльный пузырь. Кто, кроме меня, примет тебя на работу?
Пеппер уставилась на нее.
«Я думала, она меня любит. Но это не так. Она любит, чтобы все плясали под ее дудку. Как я могла этого не понимать?»
Было больно. Было очень больно.
– Позволь, я тебе объясню, – предложила Мэри Эллен. В ее голосе звучала материнская забота.
Пеппер задохнулась от отвращения. На мгновение она утратила дар речи.
Мэри Эллен неправильно расценила ее молчание. Она решила, что уже выиграла. Впрочем, она всегда выигрывала.
– Взгляни на это вот с какой стороны. Ты последняя из семьи Калхаунов. Любой предприниматель в сфере розничной торговли сочтет тебя шпионкой. А предприниматели из других областей решат, что ты была обузой в собственной фирме, раз не смогла остаться в ней. Это же очевидно.
Пеппер вздрогнула.
– Очевидно, – повторила она с мрачной иронией.
Мэри Эллен ответила ей очаровательной и по-детски лукавой улыбкой.
– Конечно, – согласилась она. – Я рада, что ты это понимаешь. Твоя задумка провалилась. В Северной Америке тебе никто и гроша не даст. – Она захлопнула органайзер. – В среду увидимся.
Пеппер глубоко вздохнула. «Держи себя в руках, – приказала она себе. – Стоит тебе поддаться гневу, и она победит. Это твой последний шанс…»
И она тихо сказала:
– Нет.
Пеппер оказалась права. Мэри Эллен не сомневалась в своей победе. Она и помыслить не могла, что у внучки хватит духу ей сопротивляться. Удивленная, разъяренная, не верящая собственным ушам, она ринулась в бой. А в бою Мэри Эллен Калхаун не брала пленных.
На девушку обрушился поток слов. Но, в конце концов, все сводилось к одному. Пеппер является собственностью «Калхаун Картер Индастриз», и давно куплена с потрохами. Свидетельством тому – огромные деньги, ухлопанные на ее образование. А также дом на юге Франции, квартира в Нью-Йорке, комнаты в фамильном особняке…
Пеппер пыталась сохранить самообладание, но это было не просто.
– Но они мне не принадлежат.
Мэри Эллен оскалила зубы в акульей улыбке.
– Пойми же, наконец!
И Пеппер поняла. Не сразу. Неохотно. С недоверием. Но поняла.
– То есть, все, что ты давала мне за эти годы…
– Вкладывала, – поправила ее Мэри Эллен. – Это было вложение средств. И ничего больше.
Если Пеппер и раньше была бледной, то теперь побелела, как мел. И это женщина, которая называла ее «своей маленькой принцессой»?
Мэри Эллен улыбнулась.
– Подумай об этом. Школы в Европе. Год, проведенный в Париже. Я даже устроила тебя в школу бизнеса, когда тебе пяти лет не хватало до положенного возраста.
Терпение Пеппер лопнуло.
– В школу бизнеса меня приняли за мои собственные заслуги. Господи, я ведь даже получила награду.
Мэри Эллен лишь усмехнулась в ответ.
– За диссертацию о решении проблем! Ты когда-нибудь решала проблемы? Решение твоих проблем оплачивалось деньгами Калхаунов.
Все это Мэри Эллен перечислила. Причем не ограничилась приличными школами, приличной одеждой, приличным жильем и приличными друзьями. Она припомнила и пожилых бизнесменов, которые разговаривали с Пеппер как с равной. И молодых бизнесменов, которые приглашали ее на свидания…
Свидания…?
Пеппер сглотнула. Теперь блузка казалась ей не просто сырой и холодной. Она была ледяной. Девушку трясло так, что она с трудом могла говорить.
– Что ты имеешь в виду? При чем тут мои свидания?
Мэри Эллен поняла, что попала в точку. Ее глаза заблестели.
– Ты понятия не имеешь, во что мне обходилась твоя личная жизнь, – заявила она со своим «фирменным» смехом. Он был очень мелодичным, очень женственным. Но во взгляде, направленном на Пеппер, ничего женственного не было.
Даже… свидания?
– Ты просто увалень, – сказала Мэри Эллен легкомысленно, жестоко и ужасно убедительно. – Да кто бы взглянул в твою сторону, если бы ты не была моей внучкой?
Пеппер прекрасно знала о недостатках своей фигуры, но зато считала себя хорошей собеседницей. И друзья любили ее за это. Так она и сказала бабушке.
Маленькие жестокие глазки Мэри Эллен вспыхнули.
– И ты верила, что в один прекрасный день встретишь своего принца и выйдешь замуж? Когда же ты повзрослеешь?!
– Что?
– Ты можешь стать невестой только в одном случае, – ответила Мэри Эллен. – Если я куплю тебе мужа. После всех этих свиданий из милости, которые я оплачивала, у меня набрался длинный список кандидатов.
И тут Пеппер поняла, что больше не выдержит. Незачем и пытаться. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя перестать дрожать и начать действовать. И ушла.
Мэри Эллен такого не ожидала.
– Ты куда? – крикнула она, уже не пытаясь притворяться женственной.
Пеппер не оглянулась. Она бросилась бежать, поскальзываясь на размокшей тропинке.
Бабушка выбежала за ней, но не рискнула вскарабкаться по склону.
– Сию же минуту вернись, – кричала она.
Пеппер не останавливалась. Даже когда ее нога подвернулась. Даже когда она порвала колготки и до крови расцарапала щиколотку. Ее это не волновало. Ее не волновало ничего кроме желания сбежать от бабушки, которая всю жизнь притворялась, что любит ее.
Задыхаясь, она кинулась к Эду.
– Отвези меня в Нью-Йорк, – приказала она. – Отвези сейчас же.
Он растерялся, но лишь на мгновение. И более отважный человек, чем Эд Иванов, побоялся бы встретиться с Мэри Эллен, когда она в таком настроении. Он схватил Пеппер за руку и потащил ее к вертолету.
Миниатюрная и изящная Мэри Эллен обладала голосом зычным, как иерихонская труба.
– Сама ты ничего не добьешься, Пенелопа Энн Калхаун, ты слышишь меня? Без меня ты ничто.
Чтобы убедиться в этом, хватило одной недели. И теперь Пеппер прижалась к стене, чтобы не попасться на глаза «особо важной персоне», которую проводили на борт самолета раньше, чем остальных пассажиров. На «шишек» ей было плевать, но кто-нибудь из них мог ее узнать. Ведь Мэри Эллен тоже «особо важная персона». А наследница Калхаунов Пеппер была таковой большую часть своей жизни.