Звонок.
Лена дернулась, как от удара током вольт в триста.
— Это Лена?
— Вот что! Если вы не прекратите, я вызову милицию! Слышите?
— А… А зачем?
— Затем, что вы вторгаетесь в частную жизнь!
— Мы никуда не вторгаемся! Мы просто хотели с вами познакомиться!
— Я не хочу с вами знакомиться! Оставьте меня в покое!
Трубку бросили.
Лена была вынуждена выпить волки прямо из горла. Нервы стали как провода на морозе. Зато когда снова зазвонили, она знала, что говорить.
— Вот что, девочки! Мой телефон прослушивается, и номер, с которого вы звоните…
— Что ты несешь?
— Сергей?
— Нет! Махатма Ганди!
— Что-то случилось?
— Как обычно! Эти козлы назначили встречу с представительством на девять вечера в ресторане! А я не в костюме! Буду через пятнадцать минут, подготовь мне зеленый!
У Сергея была страсть к яркой одежде, к особому крою. Ему и нужен был особый крой, чтобы скрыть малый рост, но подчеркнуть мускулатуру…
Лена погрузилась в гардеробную Сергея. У них была комната-мечта, вся обросшая стеллажами, вешалками, плечиками, одна половина считалась Лениной, а другую населяли вещи Сергея. И в этой второй половине всегда был казарменный порядок. Он сам выбирал, сам повязывал галстук, сам прикладывал носки к туфлям, проверяя, не будет ли диссонанса.
Только сейчас вся эта процедура была доверена Лене. Хотя она не слишком переживала. Зеленый обычно надевался вот с этой рубашкой… Вот с этими ботинками… Вот с этими носками… Что касается зажима запонок…
Она аккуратно поискала в коробочках, в полочках. Ах, какой конфуз… Не знать, где запонки собственного мужа.
Потом забралась на антресоль, уже из принципа, потому что запонки не могли быть настолько невостребованны, чтобы вообще не водиться в гардеробной. Где-то же они были!
В дальнем углу, за свитерами, лежала бутылка шампанского с дарственной этикеткой. На этикетке — улыбающийся Сергей в обнимку с Олей Курловой и подпись: «Дорогому человеку в день рождения!».
Глава 4
— Скажи, что мы сегодня не приедем!
Вадик отмахнулся подушкой, прикрыл трубку ладонью:
— Это директор! Прошу тебя, Ира!
— Директор? — заржала Ирочка. — Да пошел ты в жопу, директор!
Вадик вскочил как ошпаренный и вместе с трубкой убежал в другую комнату. А Ирочка проследила взглядом за его попкой и пришла к выводу, что попка так себе. Великовата попка для такой тонкой натуры, как ассистент режиссера Вадик.
Зато у нее нигде нет лишнего: ни в теле, ни в личной жизни — все сухо, подтянуто, лаконично, очень стильно, не по-бабьи. Ирочке нравилось быть собой.
Они вместе уже три недели, и за это время Вадик ей порядком надоел. Но искать другого было лень, а здесь все удобства: прямо с работы вместе домой, из дома — на работу. Экономный, крепкий вариант. До тех пор, пока не станет ну совсем, смертельно скушнааа…
— Ир, ну? Ну, как же ты так? Это ведь директор! Мне пришлось врать, что мы смотрим сейчас Масяню! И он был страшно зол, что мы смотрим Масяню вместо того, чтобы собираться на работу!
— Прости, — Ирочка сморщила лицо в трагический комочек. — Прости меня, милый! Добрый, святой человек! Прости меня!
Вадик смутился, присел рядом.
— Ир! Я не святой!
— Нет! Святой! Святой! А я гадкая! Плохая! Низменная!
— Ну, не такая уж ты и гадкая…
— Гадкая! Отвратительная! Хуже не бывает!
Она смеялась, уткнувшись лицом в его колени, а он гладил ее по лопаткам и не зная, что такое сказать, чтобы успокоить бедную, расстроенную девушку.
— Ир! Ты чудесная, очень красивая! Просто немного безответственная!
— Это я безответственная? — вскочила Ирочка. Только что шалила, дурачилась, только что все было хорошо и невинно, но этот удод без чувства юмора опять все испортил, он просто не может не взбесить! — Да я зарабатываю больше, чем десять таких, как ты! Ясно тебе? Я первые деньги сделала, когда ты еще в войнушку игрался! «Безответственная», блин! Козел!
Она надулась, отвернулась, а Вадик сидел такой нелепый. Хлопал своими коровьими ресничками…
— Ир, прости меня! Пожалуйста! Я подлец!
— Ты козел!
— Я так виноват перед тобой! Прости!
— Да пошел ты!
Пауза затягивалась, часы тикали.
— Ир, Дмитрий Аманович сегодня уезжает в Москву! Просил купить ему белорусской грудинки… Это надо ехать на Комаровку… Мы и так опоздали! Давай собираться, а?
— Там опять ничего не будет готово! Мы снова приедем первые и еще час просидим на морозе! Задолбало! Актрис надо беречь!
— Я с тобой полностью согласен! Но тут такая ситуация, режиссер уезжал, вместо него…
— А мне пофиг!
Она даже не повернулась.
Хотя часики внутри Ирочки уже готовились дать сигнал «Старт». Конечно, она не стала бы пропускать работу. Она не дура, чтобы вот так на ровном месте взять и потерять почти главную роль, а с ней и другие возможные главные роли. Но и зануду Вадика надо прижать к ногтю, поскольку его педантичная, трусливая душонка в жизнь не развернется настолько, чтобы приехать хотя бы вовремя. Он обязательно приедет за сорок минут, все откроет, все проверит, всех дождется, выслушает с суровым выражением лица. Ирочку такая гипертрофированная ответственность бесила, как жирная муха, зудящая в раме.
— Ладно, — она встала. — Идем на работу.
Вадик просиял, забегал, начал снимать со спинок стульев свои аккуратные штанишки и рубашки.
— Ты просто умница, Ира! Просто умница! Я так горд, что ты выбрала меня! Такая восхитительная, талантливая девушка выбрала меня!
— В каком смысле?
— Что «в каком смысле»?
— Ну, выбрала? В каком смысле?
— В смысле встречаешься со мной, занимаешься любовью!
— А-а-а, — Ирочка улыбнулась своему красивому сонному отражению. — Действительно, очень странно.
— Я боюсь даже представить, что было бы, если бы ты не появилась тогда в парке? Если бы не решила прогуляться! Это был бы кошмар! Я так скучно жил до тебя!
— Вадик! Мусор захвати!
— Конечно! Я сейчас оглядываюсь и понимаю, что так серо жил! Ты внесла столько яркости!
— Давай шевелись…
— Столько яркости! Ты…
— У тебя волосы торчат!
Ей было в принципе все равно, что у него там с волосами, но просто они шли рядом. А значит, Вадик должен был выглядеть, по крайней мере, умытым.
Она двумя пальчиками пригладила его челку.
Тогда Вадик схватил ее руку, прижал к губам.
— Ир! Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время для этого, но…
В свете лифта у него изменилась форма синяков под глазами. Они стали глубже и круглее.
— Будь моей женой!
И опять брать такси? Задолбало уже жить без машины. А все Ромин фраер. Алексей, пижон. Он, видите ли, старую свою продал, а новую не купил. И теперь в Москву ему надо обязательно ехать на Ирочкином новеньком «мерсе».
— ЧТО??
Вадик пожирал ее глазами, жал руки, а лифт все урчал, урчал.
— Я прошу… Твоей руки…
Ирочка распахнула рот и пару раз звонко хлопнула ресницами.
— Руки?
— И-и… сердца…
Вадик очень робел, но держался молодцом, видя состояние Ирочки. Не хватало еще, чтобы они от счастья оба рухнули здесь, в лифте, на пол.
— Ты хочешь на мне жениться?
— Да. Тебе это решение покажется скороспелым…
— Да оно мне покажется дебильным! Нереальным!
— Почему?
Ирочка смеялась, как ночная хищная птица. Просит руки и сердца! Офигеть можно, какой пассаж!
— Потому, мил, что я уже замужем!
Тут пришла очередь Вадика удивляться до смерти:
— Как замужем?
— Так замужем! При участии ЗАГСА!
— А-а-а… где же… этот… твой муж?
— В Москве! В командировке!
— В командировке???
— Да, а что тут странного? Ты что, никогда в командировке не был?
— А как же… Как же… Наши отношения?
— Какие отношения?
— Наши! Я жил у тебя три недели! Мы с тобой…
— Ну и что? Что с того, что ты жил у меня три недели? Почему я не имею права привести к себе мужика и пожить с ним три недели?
— Ты меня привела? На три недели?
На него было жалко смотреть. И хотя то, что Ирочка видела, и то, что она чувствовала, совсем не совпадало, но терять Вадика вот так, на ровном месте, ей тоже совсем не хотелось.
— Ну, ладно, ладно, чего ты? — она взяла его под руку, вывела из лифта. — Чего ты так расстроился? Мужу абсолютно все равно, с кем я сплю, у него своя жизнь, а у меня своя!
Вадик был в коме. Абсолютно очевидно, что слова до него сейчас не доходили. Хотя он шевелил губами, и это свидетельствовало, что какая-то разумная жизнь на уровне нейронов в нем осталась.
— Давай быстрее, иначе действительно опоздаем! А мы ведь не хотим, чтобы нас уволили? Ты не хочешь, и я не хочу! У меня большие виды на кинематограф!
Ирочка волокла Вадика на стоянку такси, по ходу всматривалась в забубенные замшевые сапожки на толстых ножках какой-то минчанки.
— Я еще собираюсь стать звездой первой величины! А ты будешь моим администратором, идет? Вместе мы покорим мир… Вадик! Шагай, а? Ты тащишься, блин, как мешок удобрений!.. Вот! Мы покорим мир, заработаем кучу бабок… У меня уже куча бабок, я могу пару лет совсем не работать, но я не такая, понимаешь? Я не умею сидеть на месте, смотреть сериалы… Тем более сейчас, когда я в них снимаюсь… А прикинь, как мне повезло? Вышла погулять и стала актрисой, а? Ты думаешь, это случайность? А я так не думаю!
— Ира? Ты чудовище!
— Чего ты сказал?
— Ты страшный человек?
Ирочка на секунду остановилась, почувствовала, как наливается жизнью локоть Вадика. Сейчас еще, чего доброго, выдернет свою культяпку, пионер-ленинец долбанный, и свалит топиться. И тогда съемок не будет точно.
— Нет уж! — она сильнее сжала его тощую плоть на локтевой косточке. — Я теперь сама буду следить за порядком! Ты у нас существо творческое, воздушное!
— Отпусти меня!
— Не отпущу!
— Умоляю тебя, отпусти!